Светлана Чистякова - Ctrl Alt Delete (СИ)
Несмотря на утренний дождь, денёк выдался на редкость тёплым для поздней осени и я, накормив сына, с удовольствием погуляла с ним в городском парке, наблюдая, как сидящий в коляске малыш радостно гулит, рассматривая голубей. В обед приехала мама, и я умчалась в местную парикмахерскую, отросшие волосы лезли в глаза и ужасно мешались, да и ногти требовали ухода.
Мама пробыла у меня до вечера. За ужином, она снова завела волынку о том, что если бы они с отцом знали с кем именно я связалась и чем всё закончится, они бы никогда не отпустили меня из дома. Статус Шерли, как сына мистера Эймса перестал быть тайной в тот день, когда он нашёлся.
— Не начинай, — возразила я, наблюдая как она пытается накормить сидящего у неё на руках Энджи яблочным пюре, — если бы не Шерли, у тебя никогда бы не было такого замечательного внука.
— Агу, — довольно подтвердил внук, уворачиваясь от очередной ложечки и вцепившись обеими ручонками в бабушкины волосы.
— Это да, — подтвердила она, пытаясь отцепить от волос его пальчики, — такого проказника, у нас бы точно не было.
— Давай-ка его сюда, — я аккуратно выпутала ручки малыша из длинных прядей и забрала к себе, притянув ближе его тарелочку, — поужинай, а я покормлю этого маленького разбойника.
Аппетитом сын тоже пошёл в отца, накормить его было той еще проблемой. Может потому, что он с первого дня своей жизни был искусственником; постоянный стресс во время беременности не пошёл на пользу моему организму и молоко у меня так и не появилось, несмотря на все мои усилия и рекомендации докторов. А может ему просто передался ген «вредности» от отца. Я же говорила, Энджел — копия папочки!
Проводив маму, я искупала его и полтора часа пыталась уложить своё неугомонное чадо спать.
Наконец, он уснул и я, вздохнув с облегчением, пошла мыть посуду, когда к дому подъехала машина Арвена. Я с радостью метнулась в прихожую, открыла двери и повисла у него на шее:
— Арвен! Ты мой хороший, как же я рада тебя видеть! Я так соскучилась, — я погладила его по колючей щеке, замечая, как он похудел и осунулся.
— И я рад, — он со вкусом чмокнул меня в щеку по-прежнему обнимая, — как вы?
— Всё нормально. У Энджи уже два зуба, — похвасталась я, — и он такой смышлёный мальчик! А как… Шерли, — я с трудом проглотила горький комок в горле.
— Плохо. Анита, мне нужна твоя помощь. Я приехал за тобой.
— Нет.
— Да. Ты — последняя надежда. За это время я понял одно, если ему кто-то и сможет помочь, то только ты.
— Я не нужна ему, Арвен. Ты сам все слышал.
— Это был не он!
— Я не могу.
— Анита, послушай меня. Ты должна попытаться. Я живу с ним в одном доме и когда он спит, слышу, как он зовет тебя. А значит, где-то там, в глубинах его разума, всё ещё жива память о тебе. Если ты его любишь, пожалуйста, поехали со мной!
— Я не могу бросить сына. И с ним ехать не могу. Я… просто боюсь, что он… причинит ему вред.
— Ты оставишь его с матерью, да и Майк поможет. Анита, пожалуйста! У нас есть время до утра. Просто, подумай, нельзя сдаваться и опускать руки, если есть хотя бы единственный шанс его спасти.
— Хорошо. Я подумаю. А пока, пошли в кухню, буду кормить тебя ужином.
— Только сначала взгляну на малыша.
— Ради бога, не разбуди! Я с грехом пополам его уложила.
— Я тихонько.
Мы проговорили полночи, а потом я постелила Арвену в гостевой спальне. Он уснул почти мгновенно, а я, провертевшись в своей кровати остаток ночи, так и не смогла сомкнуть глаз. Так или иначе, выбор я уже сделала. Шерли нужна моя помощь и я сделаю все что в моих силах. Даже если потом он снова не захочет меня видеть. Возможно, кто-то скажет, что я плохая мать, раз решилась оставить малыша и сломя голову понеслась к Шерли. Но я до сих пор любила его, несмотря ни на что. Плевать, что говорят врачи, плевать, что собственный отец запер его подальше от людей, потеряв всякую надежду. Если есть хоть крошечный шанс, вернуть того, прежнего Шерли, которого знала и любила, я вцеплюсь в него зубами и руками!
Утром, Арвен привез мою маму. Кто бы знал, как мне далось расставание с моим мальчиком, но я всё же сумела взять себя в руки, прорыдав лишь половину пути. Арвен молчал, давая мне выплакаться да и ему было просто не до моих соплей. Он нёсся на предельной скорости, ведь Шерли все это время был один, если не считать охрану.
К поместью, где теперь жил Шерли, мы подъехали, когда солнце почти скрылось за горизонтом. Я увидела его, едва мы вошли в прихожую. Он сидел на корточках у стены, обхватив себя за плечи худыми руками. Господи Иисусе! Во что он превратился?!
Тело- кожа да кости, расслабленные черты лица, вялый рот с ниточкой слюны. Почти прозрачные руки, обтянутые пергаментной кожей, такие хрупкие что страшно прикоснуться. И разрез серебристых глаз, пустых настолько, что у меня заболело сердце..
— Шерли! — я упала перед ним на колени, пытаясь отцепить от тощего плеча его ледяные пальцы. — Что с ним?!
— Я же говорил, всё очень плохо! Он ничего не ест вот уже несколько недель, чтобы поставить ему капельницу с питательным раствором, приходится привязывать его к кровати. Иногда почти совсем выпадает из реальности и постоянно перезагружается. Я больше не могу это видеть.
Взгляд Шерли до этого смотревший в никуда вдруг сфокусировался на мне:
— Анита, — едва слышно шепнул он, потрескавшимися, покрытыми сухими корочками губами.
— Шерли… — я обняла его, крепко прижимая к своей груди, чувствуя, как сотрясаются в ознобе его плечи, — я здесь, я с тобой, мой любимый. Всё будет хорошо.
Так начался новый виток моей жизни.
Поначалу, казалось, что с моим приездом, всё стало только хуже. Уже на следующее утро выяснилось, что Шерли заболел. Пневмонией. Откуда ей было взяться, никто понятия не имел, но, видимо, его организм просто устал бороться и сломался окончательно. Он то бредил сжигаемый лихорадкой, то трясся в ознобе, я поселилась в его комнате, боясь отойти от него даже на минуту. Арвен приносил мне поесть и стоял над душой, пока я не съем хоть пару ложек, мотивируя это тем, что я нужна Шерли здоровой. И я это понимала, как и то, что больше никогда не смогу уйти от Шерли и никогда не отпущу его от себя ни на шаг. Не позволю бояться, или цепенеть и мучиться в одиночестве. Либо загнусь с ним на пару, либо вытащу его из этого кошмара.
Нам всё же удалось справиться с болезнью, даже без помощи Майка, которому мы ничего не сообщили. Арвен ставил ему капельницы с мощнейшими антибиотиками и всякими полезными растворами, а я поила теплым молоком по капельке. Обмывала. Боясь пролежней, разглаживала мельчайшие складочки, пока Арвен держал его на руках, осторожно массировала ставшее почти невесомым тело. Часто, завернув в одеяло, Арвен подносил его к распахнутому окну — просто подышать. И он засыпал, опьяневший от свежего воздуха, сопя ему в шею. Его бесконечные перезагрузки почти сошли на нет и к пятой неделе, остались только две — утром и вечером, которые проходили уже не так болезненно. Шерли немного окреп и даже чуточку прибавил в весе.
