Стивен Барнс - Плоть и серебро
Кулак закрыл глаза. На его лице нельзя было ничего прочесть. Но монитор койки сообщил о пике учащения пульса. Эта реакция не была искусственной.
— Я отдохну немного, — произнес Кулак повелительным тоном, отворачивая голову. — Оставьте меня.
Марши смотрел на старика, пытаясь понять, что сейчас произошло. Кулак не обращал на него внимания, и на пергаменте лица ничего не выражалось.
Через пару минут Марши проверил установку режимов кровати, потом поставил задержку включения поля сна, дав старику еще двадцать минут бодрствования.
У двери клиники он остановился, задумчиво глядя на своего пассажира. Упоминание станции Боза зацепило какой-то рычажок, в этом не было сомнений. Дать Кулаку подумать об этом может оказаться полезным. А если его подозрения верны…
— Мы будем у станции Боза через четыре с половиной дня, — сказал он. И вышел, не ожидая реакции, закрыв за собой дверь.
— Тогда нам поставлен… — шепнул Кулак, и что-то вроде улыбки проползло по сморщенной физиономии, — поставлен срок.
Марши убил пару часов у клавиатуры компьютера, выискивая, что удалось найти о станции Боза. Расширил свое образование, но ни капли не приблизился к пониманию реакции Кулака.
Станция Боза была центром регионального управления, вторичной обработки и строительства компании «ОмниМат» — второй из крупнейших мегакорпораций по добыче полезных ископаемых и материалов в космосе. Только «ОллМайн» превосходила ее по размерам. Эти две фирмы и еще «Юнайтед Ресурс» составляли Большую Тройку — или, как их чаще называли, Грешную Троицу. Следующая по масштабам после «Юнайтед Ресурс» большая корпорация вовсе и не была большой. Все, что потенциально могло бы конкурировать с Грешной Троицей, было либо поглощено, либо уничтожено десятки лет тому назад.
Станция Боза была гелиостационарной и находилась с солнечной стороны Юпитера между орбитами Амальтеи и Каллисто, где-то в девяти миллионах километров от поверхности гиганта. Уродливая маленькая Ананке была отделена от станции Боза примерно третью пути вокруг кривизны Юпитера. Хотя расстояние было черт знает каким большим — почти восемнадцать миллионов километров, — времени дорога занимала не слишком много. Некоторые из вызовов на дом требовали для своего выполнения три недели.
Объем, занимаемый лунами Юпитера, огромен, но он всего лишь уютный уголок по сравнению с Поясом, окружность которого примерно вчетверо превышает расстояние между Землей и Юпитером. Марши, хотя и не мог бы этого доказать, был уверен, что одну-две длины Пояса уже налетал.
Его сведения о фактах и цифрах, касающихся около-юпитерианского пространства, были более чем отрывочны, и он пришел к выводу, что заслужил какую-нибудь медаль за полную и неподдельную ненаблюдательность. Он налетал сотни миллионов километров и был почти в любой точке обитаемого пространства, и при этом понятия не имел, где он побывал и как далеко залетел.
Изучая данные на панели, он изумился, как плотно населенной стала система Юпитера. Не так давно это была граница. Только ученые и самые смелые и отчаянные старатели рисковали залетать дальше, к Иксиону и за его пределы в надежде составить себе имя и состояние на недвижимости лун Сатурна.
Теперь все луны либо были заселены, либо разрабатывались. Повсюду выросли обитаемые базы. Вблизи Леды судовой магнат по имени Кинг — а называли его все Псих Эдди — устроил странную комбинацию обитаемой базы, отеля и развлекательного заведения, построенную в Поясе астероидов и притащенную аж оттуда. Одна из женщин, попавших в сети Кулака при розысках своей тетки несколько лет назад, предложила попросить Кинга о помощи. Джон Хален связался с ним два дня назад, и Кинг пообещал прислать необходимое с ближайшим транспортом.
«ОллМайн» и «ОмниМат» в зоне Юпитера действовали политикой большой дубинки. Они приперлись и прибрали к рукам то, что основали или начали другие, как было в Поясе и до того — на Марсе. Дело шло уже к тому, что каждый, кто хочет сохранить независимость, будет вынужден двигаться дальше, к Сатурну. Уже Иксион стал больше транзитным пунктом, чем конечной станцией, как было, когда Марши навестил там Эллу.
Как-то все эти изменения прошли мимо него, хотя его и посылали в последние годы на разные станции и поселки. Операционные все похожи друг на друга — особенно если тебе глубоко плевать, где ты находишься. Корабль у Марши был полностью автоматизирован и следовал получаемым откуда-то инструкциям. Ему оставалось только взойти на борт, а остальное делал сам корабль. Чаще всего он даже не заботился узнать, куда его дальше повезут.
Оглядываясь назад, он вынужден был признать, что и сам был отлично автоматизирован. Д-р Георгори Марши, робот-хирург. Смазывайте его как следует, и он обеспечит вам безотказное обслуживание.
Обвинения Ангела все время его преследовали. Каждый раз, когда они возвращались к нему на ум, он говорил себе, что если бы и интересовался, куда летит, разницы бы не было никакой. Это как беспокоиться, что с каждым годом стареешь. Происходит — и все, а думай не думай, ничего тут не изменишь.
Итак, вот он здесь, в вечер первого своего дня возврата в график. Выполнил домашнее задание по изучению станции Боза. Поиграл в кошки-мышки с Кулаком, и ему пока не обгрызли ни усы, ни хвост.
Он нисколько не удивился, когда в руке у него оказался стакан.
Еще одно из великих достижений этого дня — признаться самому себе, что без этого стакана невозможно вынести одиночество и молчание. Отлично зная, как легко было бы снова погрузиться в непросыхающий режим, в котором он жил до сих пор, он назначил себе строго контролируемый режим приема алкоголя. Предписал себе достаточно для успокоения, но недостаточно для оглушения. Он надеялся, что эти маленькие правила и расписания дадут ему что-нибудь, чем занять ум.
По крайней мере это приглушало ощущение запертости в стальной клетке корабля и позволяло не ходить непрестанно из угла в угол. Хотя у него и были сомнения, достаточно ли высоки дозы, он не позволял себе их увеличить. Хотя бы пока что не позволял.
Он сидел за столом камбуза, перекатывая стакан между серебряными ладонями и пытаясь сосредоточиться на медицинском журнале, который вызвал на экран лежащей перед ним панели. Но вместо того, чтобы думать о новом мутагенном штамме паразита, склонного находиться в неактивной форме в островках Лангерхана, он все время возвращался мыслями к холодным и тускло освещенным туннелям Ананке.
— Мать его, — буркнул он, прочитав одно и то же предложение в десятый раз. Он раздраженно отключил панель и откинулся на спинку, пытаясь назвать овладевшее им чувство в надежде, что тогда он сможет овладеть им.
