Игорь Росоховатский - Ураган (сборник)
— Ну, что скажешь, санитарный врач? Однажды ты мне ответил, что в воде пруда ничего не выявлено. Что ж, возможно, вода и ни при чем. Тем более что не все заболевшие купались в пруду. А вот не завелись ли там какие-нибудь другие паразиты? Например, по твоей части, энтомолог?..
Петя на этот раз не стал отнекиваться или отшучиваться. Он насупился: Там, конечно, водятся и слепни, и оводы…
— Ну, укус овода люди бы запомнили.
— Овод, к твоему сведению, не кусается. Знаменитый роман назван неправильно. Больно кусаются слепни, причем только самки, как и у комаров. Сосут кровь, необходимую им для вынашивания яиц. Яйца они откладывают у воды, прикрепляя их к растениям. И личинки слепня развиваются в воде. А вот оводы, хоть и не жалят больно, опасней слепней, ибо личинки многих из них развиваются непосредственно в теле жертвы. Представляешь, они проникают почти во все органы. Известен также носоглоточный овод, живородящий. Самка впрыскивает готовые личинки в ноздри лошадям, овцам. Между прочим, впрыскивает довольно экономно — не все имеющиеся в наличии, а определенную дозу, а то животное сразу погибнет вместе с еще не созревшими личинками. Как отмеряет дозу — неизвестно, но отмеряет чаще всего безошибочно. Вот такие интересные механизмы имеются у насекомых! — Петя раскраснелся, говорил увлеченно и с такой гордостью, будто это он придумал столь совершенные механизмы. Видно было, что энтомологом он стал по призванию. Евгений Максимович сделал нетерпеливое движение, Петя неправильно истолковал его и продолжал: — Конечно, и сбои случаются. Например, у овец личинки иногда проникают в лобные пазухи. Достаточно, чтобы туда проникло несколько десятков личинок — и овца заболеет «ложной вертячкой». Будет кружиться на одном месте и скоро погибнет…
Он посмотрел на выразительное лицо приятеля и невесело улыбнулся:
— Да, брат, и такие «подарки» есть у матери-природы… Если подкожные оводы проникают в голову и глаза человека, то вызывают опасные заболевания…
— Да, да, необходима бывает сложная операция, знаю. Но то, с чем мы столкнулись, не похоже на оводов…
— Погоди, как поется в известной песне: «Я еще не все сказал». Я упомянул только тех насекомых, которые водятся у пруда. Но, учитывая, что он загрязняется, флора и фауна могут там перерождаться и преподносить нам сюрпризы…
— Мухи, например, — вырвалось у Евгения Максимовича.
— Ну, оводы и слепни — тоже мухи. Но есть и другие. Выбор тут беспредельный. Когда-то в Перу существовала загадка «сумеречной анемии». Ею заболевали путешественники, оказавшиеся в долинах Перуанских Анд в пору сумерек. Даже если человек поправлялся, его тело оставалось покрыто язвами. Поиски виновника велись долго. Им оказалась песчаная муха. Она не выносит дневного света, вылетает уже после захода солнца… А то еще небезызвестная африканская муха цеце. Тридцать видов. И все — смертельно опасные. Однако ты не зря говорил когда-то, что природа полна парадоксов. Вот и Бернгард Гржимек заметил однажды, что эта муха является одновременно и охранителем дикой природы. Так, она «единственный защитник слонов и зебр в тех случаях, когда человек пытается отобрать у них родину», — не удержался Петя от искушения процитировать и тем самым напомнить, что не зря Светлана считает его обладателем отличной памяти. — Но ты, кажется, не слушаешь…
— Анемия, ты сказал — анемия. Знаешь, это интересно. Ведь и мы имеем дело с анемией…
— На этот счет можешь быть спокоен. Жучков колорадских к нам из Америки завезли, а вот песчаных мух пока не успели…
— Ты сказал, что флора и фауна пруда может перерождаться из-за загрязнения. Кстати, отходы нефти входят в состав веществ, вызывающих мутации, — напомнил Евгений Максимович. — Так вот, теперь я поведаю тебе об одной мушке довольно красивой расцветки…
И он рассказал о странном полете насекомого, укусившего его в руку.
Они долго рассматривали красное пятнышко, оставшееся от укуса, и Петя проговорил:
— Ты все же того… На всякий случай прими меры. А что, если она действительно ввела яйца или личинки… Шутки шутками…
— А дружба — дружбой, — Евгений Максимович, пыхтя, вызволялся из кресла. — Заверни мне пару ватрушек для Жанны. Если помнишь, она их обожает.
— А если ты помнишь Светлану, она уже на прощанье приготовила сверточек, — ответил Петя.
Он вышел проводить друга до трамвайной остановки. Они вспомнили одноклассников, пошутили, посмеялись, но, прощаясь, Петя сказал:
— Я тебе позвоню завтра. Узнаю, как дела.
VII
На второй день Евгений Максимович проснулся поздно. Вставать не хотелось. Он чувствовал усталость, разбитость во всем теле. Необычная сухость ощущалась во рту. Ломило поясницу. «Неужели простудился? Но где?» И тут он вспомнил все, что случилось вчера, и подумал: «Да у меня же все признаки нового гриппа! Ну, что вы теперь скажете, Владимир Игнатьевич?»
В следующую минуту он испугался: болезнь-то теперь известна, но эффективного средства против нее нет. Фуразолидон не поможет. Помогли бы фосфорсодержащие препараты, но все они слишком токсичны для приема внутрь…
Он кое-как встал, морщась от тупой головной боли. Каждое движение обостряло ее. А надо ведь еще скрывать свое состояние от Жанны — ни к чему преждевременно беспокоить ее: а вдруг он ошибается и все обойдется? Притворство осложнялось тем, что обычно он уходил на работу раньше жены.
Евгений Максимович уселся за письменный стол и делал вид, что роется в бумагах, а сам прислушивался к шуму воды в ванной. Скорей бы она уже умылась и собиралась! Он боялся, что долго не выдержит «формы» — его бил озноб, ломота от поясницы разливалась по всему телу, как после тяжелой работы. Свет, льющийся сквозь открытые шторы, резал глаза, усиливал головную боль, а закрыть шторы нельзя — Жанна заподозрит неладное, начнутся расспросы. Никогда еще он с таким нетерпением не ожидал ухода жены.
А она, как назло, медлила, начала подробно рассказывать о модном платье, которое подарил подруге муж. Евгений Максимович попытался прекратить поток ее слов, но сделал это так неудачно, что только разозлил ее:
— Ах, вот так всегда. Вместо того чтобы подарить и мне такое, ты делаешь вид, что тряпки тебя совсем не интересуют. А сам за новым костюмом по магазинам сколько шнырял?
Он попытался успокоить ее, обещал немедленно исправиться — он хотел одного: пусть скорее уходит!
Наконец он с облегчением услышал звук захлопнувшейся двери и позволил себе расслабиться. Дотащился до постели и плюхнулся в нее. Полежал неподвижно минут двадцать, затем снова встал и побрел в ванную. Горячий душ ослабил ломоту в мышцах.
