Андрей Дворник - Голому – рубаха
– Почти, – выдохнула она.
– Ты о чем? – не поняла Лео. Очевидно, Броу кивнула на дверь, поскольку Лео ревниво заметила:
– Ах, об этом? Раньше ты так не говорила! – и ревниво закончила: – Ты находишь, что я не в форме?
– Раньше я ничего подобного не встречала! – твердо сказала Броу. – Так как, позвать?
– Если ты настаиваешь, – кротко согласилась Лео. – Были у нас с тобой общие мужчины; но чтоб еще и с Мич в придачу, это вообще что-то. Зови!
– Кстати, о Мич, – спохватилась Броу. – Ты, как всегда, поторопилась. Наша простушка до сих пор девочка.
– Не может быть, – убежденно сказала Лео. – Я видела, как они друг на друга смотрят, как за ручки держатся.
Броу только печально вздохнула.
– У них – лу-боффф, – последнее слово она произнесла по-русски. – Видела бы ты, как его ломало… Это перед тем, как он меня… взял; он-то думал, что я – Мич; маленькая, бедненькая, целенькая девочка. Я, оказывается, вкатила ему такую дозу, что и на полк хватило бы; устоять он, конечно, не смог…
Несколько секунд стояла тишина.
– Отработал он, впрочем, чудно, – легко закончила Броу.
– Иногда я просто тебя боюсь, – тихо, словно извиняясь, сказала Лео, – Сколько тебя знаю, и все равно… А вдруг этот несчастный уродец и вправду ее любит… надеется на что-то… это, конечно, смешно; но все же – пусть… А ты его раз – и под себя, раз – и под себя…
– Я сейчас заплачу, – сухо сказала Броу – и вдруг взорвалась.
Порнов ушам своим не поверил; спокойная, выдержанная, рациональная Броу превратилась в настоящий комок нервов, забилась в истерике:
– Пять лет, все пять лет – работа, работа и работа; я тут месяцами не сплю, горстями стимуляторы жру; а эта коза катается себе все пять лет, отдыхает, набирает жир; и напоследок, тварь, находит себе дружка под стать… Ничего ведь, сволочь, не боится; ни смерти, ни пытки, ничего…
– Успокойся, успокойся, – сама до смерти перепугавшись, уговаривала Лео, – да обычный он, смертный простолюдин…
– Ты, – выкрикнула Броу, – ты много мужиков помнишь, чтобы в штаны не наложили при встрече со мной; а этот… этот мне руку поцеловал… Понял, кто я, – и все равно, поцеловал; зарежу гада!
Мяргнули пружины; судя по всему, Броу вскочила на ноги с явным желанием образцово-показательно убить Порнова.
– Да стой ты! – крикнула Лео.
Тут же пружины взвыли вторично; видимо, Лео успела перехватить Броу и повалила на постель.
– Ну Би, ну милая, ну подожди…
– Уйди! Уйди, дура!
Урчание, скрип пружин и треск рвущейся материи постепенно стихли.
– Забавный у меня отпуск получается; даже самой интересно, чем же все это кончится, – вдруг нервно хихикнула Броу. – Хотела развеяться; но чтоб так!…
Эй, лав-бой, иди-ка сюда; хватит под дверью торчать и в замочную скважину подглядывать!
Порнов еще несколько секунд сидел и рассматривал свои голые вытянутые ноги. Наконец, поджал их под себя, встал.
Глубоко вдохнул-выдохнул, открыл дверь и двинул в комнату.
Глава 9. Дневная смена медсестер
Звякнув койкой, растрепанные девицы разом расцепились; сели и настороженно уставились на него. Были они абсолютно нагие; две сильные, крепкие самки леопарда; две сцепившиеся из-за куска антилопы тигрицы; не поделившие льва, самые сильные и умелые в прайде львицы-людоедки.
Сгорбясь под прицелом горящих глаз, Порнов на деревянных ногах дошагал до тумбочки и вынул оттуда бутылку; глянул туда-сюда; штопора нет – ну, не искать же; коротким ударом снес горлышко и протянул бутылку Броу.
– На, выпей, – сказал он. – Легче будет; честно.
Подумал и добавил:
– Только губы не порань…
– Видала? – спросила Броу. – Видела ты когда-нибудь такое чудо?
– Дай сюда! – она выхватила у него бутылку, задрала голову и принялась глотать тугую струю; та била ее по губам, по лицу, не каплями, струями разлетаясь вокруг; облив себя и Лео с головы до пят, наставив красных пятен на подушках и простынях, Броу в пять секунд прикончила бутылку.
Опьянела она моментально; запустила бутылкой в Порнова – тот, впрочем, легко увернулся.
– Как это: гулять, так гулять! – разудало сообщила она Лео.
– Мне давно уже хотелось тебя и Мич в одну постель затянуть и порезвиться; а тут такой случай представился!…
Она скомандовала в никуда:
– Мич сюда! Нагую; без оков…
Броу посмотрела на Лео, на себя – и хитро подмигнула сестре.
– Сейчас еще и посмеемся…
Вытащила из воздуха кинжал, проткнула им лужу на подушке и швырнула Порнову:
– Возьми в руку и сядь. Если хоть слово скажешь, я ей – не тебе! – голову отвинчу; и пикнуть не успеет!
Порнов сел; ноги и так плохо держали его. За дверью послышалась возня.
– Ложись! – Броу схватила за руку сестру и рухнула с ней навзничь. – Замри!
Дверь распахнулась, и в комнату влетела Мич; по инерции сделала несколько шажков и в ужасе воззрилась на кошмарную картину.
В покрытой страшными красными пятнами постели лежали два густо окровавленных женских тела.
Мич вскрикнула, схватилась за горло и, не веря своим глазам, отшатнулась назад; прижалась спиной к двери и тихонько поехала вниз.
– Порнов! Ты что наделал! Ты с ума сошел! – тихонько всхлипнула она, не отводя взгляда от окровавленного ножа в его руке.
– Зачем ты; о боже… Лео… Броу… Девочки… Ой, мамочки, что же это…
Порнов демонстративно размахнулся и изо всей силы всадил кинжал в крышку рядом с собой.
Лежащая сверху Лео вздрогнула и уставилась на него.
Мич взвизгнула и сильнее вжалась в стену.
– Хитрый! – усмехнулась Броу и тоже открыла глаза. – Как это: не мытьем, так катаньем?! Все, Лео, слезай; спектакль окончен.
Она взбрыкнула задом, сгоняя с себя сестру, и вновь уселась, скрестив под собой ноги.
– Вот парочка, да? – пожаловалась она Лео. – Вот ты бы как себя повела, если бы их двоих в таком виде застала?
– Ну, не знаю, – уклонилась от ответа Лео. – Испугалась бы…
– А эта – пожалела; не его – нас пожалела, – заметила Броу, плавным пассом приводя все вокруг в порядок. – Прямо дети малые; а туда же лезут, в наши взрослые игры…
Кстати, об играх!…
Она деловито потерла ладони и мигом переодела Порнова во все белое, медицинское; теперь на нем были больничные широкие шаровары, на туловище колом сидела свеженакрахмаленная рубаха.
Себя и сестер она нарядила в белые кружевные чулки, такие же трусики и подвязки; на груди у всех оказались белые фартучки; на головах миленькие шапочки.
– Девочки! У меня к вам есть предложение, – Броу обвела компанию шалым взором. – Давайте сыграем в одну детскую игру; «врач и больной» называется… Я об этом уже лет десять мечтаю; как бы нам всем троим собраться и маленькую групповушку устроить.
