Джек Вэнс - Эмфирио
«Да — кажется, так называется эта степь. Нам устроили западню в заброшенной деревне. Кто это был, кто там живет?»
«Буны, кто! Говорят, они люди — или когда-то были людьми, черт их знает. Из-за них-то в старой деревне больше никого и нет. Буны всех побрали, вурдалаки лукавые!»
На следующий день, прогуливаясь вдоль канала, Гил повстречался с Шанной. Та не возражала против его компании. Утомленные палящими лучами Капеллы, они присели на берегу под сенью черного дерева, позвякивающего гроздями маленьких серебристых дисков.
Некоторое время они наблюдали за редкими, медленно плывущими по каналу судами — лодки поменьше шли под пузатыми квадратными парусами, на грузовых баржах гудели электросиловые двигатели. Гил попытался было обнять Шанну за плечи, но та чопорно отстранилась.
«В чем дело? — спросил Гил. — Не так давно мы сидели на другом берегу, и ты не строила из себя недотрогу».
«То было на сельском балу — совсем другое дело. И тогда ты еще не стал бродягой и пиратом».
«А я-то думал, что мы договорились забыть о пиратстве».
«Ничто не забыто. Отец собирается выдать тебя, как только свяжется с властями в Дейе».
Гил выпрямился: «Но он обещал, он дал слово!»
Шанна улыбнулась с наигранным удивлением: «Неужели ты полагаешь, что он придает какое-то значение договору с простолюдином? Договор возможен только между равными. Отец намерен сделать все возможное, чтобы тебя наказали, и наказали беспощадно».
Гил медленно кивнул: «Этого следовало ожидать... И зачем же ты меня предупреждаешь?»
Шанна подернула плечами, поджала губы: «У меня бывают извращенные побуждения. Может быть, я уродилась какая-то не такая. Мне скучно жить по правилам. Здесь, например, не с кем поговорить, кроме тебя. И я знаю, что в глубине души ты не такой жестокий, как другие».
«И на том спасибо, — Гил поднялся на ноги. — Мне нужно вернуться в поселок».
«Я тоже пойду. Тут столько света, столько пространства, что мне не по себе».
«Вы, исправители — странный народ».
«Нет, ты просто... не понимаешь. Не понимаешь текстуру поверхностей, оттенки теней».
Гил взял ее за руки, и несколько секунд они стояли лицом к лицу на берегу канала: «Почему бы тебе не забыть, что ты барышня, и не остаться со мной? Не спорю, нам пришлось бы вести неприкаянную жизнь, и тебе пришлось бы отказаться от всего, к чему ты привыкла...»
«О нет! — Шанна холодно усмехнулась в сторону противоположного берега. — Между нами не должно быть недоразумений, а ты меня явно неправильно понял».
Гил поклонился как можно вежливее: «Очень сожалею, что причинил тебе беспокойство».
Вернувшись в трактир, Гил нашел старуху Вому и отсчитал ей несколько монет: «Я ухожу. Этого должно хватить за мой постой и за вчерашний ужин».
Уставившись на монеты, трактирщица разинула рот: «Постой-ка! Как насчет остальных? Этот тип с постной рожей — как его, Фонтан, Фантон? — сказал, что ты заплатишь за всех».
Гил презрительно рассмеялся: «За кого вы меня принимаете? Все, что с него причитается, с него же и возьмите».
«Будь по-вашему, господин хороший», — Вома опустила монеты в кошель под передником.
Гил вернулся в свою комнату, схватил пожитки, поспешно спустился к каналу, догнал первую попавшуюся баржу, разбежался и перескочил на нее. Баржа, груженая дублеными шкурами и чанами с бревенем в рассоле, воняла умопомрачительно. Тем не менее, это было своего рода средство передвижения. Гил договорился с хозяином и устроился с походной сумкой на носовом баке, где навстречу дул свежий ветер. Поглядывая на проплывающие мимо поля, он размышлял о дальнейшей судьбе. Путешествия, приключения, финансовая независимость! Не о том ли он мечтал долгие годы? Путешествия и приключения начались вовсю, недоставало только финансовой независимости. Гил пересчитал деньги — двести двадцать межпланетных условных денежных единиц, в просторечии именуемых «валютой». Достаточно, чтобы в одиночку прожить три-четыре месяца. Если строго экономить — пять. Что ж, на какое-то время какую-то финансовую независимость он приобрел. Откинувшись на связку дубленых шкур и глядя на проплывающие сверху кроны деревьев, высаженных вдоль канала, Гил думал о быстротечном прошлом, о вонючем настоящем и о чудесном, неисповедимом будущем.
Глава 17
Через неделю баржа причалила к бетонному пирсу на окраине Дейи. Гил вспрыгнул на набережную, почти не сомневаясь, что его встретят агенты Собеса или какой-нибудь местной полиции. Но у причала никого не было, кроме пары разнорабочих, накидывавших швартовы на тумбы, и те не обратили на него никакого внимания.
Гил направился по обочине широкой мостовой на северо-восток, в сторону центра города. С обеих сторон тянулись склады и фабричные здания из беленого бетона, с ленточными окнами сине-зеленого орнаментного стекла, с плавно загибающимися выпуклыми крышами из пеноматериала: все это сияло и отсвечивало ослепительным блеском в лучах Капеллы. Вдоль улицы дул свежий ветер, наполнявший воздухом одежду Гила, давно нуждавшуюся в стирке и починке. Гил надеялся, что прогулка поможет ему хотя бы отчасти избавиться от неподражаемых ароматов бревеня и шкур.
Судя по всему, был выходной день. На пустынных дорогах и в безукоризненно-белых фабричных корпусах царила тревожная тишина — лишь неугомонный ветер шумел в ушах.
Целый час Гил шагал по залитому солнцем проспекту, не встречая ни души. Постепенно он поднялся на гребень пологой возвышенности, откуда открылся вид на огромный, раскинувшийся до горизонта город. В центре теснились сотни сверкавших, как позолоченные кристаллы, стеклянных призм — одна выше другой, они могли бы соперничать с ажурными вышками вашмонтских башен в Амброе.
Жмурясь под лучами Капеллы, Гил стал спускаться по улице, окруженной кубическими белыми жилищами. Здесь, наконец, появились люди — загорелые, невысокие, черноволосые и черноглазые, с широкими лбами, мясистыми носами и квадратными подбородками. По сути дела, они не слишком отличались от обитателей Аттегаса. Когда Гил проходил мимо, горожане отрывались от своих занятий и смотрели ему вслед. Гила начинали смущать исходившее от него зловоние дубленых шкур, его рваная, грязная одежда инопланетного покроя, выросшая за две недели буйная борода, давно немытые, слежавшиеся волосы. В нескольких кварталах ниже по улице он заметил рынок — обширную девятиугольную площадь под полупрозрачной крышей из девяти разноцветных сегментов. Престарелый прохожий, опиравшийся на трость, дал Гилу пару полезных советов и объяснил, как пройти к пункту обмена валюты. Вручив клерку обменного пункта пять межпланетных монет, Гил получил пригоршню металлических пластинок. Расплачиваясь пластинками, он приобрел одежду и обувь местного образца, прошел в просторную чистую уборную, вымылся как мог и переоделся. В парикмахерской его побрили и постригли по местной моде. Чувствуя себя не таким грязным и не таким заметным, Гил продолжил путь к центру Дейи, воспользовавшись общественным транспортом — платным движущимся тротуаром, начинавшимся у рынка.
