Джеффри Форд - Меморанда
Путь по извилистой тропке до степей Харакуна занял то ли несколько минут, то ли несколько часов. Паническая тревога за Анотину, шок от неожиданного появления доктора, убийственная неопределенность и фантастичность происходящего – все смешалось в какое-то месиво, обильно приправленное чистой красотой. Я не мог даже думать о том, какова моя цель. Единственное, что я твердо помнил, – надо добраться до развалин города.
Свернув с тропинки, я перелез через поваленное дерево, продрался сквозь какой-то кустарник и наконец очутился на бесплодной равнине. Стоило мне ступить на потрескавшуюся землю, заросшую ржавой травой, как в голове тревожным звоночком задребезжала мысль о вервольфах.
Проделать такой огромный путь – и все ради того, чтобы вернуться к тому, с чего начал! На миг вся эта суета показалась мне лишенной всякого смысла… Но что еще мне оставалось делать? Только продолжать начатое.
– Проклятые оборотни, – пробормотал я и решительно направился к видневшимся вдалеке развалинам.
Солнце было еще высоко, и жара в голой степи стояла невыносимая. Исчерпав все запасы пота, я начал поджариваться. Ступни горели, язык превратился в вату. Степной ветер был и благословением и проклятьем: немного спасая от жары, он шелестел в сухой траве, заставляя меня вздрагивать от страха.
Нечего и говорить, что мой бойкий аллюр продержался совсем недолго и вскоре сменился заплетающейся иноходью. Я приковал взгляд к полуразрушенной башне Верхнего уровня и выжимал из себя все, что мог. Город дрожал в знойном мареве – похожий на сказочное королевство, поглощенное морем. Я плыл сквозь пекло с упорством идущего на нерест лосося и через несколько часов, уткнувшись лбом в городскую стену, приземлился на мягкое место.
Двигаясь вдоль стены, я в конце концов наткнулся на приличную дыру и вошел. Привалившись к большому валуну, чтобы отдохнуть и немного остыть в его тени, я даже рассмеялся, не веря своему везению. Красота давным-давно вышла из меня с потом, вместе с ней прошли страх и замешательство. Теперь я точно знал, что нужно делать: найти Книгу, и как можно скорее. Медлить было нельзя, день уже клонился к вечеру. Я обещал Анотине вернуться и нарушать обещание не собирался.
Собравшись с силами, я вышел из укрытия и зашагал по улице. Насколько мне было известно, она вела в ту часть города, где в руинах моей реальности располагалась лаборатория Белоу. Однако не успел я сделать и двадцати шагов, как за спиной послышался странный звук – будто что-то постукивало по коралловой мостовой. Прежде чем я обернулся, до меня донесся специфический запах. За ним последовало рычание, и перед моим мысленным взором нарисовалась тощая фигура свирепой волчицы: серебристая шерсть, голова с заклепками, а в глазах – жгучее желание вырвать у меня сердце.
28
Ради того чтобы провести меня по развалинам города в качестве пленника, Грета поднялась на задние лапы. Она шла чуть позади, ненавязчиво подталкивая меня в затылок кончиками длинных когтей. Судя по хищному гортанному ворчанию, которое она при этом издавала, ей стоило огромных усилий не прикончить меня на месте. Я покорно следовал в направлении, указанном ее когтями. В другой раз я бы, наверное, не смог сделать и шагу от ужаса, но в ту минуту для меня было кое-что поважнее смерти. Мне нужна была Книга памяти, и Грета вела меня прямо к ней.
Когда мы добрались до лаборатории, волчица втолкнула меня в дверь. Я споткнулся и упал на колени. Это место практически ничем не отличалось от той лаборатории, где мы с Мисриксом искали вакцину. Разница была лишь в одном: здесь никогда не хозяйничали вервольфы. Были целы стеклянные колбы с порошками и растворами – во время моего предыдущего визита они раскрашивали всеми цветами радуги стены и пол. Похожее на маяк сооружение оказалось на месте, точно так же как операционный стол и электрический стул. Целые гнезда проводов вились под потолком, а на одном из столов я заметил строгое женское лицо в обрамлении растрепанных волос – оно смотрело на меня сверху вниз из огромного цилиндра, полного жидкости.
Потом в поле зрения появилась рука, и я услышал смех Белоу. Он помог мне подняться.
– Вот так чудо! – воскликнул он со смехом. – Неужто это сам физиономист Клэй к нам пожаловал?
Я кивнул. Несмотря на значительную потерю волос и некоторое уменьшение в размерах по сравнению с тем временем, когда город был цел, Белоу казался полным жизни и выглядел, пожалуй, моложе моего.
– Я всегда подозревал, что ты вернешься. Должно быть, жизнь в вашем захолустном поселке скучновата?
– Вовсе нет, – возразил я.
– А я, как видишь, – он широким жестом обвел лабораторию, – без дела не сижу.
– Вы всегда были не в меру деятельны, – дерзко заметил я.
Белоу смерил меня строгим взглядом, а после разразился хохотом.
– А я ведь теперь семейный человек, Клэй, – сообщил он.
– Да ну? – отозвался я, чтобы хоть что-то сказать.
– Я думал, ты хоть чуточку удивишься, – разочарованно произнес он.
– Я здесь по делу, – пояснил я.
– Ах до чего же я рад тебя видеть! – воскликнул Белоу. – Идем ко мне, там и поговорим.
Следом за ним я вышел из лаборатории и завернул за угол. Во дворе, на участке земли, расчищенном от вездесущих обломков, выстроились в ряд десять больших клеток, и в каждой сидело по человеку. Впрочем, обитатели двух последних уже не были людьми – в них начался процесс трансформации в волков. Завидев нас, узники самыми жалобными голосами стали умолять выпустить их на волю.
– Спокойствие, джентльмены! – обратился Белоу к пленникам. – Или кто-то желает отдохнуть на электрическом стуле?
Это предложение вынудило узников прекратить стоны и съежиться в глубине своих клеток.
– К чему это зверство? – спросил я, с трудом сдерживая негодование.
– Ну-ну, Клэй! – Белоу погрозил мне пальцем. – Эти люди явились в мой город с вполне определенной целью – грабить и мародерствовать. Они преступники. А я помогаю им стать полезными для общества существами.
– А что вы сделали с теми двумя? – указал я.
– То же, что ждет и остальных. Грете нужна пара. Кто лучше защитит город, чем свора вервольфов? Подумай, какой урок я им преподношу! Из подлых воров они превращаются в доблестных стражей.
– Омерзительно, – сказал я.
– Давай не будем судить друг друга. Идеологические разногласия не должны мешать старой дружбе. Предлагаю просто согласиться не соглашаться друг с другом.
Как ни тяжело было закрыть глаза на увиденные страдания, я вынужден был признать, что мне здесь уже ничего не изменить. Эти люди станут волками, и я сам убью многих из них. Главное сейчас – Книга.
