Евгений Лотош - Корректор. Книга вторая: Птенцы соловьиного гнезда
16.12.849, вододень. Масария
– Прости, господин, у тебя не занято?
Саматта оторвался от задумчивого изучения университетской площади сквозь широкое окно и повернул голову. Возле его столика стояла молодая девица, на вид – студентка-первокурсница, черноволосая, смуглая, большеглазая, с высокими скулами. Типичный южный тип лица, но южный – не Восточного континента. Скорее, Западного. Наверняка среди ее предков числились тарсаки или гуланы. Она чем-то неуловимо напоминала Саматте Цукку. В руках девица удерживала подносик с большой картонной кружкой горячего чая и багетом. На плече у ней висела большая дорожная сумка, и девица скособочилась, отчаянно пытаясь не позволить ей соскользнуть.
– Присаживайся, госпожа, – Саматта отодвинул в сторону свой стакан из-под чая. – Не занято.
– Спасибо, – кивнула девица. Она попыталась поставить подносик на стол, но сумка угрожающе сдвинулась на пару сантиметров. Саматта приподнялся и, дотянувшись до девицы, придержал лямки.
– Спасибо! – еще раз выдохнула девица, опуская подносик на стол и сбрасывая сумку на пол. – Затрахало меня с этим хламом таскаться… Ой, прости, господин. Вырвалось.
– Ничего страшного, – вежливо улыбнулся археолог. – У меня, бывает, вырывается и похуже. Но почему бы тебе не оставить сумку где-нибудь в надежном месте и не ходить без нее?
– Нет надежного места, – вздохнула девушка, усаживаясь. – Так получилось… Прости, господин, мне кажется, я где-то уже тебя видела. Ты читаешь лекции?
– Нет. Я ассистент кафедры новой истории, в основном я веду семинары. Но тебя я не помню. Впрочем… изредка я подменяю профессора Хосоя на лекциях, когда у него проблемы со здоровьем.
– Точно, вспомнила! – просияла девушка. – Лекция… э-э-э, ну да, о конфликте между Четырьмя княжествами и Грашем в семьсот восьмидесятом, сражение в Сухом Логу. Кажется, первая лекция по истории, которая мне понравилась. Ты так интересно рассказывал… Ой! – спохватилась она. – Прошу прощения, господин ассистент, я невежлива! Я Турома, Турома Гурай, первый курс истфака. Рада знакомству, прошу благосклонности.
– Я Саматта Касарий. Раз знакомству, – кивнул Саматта. – Благосклонность пожалована, молодая госпожа. Так что у тебя там с надежным местом? Точнее, с его отсутствием?
– Да, ничего особенного, господин Саматта, – девица дернула плечом, откусила от багета и принялась жевать. – Дура я, вот и все. Мне родители ежемесячно деньги присылают, чтобы я могла за комнату платить, а я их в прошлом периоде с подружкой… ну, в общем, без денег осталась. А хозяин, скотина, без платы вперед жить не разрешает. Говорит, знаю я вас, студентов, раз позволишь – до конца жизни бесплатно жить останетесь. Так что до двадцатого числа, пока родители новый перевод не пришлют, приходится по подружкам кантоваться. Долго у них жить неудобно, приходится каждые два-три дня новое место искать. Ну ничего, четыре дня осталось…
– А почему же ты не попросишь родителей прислать перевод немного раньше? – Саматта с интересом разглядывал девицу. Определенно, она явно в его вкусе. Вполне симпатичная, с хорошей улыбкой, просто одета – славная девушка. Мечта одинокого холостяка или подуставшего от официальной жены семьянина. – Не проще ли?
– Не проще, – криво улыбнулась та, продолжая сосредоточенно жевать. – Папа и без того неодобрительно к учебе в университете относится. Он у меня старой закалки, считает, что для женщины главное – выйти замуж и детей нарожать, а учиться совсем не обязательно. А я не хочу замуж и детей, не сейчас, точно.
– А чего же ты хочешь, госпожа Турома?
– Добиться чего-нибудь в жизни. Хоть чего-нибудь, да добиться. Образование получить, на работу устроиться, может, до хорошей должности дослужиться. Тогда и замуж можно. А если я отцу напишу, что деньги прогуляла, он меня силком отсюда домой увезет. Ну ничего, будет мне урок на будущее…
– Похвальное отношение, – согласился Саматта, тщательно изгоняя из голоса любые намеки на иронию. – Правильные слова говоришь, госпожа. Все мы допускаем ошибки, но разумный человек использует их, чтобы обрести жизненную мудрость.
– Разумный человек использует для этого чужие ошибки! – фыркнула девушка. – На своих только дураки учатся. Ох, прости, господин Саматта, я вовсе не намеревалась грузить тебя своими проблемами. Но раз уж речь зашла… У тебя нет знакомых домовладельцев, которые сдавали бы комнаты, не требуя сразу плату вперед? Я заплачу через четыре дня, честное слово!
– Сдавали бы комнаты… – археолог задумчиво посмотрел на девушку. – Вообще-то если речь идет о четырех днях, то можно перекантоваться у нас в отеле. Его владелец не откажется тебя пустить, если я попрошу.
– Отель я себе точно не могу позволить, – отрицательно качнула головой девушка. – Спасибо, но…
– Я имею в виду – бесплатно, – пояснил Саматта. – Он только по названию отель, мы его в качестве жилого дома используем. У нас много свободных комнат. На несколько дней вполне можем тебя устроить.
– Ну… – девушка растерянно взглянула на него. – Но я не хочу вас стеснять. Я же тебя совсем не знаю! Получается, что я навязываюсь…
– Ничего страшного, госпожа, у нас часто останавливаются посторонние люди. В том числе которых мы совсем не знаем. Соглашайся.
– Я не знаю… – девушка нервно скомкала салфетку. – Если ты так говоришь, то, наверное, я могла бы у вас пожить… Но я точно никого не стесню?
– Привет, Мати! – Цукка остановилась рядом со столиком и весело улыбнулась обоим. – Опять какую-то девицу охмуряешь?
– Цу! – Саматта вскочил из-за стола, едва не опрокинув его, и сжал ее в объятиях. – Ну? Ну же? Как предзащита?
– Задушишь, медведь! – Цукка шутливо хлопнула его по затылку. – Да отпусти же, а то не скажу ничего. Даже о том, что все нормально, ни словечка не скажу!
– Молодчина ты моя! – Саматта закружил женщину по кафе, лишь чудом уворачиваясь от столиков и посетителей. – Цу, милая, я тебя люблю!
– Да отпусти же! – рассмеялась Цукка. – Мати, перестань, люди смотрят!
– Пусть смотрят! – согласился Саматта, выпуская ее. – И слушают. Эй, народ, слушайте все – Цукка успешно прошла предзащиту! Ура! Аплодисменты!
Откровенно заулыбавшийся народ за столиками – по большей части студенты и преподаватели – зааплодировал и засвистел. Цукка, смеясь, отвесила несколько поклонов и увлекла Саматту обратно за столик.
– Ну чего ты представление устроил? – она дернула его за ухо. – Подумаешь, предзащита! Кто там что слушает, кроме научного руководителя? Да они все там просто заснули на первых же фразах. Это защита страшненькая, там чужой оппонент появится, а предзащита – так, пустая формальность. Все свои, с кафедры, с половиной народа в одной научной группе работаем. Да, так ты не представишь меня своей очаровательной знакомой? Она уже представилась?
