Фредерик Пол - Туннель под миром
— Зачем вы так сделали? Мне это нисколько не мешало, — мягко сказал Марк. — Может, вы боитесь, что более близкое знакомство приведет к взаимному недовольству?
Стар сначала нахмурилась, а потом, видимо, решила подыграть ему:
— Ладно, Марк, валяйте, поплачьтесь у меня на плече!
Тогда он рассказал ей, как на Военно-морской верфи кто-то установил дестабилизатор, отчего вся расположенная поблизости электроаппаратура стала давать неверные показания. Искажения были настолько незначительны, что прошло немало времени, прежде чем командование верфи заметило какие-то помехи. Только через две недели дестабилизатор был обнаружен и обезврежен. Пришлось делать заново всю работу, произведенную на верфи за время действия дестабилизатора, и несколько раз проверять показания, пока их не признали удовлетворительными. На это ушел целый месяц.
То была скрытая форма диверсии, гораздо более действенная, чем какой-нибудь примитивный взрыв в доках. Ибо в условиях современного затяжного межзвездного конфликта живая сила и оружие значат гораздо меньше, чем абсолютная точность аппаратуры.
— Мне поручили выяснить, кто из семнадцати человек, посетивших Военно-морскую верфь, установил дестабилизатор, — продолжал Марк. — И я пришел к выводу, что никто из них к этому не причастен. Но одного из посетителей, Кэрра, все же подвергли допросу на аппарате для дознания. И вот сейчас он уже на пороге смерти, хотя и ни в чем не повинен.
Едва Марк умолк, как Стар, подчиняясь привычному шаблону, обязывавшему ее говорить те слова, которых от нее ждали клиенты, перестала удивляться, смущаться и сомневаться — словом, перестала чувствовать то, чего ей не полагалось.
— Это вас так волнует? — спросила она.
— Конечно! Я хочу рассказать вам о подоплеке этой истории… Но, может быть, лучше пойдем к вам?
Она заколебалась, видимо сомневаясь, стоит ли продолжать игру.
— Не думайте, я не пьян! — успокоил ее Марк. — Во всяком случае — не очень. Пошли. Ладно?
И вот Марк снова стоял перед закрытой дверью, насмешливо глядя на нее, но теперь это была дверь в спальню Стар.
Едва они переступили порог этой квартиры, как Марк начал выкладывать все о Службе безопасности. Но девушка извинилась, сказав, что хочет переодеться в домашнее платье. Марк понял, на что она рассчитывает.
Может быть, ему следовало бы разыграть Стар, внушив ей уверенность в том, что она сумеет вытянуть из него какие-нибудь секретные сведения. Конечно, у нее возникли подозрения, когда он сразу начал изливать душу…
А девушка нарочно оставила гостя на некоторое время в одиночестве; видимо, хотела дать ему возможность протрезвиться, одуматься, взять себя в руки, хотя он и не нуждался в этом, так как не был пьян.
Марка, никогда не имевшего дела с «радужными девушками», интересовало, в каком виде она появится теперь. Он отнюдь не был разочарован. Домашнее платье выглядело гораздо более соблазнительным, чем нагота. Девушка надела бело-желто-розовый пеньюар, доходивший до щиколоток и настолько прозрачный, что даже в тех местах, где ткань собиралась в складки, явственно просвечивало тело.
— Нравится? — нежно спросила Стар.
Она пыталась перевести беседу в привычные для нее рамки, но Марк не допустил этого.
— Очень. Но я еще не кончил плакаться вам в жилетку. Идите сюда и сядьте рядом, хорошо?.. Впрочем, я не настаиваю… Так вот, чтобы вы лучше поняли сложившуюся у нас обстановку, я сначала расскажу вам о моем прежнем начальнике С. Он вышел в отставку два года назад. При нем разведка здорово работала и…
— Марк, неужели вам не приходит в голову, что я могу быть агентом Меркаптана?
— Ни на секунду!.. Послушайте-ка, Стар, что, если вы снимете эту штуку? Без нее вы будете смущать меня гораздо меньше.
Девушка все еще стояла на пороге спальни. Вид у нее был недовольный.
— Ведь мне уже доводилось видеть вас без платья, — добавил Марк.
— Вы имеете в виду — в баре?
— Нет. Гораздо раньше. Тринадцать лет назад, когда вам было всего шесть лет.
— Ах, вот оно что, — невозмутимо произнесла Стар. — А я уж подумала, не догадались ли вы о чем-нибудь. Но мне и в голову не пришло, что вы узнаете меня… — Она подошла и села рядом с Марком. — Ведь я была совсем-совсем маленькой, когда мы виделись в последний раз… Да и вам было тогда не больше двадцати.
— Все равно рано или поздно я узнал бы тебя, Паула. Только это могло случиться гораздо позже…
— Неужели я такая плохая актриса?
— Не в этом дело. Даже не пытайся вытянуть что-нибудь из работника Службы безопасности. Д. должен был предвидеть, что из этого ничего не получится. Ведь моя специальность — вынюхивать измену и изобличать подозрительных людей.
Некоторое время Марк и Паула сидели молча. Марк напомнил ей, как тринадцать лет назад, когда он занимал в разведке должность немногим выше курьера, его послали с поручением на дом к С. В саду он увидел хорошенькую, белокурую, совершенно голенькую девчушку, которая сразу спросила его, не страдает ли он сексуальной психопатией. Если да, то она скорее побежит что-нибудь на себя накинуть; а если нет, значит, ей нечего бояться… Но, может быть, он тоже любит загорать голышом?
— Отец до сих пор часто говорит о вас, Марк, — заметила Паула. — Знаете что? Раз уж нам нет смысла продолжать игру, я пойду и надену более пристойное платье.
— Тринадцать лет назад ты этого не сделала.
— Тогда это не имело значения.
— А теперь, когда ты стала «радужной девушкой», имеет?
— Поймите, Марк, что иногда мне, как агенту Службы безопасности, приходится выступать в этой роли. Но я никогда не довожу ее до конца. Этого нет в контракте.
Марк усмехнулся.
— Значит, ты держишь кусок сахару перед мордой пса, но не даешь ему попробовать?
Девушка показала язык, затем встала и направилась в спальню, но Марк вскочил и, схватив ее за руку, притянул к себе.
— Для чего же ты надевала этот пеньюар?
— Не догадываетесь? Я получила задание проверить вас, и это ужасно угнетало меня… Я не хотела, чтобы вы…
— Не хотела, чтоб я сам сунул голову в петлю? И дала мне возможность одуматься? Ах, Паула, если ты будешь так работать, то никогда не станешь хорошим агентом.
— Марк, ведь вы — особый случай! После ухода моего отца вы должны были стать начальником Службы безопасности. Отец считает, что сделали большую ошибку, назначив не вас, а Д.
— А когда ты начала работать агентом?
— Около года назад… Отец был против этого.
— Я думаю! Знает ли он, что ты выступаешь в роли «радужной девушки»?
