Кир Булычев - Перпендикулярный мир (сборник)
Голубая молния догнала Колю и пронзила его.
– Возьми обратно стыд! – громовым голосом вскричал профессор.
Коля попытался прикрыться пакетом с деньгами. Он с ужасом оглядывался.
– Жалость! – сказал профессор.
Коля увидел Ксению и робко протянул ей пачку с деньгами.
– Доброту.
Коля рухнул на колени.
Его мать подбежала к нему и обняла молодого человека.
Он стоял, прижавшись к ней, как блудный сын на полотне Рембрандта.
– Страх! – продолжал Минц.
Колю охватила дрожь.
– Любовь! – громовым голосом воскликнул Минц.
Безумный взор Коли отыскал в полутьме фигурку Томи-Томи, которая уже забыла о корейцах. И они оба зарыдали.
Домой жильцы возвращались все вместе. Только Гавриловы с Томи-Томи шли поотстав. На Коле был ладный костюм, вернувшийся с памятника.
– Вот мы и победили! – сказала старуха Ложкина.
– Ага, – согласилась Ксения. – Надо бы нам теперь железные двери заказать.
– Наука поможет нам исправить нравы! – Минц был настроен оптимистично. – На каждое безобразие мы придумаем противоядие.
– А они – новое безобразие, – вздохнул Удалов.
Так они и не пришли к единому мнению.
Пришельцы не к нам
Старик Ложкин, почетный пенсионер Великого Гусляра, постучал к Корнелию Ивановичу, когда тот доедал компот «Дары Гонолулу», купленный обленившейся Ксенией в магазине «Альмавива», открытом супругами Савичами на площади Землепроходцев. С прошлого года этой площади возвратили историческое наименование Скотский выгон, однако жители Гусляра все еще редко его употребляют. Нелегко проходит реинкарнация исконных ценностей!
– Корнелий, – сказал Ложкин, – опять прилетели.
– Кто прилетел? – спросил Корнелий.
– Пришельцы.
– Какого вида?
– Не знаю.
– Почему? Невидимые?
– Нет, что-то они не опускаются. Уже полчаса как над площадью кружат, а не опускаются.
– А чем я тебе могу помочь? – спросил Корнелий.
– Ты не мне должен помочь, а всему человечеству. Как нам с ними в контакт войти? Может, надо предотвратить конфликт? Может быть, они готовятся нас истребить?
Корнелий тяжело вздохнул, отложил ложку и отмахнулся от экзотического аромата.
– Зря ты иностранными продуктами себя балуешь, – заметил Ложкин. – Когда они кончатся, тосковать будешь.
Корнелий не ответил соседу, а крикнул жене:
– Ксюша, я на минутку, на небо взгляну и обратно!
Выйдя во двор, Корнелий закинул лицо к небу. И в самом деле, над желтеющей кроной липы виднелся край висящего над городом космического корабля.
– Значительный корабль, – сказал Удалов. – Давно таких не видал.
– Может, завоевывать будут, – ответил Ложкин.
– Зови Грубина, – приказал Корнелий. В трудные моменты жизни в этом немолодом полном лысом человеке пробуждался Наполеон, который всегда готов вызвать огонь на себя.
Ложкин подбежал к приоткрытому окну на первом этаже и принялся звать Александра Грубина – для друзей все еще Сашу. Тот долго не отзывался. Оказалось, у него были в гостях благодетели, те, которых в больших городах, подверженных иностранным влияниям, называют спонсорами. В благодетелях состояли бывший редактор городской газеты Малюжкин и кожушовка Глаша – посол немногочисленного лесного народа кожухов, обитающего в окрестностях Великого Гусляра. Совместно они создали горнодобывающее предприятие, но не о нем сейчас речь. Главное заключалось в том, что это предприятие «Недра-Гусь» субсидировало будущий кругосветный полет Саши Грубина на воздушном шаре, на котором руками девушек из текстильного техникума было вышито метровыми буквами: «Недра-Гусь»! Повезет, за что ни возьмусь!»
– Что случилось? – спросил Саша Грубин, высовывая в окно поседевшую, но еще буйную шевелюру. – Что могло привести сюда моих друзей во время обеденного перерыва?
Все засмеялись веселой шутке Грубина, но тут Удалов оборвал смех, сказав:
– А вот на небо поглядеть – это вам чуждо!
– Что случилось? – С этим вопросом благодетели и Грубин выбежали во двор и тоже увидели космический корабль пришельцев.
– Пришельцы, однако, – сказала скуластая Глаша.
– Если это, конечно, пришельцы, а не замаскированная налоговая инспекция, – ответил осторожный и подозрительный Малюжкин.
– Пришельцы, – уверенно произнес Удалов. – Таких кораблей у налоговой инспекции пока нет.
– Я сам видел, как они опустились! – поддержал Удалова старик Ложкин. – Сначала была звездочка, потом она превратилась в тарелочку.
Беседуя, они отошли на середину двора, чтобы лучше разглядеть корабль.
Он представлял собой диск, очевидно, огромных размеров, что подчеркивалось тремя рядами из сотен круглых иллюминаторов, а также различными надстройками поверх диска.
– Ну что ж, – сказал Удалов, – давай, Саша, выходи на связь на галактической волне.
Галактический передатчик стоял у Саши на письменном столе, и, если возникала необходимость о чем-то поговорить с Космосом, Саша никогда никому не отказывал.
Сам Удалов сопровождал Сашу на переговоры, но остальных попросил подождать во дворе, не создавать толкотни. И никто не посмел возразить Удалову, хотя, конечно, хотелось послушать инопланетян – зачем прилетели, что за намерения у них, будут ли завоевывать или, наоборот, предложат дружить.
В большой комнате Грубина, набитой приборами и книгами, было неопрятно и полутемно, к тому же зрители торчали у окна, застя свет.
Грубин быстро отыскал на экране пульсацию, соответствующую инопланетному гостю, и, когда она сформировалась, вызвал корабль на нужной волне.
– Отзовитесь! – сказал он. – Зачем прилетели?
Корабль не ответил.
– Повторяю! – настаивал Грубин. – Мы, жители свободной планеты Земля, настаиваем на вашем ответе.
– Нужно будет – ответим, – послышался в динамике грубый голос с неизвестным акцентом. – Сначала надо разобраться.
– В чем будете разбираться? – спросил Удалов.
В ответ царило молчание.
Больше ни слова от визитера добиться не удалось.
Отчаявшись наладить контакт, Грубин с Удаловым вышли наружу. Остальные настороженно молчали, не смея нарушать ход мыслей Корнелия Ивановича.
– Придется подниматься, – сообщил он наконец.
– Да, – согласился Грубин. – Придется подниматься.
Глаша заголосила, сообразив, что подниматься придется на рекламном шаре, но Малюжкин ее остановил.
– В интересах человечества, – сказал он. – Придется рискнуть.
– А если собьют? – спросила Глаша.
– Вся Галактика увидит нашу фирму, – ответил Малюжкин. – Большими буквами в языках пламени.
– Окстись! – осерчал Ложкин. – Там же на борту наш человек, а ты – «в языках пламени».
