Константин Мзареулов - Звёздный лабиринт – 2
Она появилась в напряженный момент, когда Рунгулов, Каростин и Недужко окончательно зашли в тупик, пытаясь понять сведения, привезенные Михаилом из США.
— С одной стороны, нам сообщили, что у гонтов должен быть один глаз. С другой стороны, — Роман Григорьевич от избытка чувств хлопнул ладонью по фотоснимку ночных гостей Рейнмута, — этот двуглазый уверяет, что также принадлежит к расе гонтов.
— Выскажу крамольную мысль. — Майор понизил голос. — Возможно, информация, спущенная нам из инстанций, не совсем верна. Факты — упрямая штука.
Примем за основу, что гонты имеют именно такую внешность. Так или иначе, эти фотопортреты уже рассылаются во все территориальные органы НКВД.
— Я вижу и другие объяснения, — заметил Михаил. — Может оказаться, к примеру, что на планете Огонто живут несколько разных видов человекообразных существ. На Земле расы отличаются цветом кожи и формой носа, а у них такие различия могут распространяться даже на количество органов зрения. И вообще — почему мы так уверены, что обнаруженный на Фениксе череп принадлежал одноглазому существу?
— Потому что на том черепе была только одна глазница, — напомнил Недужко.
— Ну и что из того? На черепе — одна глазница, а на лице — два глаза!
Роман Григорьевич, немного подумав, заявил, что не видит противоречий в этих гипотезах. Рунгулов присоединился к мнению профессора и добавил:
— Михаил Никанорович здорово помог нашему общему делу, выведав у пришельца тайну космической войны. Теперь мы точно знаем, что автоматические аппараты фурбенов не позволяют гонтам связаться с Тунгусским бункером.
— Это так важно? — усомнился Недужко.
— А как же! Отсюда следует, что гонты все еще прячутся где-то в Сибири, то есть мы сохраняем надежду найти их первыми!
Алан добавил, что на Таймыре близятся к завершению поиски сбитого аппарата иноземцев. Работавшая в тех краях археологическая экспедиция вроде бы обнаружила непонятные предметы. Скоро их привезут в Москву.
Тут во дворе загудел клаксон, а затем вошла Лариса. Деловая беседа сразу стала невозможной, майор госбезопасности допил чай, попрощался и ушел. Отец с дочерью заговорили о семейных делах, но к вечеру Лариса оказалась в каростинской квартире. Она собиралась решительно объявить, что их отношениям пришел конец. Не подозревавший о таких жестоких намерениях Михаил завалил любимую подарками. При виде двух набитых доверху чемоданов она впала в экстаз и почти без сопротивления позволила уложить себя в постель.
Наутро Михаил собирался торжественно преподнести парфюмерный набор, но Лариса выдала свою измену, грубейшим образом нарушив конспирацию. Нарядившись в заокеанскую обновку, она извлекла из сумочки флакон французских духов и, не таясь, принялась наносить на лицо и шею ароматные капельки.
Общение с чекистами сделало Михаила дьявольски подозрительным. Он знал, что в Москве подобные духи не продаются, и не верил в случайные совпадения. Зато он точно знал, что такую же «Шанель» должен был подарить своей любовнице его племянник Стален. Нетрудно было догадаться, как все происходило. Матвей отвез коробку в Ленинград, где встретился с сыном и передал тому набор, а Биберев-младший, конечно, сразу же вручил эту парфюмерию бессовестной девице.
Скандал был ужасный, Лариса даже не стала оправдываться или отрицать очевидное. Только разревелась и, глотая слезы, просила не рассказывать про их связь Сталену. Михаил от этого разозлился еще сильнее.
— Миша, поверь, я очень тебя люблю. — Она всхлипнула. — Но мы уже который год встречаемся и не смогли решить, как жить будем. А он от меня без ума, прямо боготворит, каждый раз умоляет в загс пойти…
— Кончай врать, предательница! — снова заорал Михаил. — Можно подумать, я тебя не люблю или не предлагал жениться. Нет, видите ли, я рылом не вышел, ей сопливый лейтенант нужен!
— Он теперь старший лейтенант, — пискнула Лариса. — Им приказ зачитали.
Михаил уже набрал побольше воздуха, чтобы высказать все, что накипело на душе, но вдруг понял: бесполезно ругать эту дурочку. Она мыслила примитивно, как деревенская девчонка, и была способна разглядеть только ближайшую выгоду. В хилых мозгах девиц такого пошиба сложилась своя шкала ценностей, согласно которой морской офицер располагался намного выше, чем инженер-конструктор, пусть даже к мнению этого инженера прислушиваются руководители страны. Тем более престижным женихом считался офицер морской авиации, который доводится сыном высокому военному чину… Дура!
От безрадостных размышлений его отвлек телефон. Звонил Алан Рунгулов.
— Собирайся и жди, я буду через полчаса, — возбужденно приказал чекист.
— Из-за чего спешка?
— Нам везут кое-что с Таймыра! Вернувшись в комнату, Михаил хмуро сказал:
— Забирай оба чемодана, и чтоб я тебя больше не видел.
Слезы на глазах Ларисы высохли мгновенно. Она только спросила, ослепительно улыбаясь:
— Надеюсь, мы договорились — ты ничего не расскажешь?
— Надейся, — буркнул Михаил. — Пошла к черту!
Проклятая интеллигентность не позволила ему просто выгнать предательницу. Как дурак помог ей уложить барахло и даже поймал такси. На прощание Ларка, чмокнув его в щеку, беззаботно пригласила заходить, когда захочет. Михаил вернулся в свою коммуналку со страстным желанием напиться или кого-нибудь пристрелить. Наверное, никогда еще не было ему так плохо.
Не подозревавший о каростинских осложнениях Алан, наоборот, выглядел счастливым.
— С тебя причитается, — весело сообщил он с порога. — Нарком подписал приказ о присвоении очередных званий оперативным работникам, особо отличившимся в деле Тунгусского бункера. Я стал старшим майором, а ты — капитаном действующего резерва госбезопасности. Доволен?
— Сейчас запрыгаю от радости…
Рунгулов задумчиво поглядел на его кислую физиономию, пожал плечами и поторопил — до прибытия поезда оставалось около часа. Наблюдая, с какой меланхоличностью конструктор натягивает неразлучную подмышечную кобуру с токаревским пистолетом, старший майор нахмурился, размышляя. Потом осведомился:
— По-моему, ты узнал, что дочь Недужкина путается с биберевским сынком. Так?
— Ты был в курсе? — вскинулся Михаил.
— Пойми наконец, МЫ знаем все. Если не о противниках, то про своих — наверняка. Наверное, я должен был еще осенью поставить тебя в известность.
— Наверное… — Каростин вздохнул. — А может быть, нет.
— Тоже верно. Советую плюнуть и забыть.
— Ничего другого мне сейчас не остается…
