Эллис Питерс - Ярмарка Святого Петра (Хроники брата Кадфаэля - 4)
- Неужто ты и вправду считаешь, что все было именно так? - воскликнул ошеломленный юноша. - Но ведь он, этот человек, навещал ее и выказывал знаки внимания. Выходит, он что-то искал - у самого мастера Томаса, на его барже и в его палатке. Получается, что теперь ему остается искать только у Эммы! А мы здесь рассиживаемся!
- Но ведь Эмма, - резонно возразил Хью, - сейчас в аббатстве вместе с моей женой, и ей ничто не угрожает.
- Ничто не угрожает? - негодующе вскричал Филип. - Вы, наверное, забыли, что мы имеем дело не с человеком, а с дьяволом!
Не тратя больше слов, юноша выбежал из таверны и со всех ног припустил вдоль предместья по направлению к обители. Хью и Кадфаэль молча смотрели друг на друга. Первым молчание нарушил монах.
- Порой Господь вразумляет нас устами невинных! - промолвил он. Боюсь, что парнишка беспокоится не напрасно. Пожалуй, нам лучше поспешить за ним.
Когда Филип добежал до странноприимного дома, сердце выскакивало у него из груди. С трудом переводя дыхание, он попросил дозволения увидеть леди Берингар. Элин с улыбкой вышла ему навстречу.
- В чем дело, Филип?
Задавая вопрос, Элин, по правде сказать, слукавила - она считала, что знает, отчего паренек второпях примчался в аббатство, и сочувствовала ему: надо же, не успел проститься с Эммой, а ведь всего несколько ласковых слов, пусть ничего не значащих, может быть, запомнились бы ему на всю жизнь.
- О, Филип, мне так жаль, что ты разминулся с мистрисс Вернольд, но, увы, они спешили, и задерживаться было нельзя. Они уехали, но Эмма просила меня попрощаться с тобой и передать... - Слова замерли у Элин на устах. Филип, что случилось? На тебе лица нет!
- Уехали? - в отчаянии вскричал юноша. - С кем она уехала?
- С мессиром Корбьером. Он предложил проводить Эмму до Бристоля, поскольку едет туда со своей сестрой, решившей принять постриг в местной обители. Все так удачно совпало... Филип, что-то не так? Да что с тобой, в конце концов?
У юноши вырвался стон, исполненный боли и гнева, и, забывшись, он схватил Элин за руку.
- Куда? Куда он ее повез?
- В свой манор Стэнтон Коббольд. Там они заночуют, а наутро двинутся дальше. Его сестра...
Но не успела Элин договорить, как Филип сорвался с места и стремглав помчался к конюшенному двору. Ему позарез нужен был конь, некогда было спрашивать разрешения у кого бы то ни было. К счастью, разумеется к счастью для Филипа, один из гостей аббатства собрался в дорогу и во дворе его дожидался на привязи взнузданный и оседланный конь. Паренек вскочил в седло и вихрем вылетел за ворота. Когда Элин выбежала во двор, она застала там лишь разъяренного конюха, который метался по двору, изрыгая проклятия.
Чтобы кратчайшим путем попасть в Стэнтон Коббольд, нужно было от монастырских ворот свернуть налево, а потом еще раз налево, по узкой тропинке возле моста. Потому Кадфаэль и Хью Берингар, спешившие в аббатство по дороге вдоль предместья, не столкнулись со мчавшимся во весь опор Филипом. Они добрались до обители, так и не узнав, что дело приняло дурной оборот.
Во дворе царила предотъездная суета: гости собирались в путь. Никаких признаков тревоги заметно не было. Хью направился прямиком в странноприимный дом, Кадфаэль последовал было за ним, но неожиданно на плечо монаха легла крепкая рука, и он услышал знакомый приветливый валлийский говор.
- Тебя-то я и искал, брат! Зашел попрощаться перед отъездом и поблагодарить за помощь. Ярмарка выдалась на славу! Сегодня я отплываю домой, и уж поверь мне, с немалым барышом.
Глазки валлийца весело поблескивали из-под кустистых черных бровей.
- Но вот для тех двоих, тоже приехавших ради барыша, ярмарка закончилась не столь удачно, - грустно заметил Кадфаэль.
- С этим не поспоришь, - хмыкнул Родри, - только вот я не уверен, что они приезжали сюда за барышом, а не за чем другим. Хотя в конечном счете все сводится к деньгам или к власти. Да и ради чего еще людям стараться?
- Мало ли ради чего. Ты вот, помнится, говаривал, что человеку легче всего остаться незамеченным на многолюдном торгу. Я бы не удивился, узнав, что на нашей ярмарке побывал и лазутчик самого Овейна Гуинеддского. Правда, - добавил монах с невинным видом, - пользы ради он, наверное, должен понимать по-английски.
- Вот-вот, - поддакнул валлиец, - от меня в таком деле никакого проку. Но должен сказать, что по существу ты прав. Овейну, ежели он заботится о безопасности своих владений и не прочь при случае расширить их на милю-другую, надобно знать, где и что затевается. Мне самому любопытно, кто из купцов, с которыми я торговал бок о бок, явится, вернувшись домой, к Овейну с докладом.
- И что он ему расскажет, - добавил Кадфаэль.
Родри пригладил свою великолепную бороду, его темные глазки довольно блеснули.
- Сдается мне, он непременно сообщит своему государю, что послание, которое граф Ранульф должен был получить с юга, а может быть, даже и из-за моря - кто знает, - до него не дошло и теперь уже не дойдет. Стало быть, граф, скорее всего, не ввяжется ни в какие усобицы и останется в своих владениях, а коли так - Овейну не стоит тревожить Честерские рубежи. Лучше ему оставить Ранульфа в покое и обратить внимание на Мэлиндид или Элфаэль.
- Знаешь, - заметил Кадфаэль, - мне пришло в голову, что Овейнову лазутчику вовсе не обязательно говорить по-английски. Пожалуй, даже лучше, если всем будет известно, что он нуждается в переводчике. В присутствии того, кто не понимает ни слова, люди держатся свободнее и чаще склонны распускать языки.
- Хорошая мысль, - одобрительно отозвался Родри, - может, и стоило бы кому-нибудь подсказать эту идею Овейну.
Однако, судя по тому, что было известно об этом принце, Овейн Гуинеддский вовсе не нуждался ни в советчиках, ни в советах, ибо Господь щедро наделил его умом.
"Интересно, - подумал Кадфаэль, - сколько языков знает этот простачок купец? Французский - почти наверняка. Фламандский? Не исключено, ведь ему, без сомнения, случалось бывать во Фландрии". Монах не удивился бы, узнав, что Родри силен еще и в латыни.
- Ты приедешь к нам на ярмарку в будущем году?
- Кто знает, брат. Может, и выберусь. А ежели я приеду, ты согласишься снова мне помочь?
- С удовольствием, я ведь и сам уроженец Гуинедда. Ну, счастливого тебе пути. Поклонись от меня нашим холмам.
- Храни тебя Господь! - широко улыбнувшись, промолвил ап Хув, основательно хлопнул монаха по плечу и зашагал к реке.
Едва Хью переступил порог странноприимного дома, как на шею ему, всхлипывая, бросилась Элин. При виде мужа она почувствовала некоторое облегчение, но все же пребывала в растерянности и тревоге.
- О, Хью, кажется, или я сделала что-то ужасное, или Филип Корвизер сошел с ума. Он зашел к нам, спросил Эмму, но как только узнал, что она уехала, его как ветром сдуло. Представляешь: вскочил на лошадь одного ворчестерского купца и ускакал сломя голову. Хозяин коня рвет и мечет, а я понять не могу, в чем дело, но боюсь...
