Гарри Гаррисон - Зима в Эдеме
– Прости их, – произнесла Энге. – В стремлении к познаниям они позабыли об обязательных дневных трудах.
– Все вы тратите время попусту. Отойдем, нужно кое-что обсудить.
– Испытываю удовольствие, повинуясь твоему желанию.
– Наверное, ты искренне говорила. Но только ты, Энге, только ты одна. Мне еще не приходилось иметь дело с созданиями, столь же не склонными повиноваться, как твои Дочери Лени.
Энге знаками выразила понимание и извинения.
– Тому есть причина, как и у всего на свете: удовольствие от пребывания вместе, от возможности беспрепятственно говорить о вере. Трудно противиться этому чувству. К тому же трудно отвлечься от возвышенных мыслей ради тяжелой работы.
– Возможно. Но ведь ее следует выполнять. Кто не работает, тот не ест. Приведи им этот аргумент. Разве Угуненапса не говорила об этом?
– Никогда.
– Очень жаль. Это было бы лучше для нас. Теперь встань здесь и посмотри туда. Видишь тот мыс?
– Плохо, – ответила Энге, вглядываясь в даль над мутными водами.
Плоский остров невысоко выступал над водой, как и другие островки вокруг. С жестом недовольства Амбаласи указала на плавник урукето невдалеке.
– Сверху будет лучше видно.
На берегу, конечно, не было никакого причала, но, приманивая свежей рыбой, урукето заставили прорыть глубокую борозду в иле. Теперь он отдыхал, а в приоткрытый клюв бросали еду. Энге и Амбаласи осторожно ступили на скользкую, покрытую илом шкуру. Круглый, окруженный костистым ободком глаз урукето покосился на них, другой реакции не последовало. Цепляясь когтями рук и ног за грубую кожу, они полезли наверх. Энге не торопилась, чтобы не обгонять немолодую ученую.
– Временами мне становится жалко, что я оставила Йибейск, – пропыхтела Амбаласи, – но знания превыше всего. Мы с тобой это знаем, но твоим последовательницам разума не хватает.
Уважая возраст и мудрость Амбаласи, Энге молча ответила жестом согласия. К тому же она уже поняла, что следует во всем соглашаться с ученой, чтобы не дошло до перепалки. Пропыхтев еще, Амбаласи с неудовольствием огляделась и наконец заговорила:
– Смотри-ка, видишь, там, на полуострове, зеленое пятно.
Отсюда был хорошо виден узкий перешеек – место будущего города. Растительность там пожелтела и погибла, только зеленая полоса виднелась вдалеке.
– Терновая стена, – с удовлетворением – в первый раз за весь день – проговорила Амбаласи. – Грибковая инфекция поразила всю растительность. Конечно, я могу тебе не говорить, что терновник ей не подвержен, а животные погибли от голода или убежали. Пора нам внедряться в освободившуюся экологическую нишу.
– Ты посадишь семя города, и он вырастет могучим и высоким.
Энге изобразила великое удовольствие, но не встретила никакого отклика у Амбаласи.
– Конец-разума, окостенение мысли. Я вот пытаюсь понять вашу абсурдную философию. А тебе разве трудно послушать меня и понять основы биологических знаний? Почему мы обитаем на этом болотистом островке с такими неудобствами? Потому только, что он окружен со всех сторон водою. Быстрое течение ограждает нас от хищников. Нам приходится спать здесь под открытым небом и есть безвкусную рыбу, которую твои сестры не рвутся ловить. Нам приходится ждать, когда вырастет колючая стена, которая окружит город. И пока мы должны кормить и выхаживать маленькие хесотсаны, чтобы они выросли побыстрее и у нас появилось оружие. И выращивать в пруду лодки, потому что урукето непригоден для плавания по реке. А вот чего мы не должны делать – это сажать драгоценное семя города!
– Вопрос, выраженный со смиренным стремлением к познанию. Почему?
– Почему-почему! – Зубчатый гребень на голове Амбаласи стал красным, как и ее ладони. – Если мы посадим его сейчас, его съедят черви и жуки, или погубит грибок, или же одна из твоих неуклюжих Дочерей раздавит его ногою.
– Теперь я понимаю, – невозмутимо ответила Энге. – Прошу прощения за невежество.
Бормоча и дергая конечностями, Амбаласи отвернулась и стала смотреть на реку. Овладев собой, она заговорила вновь:
– Я думаю, что теперь терновая стена уже достаточно выросла. Теперь мне нужны иилане", по меньшей мере половина. Утром мы отправимся на тот берег. Если перешеек уже прегражден терновой стеной, начнем очень нужный труд – расчистку земли, для чего внесем в нее выращенных нами личинок. Потом добавим азотфиксирующие бактерии и быстрорастущие-быстроувядающие кусты в качестве удобрения. И только тогда, – если все будет в порядке и я увижу, что время пришло, – мы высадим семя. Возможно ли, чтобы на этот раз ты хоть что-нибудь поняла из моих слов?
– Я восхищаюсь, – с величественной невозмутимостью отвечала Энге на новую колкость. – И благодарю тебя за подробные объяснения. Жду твоих приказов.
– Хотелось бы, чтобы и другие ждали. Вот следующая проблема. Нам нужна предводительница, та, что будет руководить этими пустяковыми созданиями.
– Это действительно проблема, – согласилась Энге, – потому-то мы и оказались здесь. Мои сестры, решившие умереть за свою веру, сначала понимают, что эйстаа не способна погубить их, а потом предаются радости от обретенной свободы. Они будут работать вместе, им даже не нужно будет приказывать.
– Если некому их возглавить, за кем же они последуют?
– Это очень серьезный вопрос, и я долго размышляла над этим.
– Лучше бы ты размышляла над ним не так долго, а побыстрее, – недовольно проворчала Амбаласи. – Или же все мы умрем, прежде чем ты отыщешь решение. У всех общественных животных есть вожак, который принимает решения. Посмотри. – Она указала на стайку пестрых крошечных рыбок на мелководье у берега. Что-то испугало их, и рыбешки дружно метнулись в сторону. – Одна из них всегда впереди, – сказала Амбаласи. – У муравьев есть царица, чье плодовитое лоно порождает их всех. Сестры – те же муравьи. Их надо возглавить.
– Я понимаю…
– Нет, ты не понимаешь. Иначе ты уделила бы этому все свое внимание. Надо прекратить все эти игры и разговоры, чтобы ты могла целиком обратиться к этой проблеме и не отвлекаться ни на что, пока не примешь решения. Должна быть предводительница, которой дана власть, должны быть помощницы.
– Получается эйстаа со своей свитой, – спокойно произнесла Энге. – Это как раз то, что мы отвергли.
– Тогда придумай что-нибудь другое, прежде чем мы умрем с голоду или нас пожрут ночные хищники. – Краешком глаза заметив просьбу о внимании к Элем, поднявшейся на плавник, она повернулась. – Говори.
– Прошу прощения, что помешала, – дело большой важности. Урукето слишком долго пробыл у берега. Мы должны выйти в море, за пределы устья.
