Джек Вэнс - Труллион. (Аластор 2262)
«Никакого? Ты не знаешь, где его найти?»
«В следующий раз постараюсь быть аккуратнее, — извинился Харрад-младший. — Я еще не потерял ни одной лодки — кроме той, что утопил Закс. Старый дурак придумал гнать сивуху из молчеягодного сока, взял флягу с собой на рыбалку и ослеп».
«Содерганг о чем-нибудь говорил? Спрашивал что-нибудь?»
«Да нет, спросил только, как проехать к усадьбе Джанно Акадия».
«Надо полагать, он вернулся — и куда-то поехал дальше?»
«Вернулся — сидел и ждал парома в Порт-Маэль. Целый час».
«У него был с собой черный портфель?»
«Точно! Был портфель».
«К нему кто-нибудь подходил, разговаривал?»
«Кажется, нет. Сегодня и пассажиров-то других в ту сторону не было. А этот все больше носом клевал — не выспался, наверное».
«Ну ладно, все это не так уж важно, — сказал Глиннес. — Рано или поздно я его где-нибудь встречу».
И снова Глиннес мчался сломя голову по темным протокам мимо молчаливых рощ, чернильно-черных на фоне серебристого фейерверка звезд. К полуночи он прибыл в Вельген и остановился в портовой гостинице, а рано утром сел на паром, следовавший в восточном направлении.
Порт-Маэль, крупнейший населенный пункт и столица префектуры Джолани, именовался «портом» не потому, что этот город, как и многие другие, раскинулся на берегу Южного океана, а потому, что рядом находился космодром, круглосуточно принимавший и отправлявший грузовые и пассажирские корабли. Кроме того, Порт-Маэль был, вероятно, древнейшим человеческим поселением на Труллионе. Первые здания города, прочные и солидные, строили в соответствии с забытыми стандартами из глазурованного желтовато-коричневого кирпича и практически вечных бревен черного сальпуна, а их крыши блестели синей стеклянной черепицей. Центральная площадь Порт-Маэля, окаймленная почтенными особняками и вымощенная «елочкой» из горной роговой обманки и вездесущего кирпича цвета подгоревшего пирога, считалась одной из самых живописных на континенте. Посреди площади высился прутаншир с огромным стеклянным котлом, позволявшим экстатически млеющей толпе созерцать не только опускающегося в кипящее масло преступника, но и восхищенные лица зевак напротив. Неподалеку от площади шумел беспорядочный рынок, за рынком начиналась неразбериха разномастных, преимущественно ветхих и недолговечных жилищ, а еще дальше сверкала стеклянная, с черными прожилками чугуна, громада космического вокзала. Обширный космодром простирался на восток до Дженглинских топей, где, как поговаривали местные жители, мерлинги выползали из тростников и, лежа в грязи, часами смотрели, как зачарованные, на взлетающие и приземляющиеся звездолеты.
В Порт-Маэле Глиннес провел три утомительных дня в поисках Шилля Содерганга. Стюард парома, совершавшего рейсы между Низинами и Порт-Маэлем, смутно помнил пассажира, походившего на Содерганга, но больше ничего не мог сказать — он даже не заметил, где Содерганг сошел на берег. В адресной книге Порт-Маэля не нашлось ни одного Содерганга. Городской полиции это имя тоже было неизвестно.
Глиннес посетил космодром. Пассажирский лайнер компании «Андруюкка» вылетел из Порт-Маэля на следующее утро после посещения Низин Содергангом, но в списке пассажиров Содерганг не значился.
На третий день, после полудня, Глиннес вернулся в Вельген, а затем, уже на своей лодке, в Зауркаш. Там его встретил Харрад-младший, кипевший сенсационными новостями — Глиннесу пришлось отложить расспросы и выслушать сплетни молодого Харрада, сами по себе не лишенные интереса. Получалось, что практически под самым носом юного владельца бюро проката было совершено дерзкое, неслыханное преступление. Джанно Акадий, издавна вызывавший у Харрада-младшего неприязненные подозрения, оказался хладнокровным мошенником, не упустившим случай схватить быка за рога и экспроприировавшим в свою пользу тридцать миллионов озолей.
Глиннес невольно расхохотался: «Какая чепуха!»
«Чепуха? — приглядевшись, Харрад-младший убедился, что Глиннес не шутит. — Все аристократы придерживаются этого мнения — по-вашему, все они ошибаются? Кто поверит, что Акадий случайно выключил телефон именно в тот день, когда сообщили об аресте Бандолио?»
Глиннес презрительно хрюкнул: «Я тоже весь день не подходил к телефону. Значит, и я, по-твоему, мошенник?»
Харрад-младший пожал плечами: «Кто-то поживился тридцатью миллионами. Кто? Неопровержимых доказательств нет, но Акадия уличают его собственные поступки».
«Вот еще! Что он опять натворил?»
«Вступил в организацию фаншеров, вот что! Причем ни для кого не секрет, что приняли его именно из-за денег».
Глиннес схватился за голову: «Акадий — фаншер? Не может быть! Он слишком умен, чтобы танцевать под дудку самовлюбленных придурков!»
Молодой Харрад стоял на своем: «Почему же тогда он сбежал под покровом ночи и прячется в долине Изумрудных Призраков? Не забывайте также, что Акадий давно носит фаншерский костюм и во всем им подражает».
«Акадий просто старый чудак. Ему казалось, что это модно».
Харрад-младший только хмыкнул: «Теперь он может себе позволить все, что угодно, это уж как пить дать. Признаться, завидую его наглости. Но когда на карту поставлены тридцать миллионов, небылицы о выключенном телефоне выглядят уж очень прозрачно».
«Что еще он может сказать, если это правда? Я своими глазами видел его выключенный телефон».
«Как знаете. Рано или поздно все выяснится. Так вы нашли того игрока в хуссейд — Джоркома, Джаркома, как его там?»
«Джаркома? — Глиннес вытаращил глаза. — Ты имеешь в виду Содерганга?»
Молодой Харрад смущенно ухмыльнулся: «Содерганг — не он, а рыбак со Стрежневого плеса. Я перепутал страницы, запись не там, где положено».
Глиннесу стоило больших усилий не повысить голос: «Так его зовут Джарком? Или Джорком?»
«Сейчас проверим, — Харрад-младший принес регистрационный журнал. — Вот Содерганг, а вот здесь... Джарком? Кажется, Джарком — он сам расписался».
«Похоже, что Джарком, — Глиннес прищурился. — Или Джаркони?»
«Джаркони! Точно! Он так и представился! В какой позиции он играет?»
«В какой позиции? А! Полузащитник. Мне нужно его найти. Даже не знаю, где он живет». Глиннес взглянул на часы, висевшие за спиной Харрада: если сейчас же отправиться в Вельген и гнать всю дорогу, может быть, он успеет на паром, возвращающийся в Порт-Маэль. Глиннес крякнул, с раздражением хлопнул себя по бедру, вскочил в лодку и снова помчался в Вельген.
В Порт-Маэле Глиннес выяснил, что имя «Джаркони» пользуется не большей известностью, чем «Содерганг». Изнывая от скуки, уставший Глиннес зашел в беседку перед отелем «Отрада странника» и заказал бутыль вина. Кто-то оставил на столике газету — Глиннес поднял ее и просмотрел передовицы. Его внимание скоро привлекла следующая заметка.
