Тимур Алиев - Проект «Сколково. Хронотуризм». Хроношахид
– Стой! – Кирилл остановился и заорал во все горло: – Стой, сволочь! Держите его! Это ворюга!
Такой реакции он не ждал: на вора кинулись всей толпой, слова «Держи вора» в подобной ситуации звучат одинаково на всех языках мира – один бежит с мешком в руках, другой догоняет и орет – все понятно без перевода. Кирилл успел только заметить, как вор кубарем покатился по камням, услышал резкий вскрик и через толпу ринулся навстречу свалке. Вор уже катался по мостовой, закрывая ладонями лицо и прижимая локти к животу. Впрочем, это ему помогало слабо: человека били сразу несколько здоровых и очень злых мужиков – по виду, торговцы из ближайших лавок. Рюкзак валялся в стороне, одна лямка была вырвана с корнем. Кирилл кинулся к нему, схватил и едва не врезался лбом в преграду – перед ним как из-под земли выросло нечто плотное и несокрушимое.
Бежать дальше было некуда, Кирилл вцепился в рюкзак и поднял голову. Огромный, ростом под два метра детина с бритой башкой и черной бородищей легонько, как комара, оттолкнул Кирилла, подошел к скорчившемуся на мостовой вору и остановился над ним. Люди молча расступались перед верзилой, торговцы, переговариваясь между собой, отошли назад и тоже притихли. Кирилл слышал только стоны избитого в кровь вора и тихий нежный звон тонкого металла. «Что такое?» – Кирилл завертел головой по сторонам, силясь понять, что происходит. И догадался наконец – грохот, лязг и гул медного рынка стихли, словно все ремесленники разом прекратили свою работу. А звенели длинные серебряные серьги, вывешенные у входа ближайшей лавки, блестящие цепочки и витые полоски шевелил тихий раскаленный ветер.
Бородатый амбал небрежно пнул вора в плечо, перевернул его на спину, оглянулся и уставился на Кирилла. Но быстро отвел взгляд и почтительно поклонился кому-то. Кирилл обернулся: невысокого роста плотный, даже полный человек в легком светлом халате и желтой чалме выходил из толпы, следом за ним шли еще двое, по виду охранники, но не такие зверообразные. Толпа пропустила их и сомкнулась за ними.
Было по-прежнему тихо, никто не решался нарушить паузу. И выбраться из этого круга Кирилл не смог бы при всем желании, если только взлететь, сесть на вершину высоченной, сложенной из сырцовых кирпичей стены и спрыгнуть на другую сторону. Кирилл попятился, но далеко уйти ему не дали, кто-то толкнул в спину, заставляя вернуться в центр круга. Впрочем, внимание «почетных гостей» сосредоточилось на ворюге. Последний уже стоял на коленях перед человеком в желтом и то ли плакал, то ли стонал, то ли пытался сказать что-то – издалека Кирилл не мог разобрать ни одного слова. Зато тот, полный, с аккуратной черной бородкой, слушал внимательно: Кирилл видел, как желтая, с серебряными узорами чалма склонилась набок. Лысый детина, наоборот, к стонам не прислушивался, держась за рукоять то ли сабли, то ли кинжала за поясом, он смотрел то на притихшую толпу, то на Кирилла. Неожиданно вор вытянул руку и ткнул пальцев в «иностранца», и к Кириллу обернулись все. Теперь он слышал только дыхание людей вокруг. Его снова толкнули в спину, и Кирилл сообразил наконец, что ему велено подойти поближе. Он сделал несколько шагов вперед и остановился. Из быстрой отрывистой речи он ничего не понял, разобрал только: «украл» и «кто». Последнее явно относилось к его персоне, поэтому Кирилл лихорадочно придумывал себе легенду. Заранее подумать об этом он не догадался, но кто ж знал, что все так обернется? Поэтому кое-как, запинаясь и путая слова, выдал:
– Я путешественник, приехал в Багдад сегодня утром через Сирийские ворота. Шел по городу, он ограбил меня и хотел убежать. Спасибо. Можно я пойду?
Человек в желтом выслушал речь Кирилла, осмотрел его с головы до ног, кивнул головой и перевел взгляд на лысого бородача. Кирилл сделал шаг назад, потом еще один и натолкнулся на второго охранника. Тот бесцеремонно толкнул «иностранца» обратно. Понятно, разборка еще не окончена, придется подождать. А тот, здоровенный, с расширенными черными зрачками, подошел к нему поближе и рыкнул что-то неразборчиво.
– Простите? – переспросил его Кирилл. – Помедленнее, если можно. Я вас не совсем понял.
Детина церемониться не стал, вырвал из рук у Кирилла рюкзак и полез внутрь. Сопротивляться было бесполезно. Кирилл смотрел, как амбал копается в рюкзаке, гремит там чем-то, достает усыпанную стразами заколку для волос и непонимающе вертит ее в руках. Потом швыряет ее обратно и снова рычит, но на этот раз все было понятно.
– Это вор, он ограбил человека. За это он будет наказан, ему отрубят ухо, – только и успел разобрать Кирилл слова человека в желтом.
Остальное пропало в общем гуле и криках, грохнул огромный молот, ему ответил перестук маленьких молоточков по металлу. Вор тоже пытался орать и ползти назад, но его никто не слушал. Он размазывал по лицу кровь, умоляюще вытягивал руки, но тщетно. Охранник схватил его за волосы и занес для удара саблю. Шум мгновенно стих, клинок ослепительно сиял в лучах полуденного солнца. Рука с саблей пошла вниз, и Кирилл не выдержал.
– Стойте! Не надо, пожалуйста! Все же разъяснилось, я его простил! Отпустите его! – крикнул он в желтую с серебряным спину странного человека.
Тот обернулся, смерил Кирилла с ног до головы взглядом чуть прищуренных черных глаз и покачал головой. Сабля со свистом ухнула вниз, звук исчез в разочарованном вое толпы. Радовался только вор – оба его уха остались на месте, а остальное его не волновало.
– Спасибо. Можно я пойду? – произнес Кирилл, но ответа не дождался.
Бритоголовый детина продолжал увлеченно копаться в рюкзаке, но тут и без того его зверскую рожу перекосило еще больше. Он оторвался от «раскопок», гаркнул что-то во всю глотку, Кирилла схватили за руки, заломили их за спину.
– Эй, вы что! Отпусти, кому говорю!
Он мог дергаться сколько угодно, его держали сразу двое. От удара под колени ноги подкосились, и Кирилл грохнулся на мостовую рядом с прощенным вором. Тот шмыгал носом и косился зелеными крохотными глазенками на соседа – ситуация изменилась в один миг.
– Откуда это у тебя?
Кирилл не сразу сообразил, что от него хотят, перед глазами прыгало что-то белое, мятое, испещренное черными линиями и надписями синей ручкой.
– Зачем? Когда? Кто? – Вопросы и угрозы смешались в кучу, Кирилл не понимал ни слова, ясно было только одно: в Сколково он если и вернется, то по частям.
«Отец расстроится. И мать жалко…» – мелькнула неуместная мысль и тут же пропала. Подбородок неприятно холодил прижатый к нему кинжал, его лезвие остановилось в сантиметре от горла.
– Это карта, – сиплым голосом, тщательно подбирая слова, произнес Кирилл, – карта Багдада. Я не местный, я сделал ее, чтобы не заблудиться. Я…
