Влад Верещагин - Иной путь
- Да вот эссе на завтра делал, а тут ноут сел, гад, - в подтверждение своих слов Володя кивнул на мертвый комп, на передней панели которого даже индикаторы уже погасли.
- Что же в комнату не пойдешь?
- Да так... не хочется... - признаваться в сути проблемы Левтанову не хотелось. Но Черканов неожиданно понимающе кивнул.
- Ты ведь в триста двадцатой живешь, да? Я мимо проходил когда, слышал...
- Ну так чего тогда спрашиваешь? - внезапно разозлился парень. - Если и так все знаешь!
- Я, собственно, чего подошел, - проигнорировал тот его возглас. - Если хочешь, можешь у меня подзарядить ноутбук, да и просто посидеть, задание сделать. Сосед мой на вечеринку в студенческий клуб свалил, так что никто против не будет.
- С чего такая доброта? - не двигаясь с места поинтересовался Левтанов.
Собеседник неожиданно смутился.
- Даже не знаю, как сказать... В общем, настроение просто очень хреновое, и одному в комнате сидеть как-то паршиво. Хочется, чтобы просто кто-то живой еще был. Я потому и пошел бродить по коридорам - надеялся, найдется с кем поговорить.
Как это может быть плохо от того, что никто не мешает, Володя не понял. Но все нехорошие подозрения в адрес юноши у него пропали.
- Спасибо, - смутился уже он. - Извини, просто непривычно...
- ...что помощь предлагают? - понимающе улыбнулся Черканов. - Знаю. Сам такой недавно был. А потом... да, неважно. Не хочу об этом. Ну так что, пойдем?
- Пойдем, конечно! Только подожди, я к себе зайду за зарядкой к ноутбуку, да и поужинать я сегодня не успел, - сказал он, и в следующую секунду заметил, что выражение глаз собеседника стало каким-то голодным. - А мне вчера прислали из дому пожрать, так пропадает. Составишь компанию в войне против пирогов? - с улыбкой предложил он.
- С удовольствием. Тогда я тебя жду, моя комната - триста третья.
Левтанов, подхватив ноут, поднялся на ноги и быстрым шагом направился по коридору к своей комнате. Он не видел, как хищно улыбнулся ему вслед Олег.
- Хороший юрист, тем более такой увлекающийся, как ты - это будет полезно, и даже очень, - пробормотал он себе под нос. - Пожалуй, я правильно сделал, обратив на тебя внимание.
- Знаешь, я вот всегда одного боялся.
- Чего?
- Сейчас попробую объяснить. Вот смотри: закончим мы оба институт. Так?
- Так.
- А что дальше? А ничего! Я пошел против воли родителей, ты... наверное, тоже! Мы оба совершили подвиг и поступили в ВИП на бесплатное. Мы оба отлично учимся. Мы получим свои корочки об образовании, найдем какие-то работы, каждый по специальности. Будем зарабатывать деньги, делать карьеру, потом женимся...
- Нет уж, я не женюсь!
- Я же в общем говорю! Так вот, женимся, сделаем детей, будем содержать семью, работать с утра до ночи по будням, ездить куда-нибудь отдохнуть на выходных, а потом однажды радостно сдохнем. Именно радостно! Потому что жизнь такая одинаковая постоянно. Ни за чем и ни для чего! Бесцельная! "Все мы живем для того, чтобы завтра сдохнуть!".
- Ну, можно добиться чего-то большего. Создать дочерние фирмы под крылом какой-нибудь корпорации, стать большим начальником, не работать, переложив все дела на плечи менеджеров, а самому заниматься чем захочется.
- Но для чего? Для того, чтобы потом все равно сдохнуть? И чтоб никто потом не вспомнил вообще о существовании такого Владимира Левтанова?
- Славы хочешь? - усмехнулся Олег.
- Да нет, не славы. Славы как раз легко добиться. Я хочу что-нибудь такое сделать, чтобы потом не забыли! Не забыли не как дешевую эстрадную певичку, и не как злополучного Герострата, а по-настоящему!
- Ммм... Захватить мир?
- Ну, для примера пойдет. Хотя нет, сам я не хотел бы захватывать мир, это уж больно хлопотно для меня. Лень. А вот сделать что-то на благо захвата - это пожалуйста. Ну, и смотря какого захвата, конечно. Если для того, чтобы все человечество поработить - то я лучше с другой стороны, но тоже не на первой роли. Первая - она слишком хлопотная.
- А для чего еще захватывают мир, если не для порабощения? - Скептически усмехнувшись, чтобы скрыть торжествующую улыбку, спросил Черканов.
- Как зачем? Чтобы изменить! - Владимир откинулся на спинку стула, закинул руки за голову, и мечтательно уставился в потолок. - Только представь себе, сколько всего можно было бы сделать прекрасного и умного, если бы были возможности.
- Возможности из ниоткуда не берутся. Но знаешь... мне почему-то кажется, что это не совпадение, - Олег резко выпрямился и внимательно посмотрел на собеседника, в светлых глазах горел азарт. - У меня комната оказалась свободна, а тебе пришлось из своей уйти. Я вышел в этот коридор, ты согласился пойти ко мне. Разговор, опять же... с чего мы там начали?
- С несправедливости нашего ректора.
- А теперь говорим об изменении мира. И ведь ты хотел бы его изменить, не так ли?
- Блин, а я тебе о чем толкую уже сколько времени?
Олег посерьезнел.
- Понимаешь, ты не первый, с кем я говорю на такие темы. Но стоило представить все негативные стороны такой работы, как они смеялись: мы же не всерьез!
Владимир немного помолчал. Он чувствовал, что разговор перестает быть шутливым.
- Знаешь, если бы мне предложили захватывать мир, я бы...
- Подожди, - перебил Черканов, его взгляд стал серьезным. - Захватывать мир - это как-то слишком пафосно и громоздко. А вот свергнуть тайно или явно власть, и самим встать во главе страны или создать свое государство - это вполне, вполне... реально.
Взгляды юношей скрестились. Повисла тишина.
- Ты серьезно это все говоришь? - тихо спросил Левтанов.
Олег медленно кивнул.
- Хм... Мне нравится это предложение.
Четвертая часть
IV. I.
Жанна из тех королев,
Что любят роскошь и ночь!
Это был старый, постройки периода посткатастрофы дом в десять этажей, с покатой коньковой крышей и искрошившейся от времени метровой оградкой вдоль края. Еще не самая окраина - но близко. Дом в ближайшее время предполагался под снос - просто потому, что иначе грозил рухнуть, погребя под обломками не только жильцов, но и районную школу, и недавно построенные на месте такой же древней громады новенькие семиэтажные корпуса. Старый дом понимал, что его ждет в ближайшем будущем, он видел, как специальные машины растаскивали на куски его погибшего собрата, но он не сожалел ни о чем. У него был друг, даже старше его самого, который иногда сидел на коньке крыши и тоже думал о чем-то своем. Дом любил, когда его друг приходил к нему, хотя и подозревал, что тот даже не догадывается о благодарности, обращенной к нему обветшалым, готовым развалиться зданием.
