Сергей Костин - Глаз Дракона
– Я говорю, что пьянка, видимо, кончилась и началась экскурсия по побережью, да?
– А ты парень с юмором, – улыбнулся один из «экскурсантов» и сплюнул на набережную. – Но смотри, как бы твой юмор не вышел тебе боком.
– Понял, – тут же согласился я. – Все нормально! Сейчас я тихонечко отчалю и забуду, что я видел ваши симпатичные лица.
Я попятился к кораблю, но короткий взмах, и около моих ног вонзился нож.
– Нет уж, подожди, расскажи-ка, куда ты собрался? Ты часом не оборотень?
– Да вы что, парни? – я был так возмущен вопросом, что незаметно отвязал одну из верёвок, удерживающую лодку. – Неужели такие уважаемые люди, как вы, не могут отличить человека от нелюди?
– А вот это мы сейчас и проверим, выпустив из тебя кишки, – сказал старший, давая знак своим людям. – Мы не любим, что кто-то хозяйничает в городе: будь то человек или оборотень.
Дело принимало нешуточный оборот.
– А что, прямо здесь будете выпускать кишки? – поинтересовался я.
– Ты что, уже боишься? Сначала мы отведем тебя к хозяину, а уж он решит, что делать с ранней пташкой. А мы в это время посмотрим, что ты там собрался прихватить с собой.
Один из парней небрежно взял меня под локоть. Он, наверное, думал, что я всем позволяю брать себя под локоть. Увы, в этом он ошибся. Не люблю, когда грубые человеческие руки хватают меня, где им вздумается.
– Не понял, старички! – возмутился я. – Какой еще старшой? У меня своя дорога, и я бы не советовал вам становиться поперек нее.
– Давай, двигай, хозяин не любит, когда его заставляют ждать!
Эти ребята так ничего и не поняли, а мне не хотелось тратить время на объяснения, тем более, что мое иссохшее горло требовало питья из тех бочек, которые стояли на корабле, и которые я бы не отдал даже под страхом смерти.
– Мне ваш хозяин вот где, – я достаточно ясно показал, где находится их хозяин, и грубо оттолкнул от себя настырных мародеров. Но даже после этого парни стали действовать откровенно нагло. Они стали хвататься за мои руки, а те постоянно ускользали от них, и у бедолаг не было никакой возможности зафиксировать их в одном положении.
– А ну, прекрати вертеть руками, гад, а то попробуешь моей стали!
Сталь у говорившего действительно внушала уважение. Длиною с локоть и с зазубренными с одной стороны краями. Но если дело оборачивается таким образом, то и мне стоит показать то, что у меня имеется!
– Господа! – почти прокричал я, – я и не знал, что у вас есть оружие, да еще такое страшное! Но позвольте заметить, что и у меня имеется кое-что.
Одним движением я вытащил оба ножа и отпрыгнул немного назад. Парни с некоторым недоумением смотрели на вибрирующие перед их носами кончики кинжалов, не зная, что сказать и что сделать. Но буквально спустя секунду оба отскочили довольно резко и заорали, требуя помощи.
Конечно, я мог бы прыгнуть на корабль и воспользоваться его постройками, дававшими мне некоторое преимущество, но это значило бы, что возможная свалка может переместиться на борт судна, а мне этого не хотелось. Мой кораблик и так дышал на ладан.
И тут передо мной встала дилемма. Если придется сражаться за свою жизнь, то придется убивать. А убивать людей не хотелось, даже таких. Это чувство засело во мне слишком глубоко, оно впиталось в меня с обучением на острове Корч. Я был на девяносто процентов варрканом, и защищать людей входило в мою основную задачу. Защищать, а не нападать.
Я вздохнул и вложил ножи обратно в ножны. И так, безоружный, с голыми руками, я стоял и ждал, пока подбежавшая толпа не окружила меня, закрывая от меня мой корабль.
– Ребята, как вы смотрите на то, что я откуплюсь?
Что мне еще оставалось делать? Я достал из кармана свой заветный мешочек и высыпал немного его содержимого себе на ладонь. Если я скажу, что это их просто заинтересовало, я ошибусь. Они просто загорелись от одного вида тех богатств, что лежали у меня на ладони. Этих драгоценностей хватило бы им всем, чтобы безбедно закончить свою жизнь в достатке и роскоши.
Но человек – слишком ненасытное существо. Старший из них, судорожно облизав пересохшие губы, прохрипел, глядя на драгоценные камушки.
– Если ты предлагаешь нам это, чтобы откупиться, то что тогда скрывает твой корабль?
Больше ждать и испытывать терпение свое и людей было невозможно. Считая, что мирный разговор окончен, я резко выбросил руку вперед. Схватив ближайшего за запястье, я с силой притянул его к себе и треснул кулаком по грязной голове, считая, что сотрясение мозга -не слишком опасная болезнь.
В следующую секунду я очутился в знакомой и привычной обстановке. Куча бывших лавочников, сапожников и солдат, пьянея от увиденного богатства, с криками бросилась на меня.
И приходилось довольно усиленно двигаться, чтобы не попасть под нож одного из них. Но я не был бы варрканом, если бы просто смотрел, как меня пытаются превратить в решето.
Трезво рассудив, что перелом и ушиб не имеют ничего общего со смертью, я завелся и стал работать как зерноуборочный комбайн.
Хруст костей и крики боли иногда действуют намного убедительней всяких уговоров. Понеся крупные потери, противник отступил, оставив поле боя за победителем. Больше желающих даром получить пожизненную пенсию не осталось. Мародеры стояли в стороне, подсчитывая потери, и думали, как им меня одолеть. Мне несколько раз досталось по черепу, но я считал, что довольно хорошо потрудился и хотел точно так же закончить.
Больше всего на свете мне нравятся красивые концовки. Именно поэтому я набрал побольше воздуха в легкие и гаркнул:
– Джек!
Я с усилием вспоминал, не закрыл ли я его нечаянно в трюме: видимо, так оно и было, потому что до меня донесся треск ломающихся дверей, и на палубе корабля появился заспанный Джек.
Сосиски слишком отрицательно повлияли на него, вид у варакуды был как у отъевшегося борова.
Но Джек был поистине сообразительным животным. Живо оценив ситуацию, он эффектно прыгнул на пристань, взъерошил на загривке черную шерсть и рявкнул.
Даже у меня, до этого ни разу не слышавшего, как Джек рявкает, по коже пробежал неприятный холодок. А что говорить о людях, у которых страх перед варакудами заложен в генах. Парни застыли и стояли неподвижно, пока Джек не бросился на них, добиваясь полной победы.
Замечательное зрелище. Черная смерть неслась по булыжникам пристани, грохот лап, сверкающая пасть, – кто способен выдержать такое? Вот и я говорю – никто.
Толпа вздрогнула и побежала. Джек бросился в погоню.
Оголив несколько задниц и оставив купаться наиболее медлительных, Джек вернулся ко мне.
Слишком довольный вид Джека мне не понравился. Мне самому не нравились стычки с людьми, и не хотелось, чтобы Джек привык бесцеремонно обращаться с царями природы.
