Елена Ворон - Без права на смерть
Сладкий, восхитительный сон забирал в плен, туманил сознание. Лоцман съежился на полу. Ничего не хочу, только спать. С чего это Шестнадцатый крик поднял? По железу зачем-то грохочет.
Никакого сочувствия к измотанному Лоцману, всякого соображения лишился. Разве можно отдыхать в таких условиях? Спать, спать…
Больше он ничего не слышал: ни криков звавшего на помощь летчика, ни грохота его кулаков, ни лязга распахнувшейся двери.
Глава 12
— Итак, вы подтверждаете свое решение?
Окно было на две трети задернуто шторой. В открытую треть бил солнечный свет, вспыхивал бликами на белом рукаве сидевшего на стуле человека. Поза терпеливого ожидания: нога на ногу, начищенный ботинок ритмично покачивается, левая рука закинута за спинку стула. Из-под белого халата видны камуфляжные штаны. Военврач.
— Я спрашиваю: вы готовы подтвердить свое решение? — Голос бесстрастный, неприязни в нем не слыхать, но и симпатии тоже. Против солнца на месте лица видно темное пятно. Врач пошевелился, свет брызнул с плеч, заставил зажмуриться.
Лоцман, прикрытый простыней, лежал на больничной каталке; рядом стояла пустая капельница. «Сотворила кошку и умерла», — вспомнились слова Шестнадцатого о Лоцманке, которая подарила городу рыжую красавицу. Выходит, Лоцман Поющего Замка тоже выработал свой ресурс? Сотворил письмо и чуть не дал дуба. Он скосил глаза на врача. Почему меня из каталажки перекинули в военный госпиталь? Что с Шестнадцатым пилотом? И о каком решении идет речь?
Врач поднялся, загородив открытую часть окна:
— Вы не в состоянии говорить?
Врач шагнул к каталке, и охранитель мира смог рассмотреть лицо. Черты были правильные, тонкие, но Лоцману эта физиономия не понравилась: слишком женственный абрис скул и щек, который к тому же подчеркивает стрижка — короткие светлые волосы с дурацкими мысиками; мягкости линий противоречат жесткая складка губ и металлический блеск зеленовато-коричневых глаз — словно в глазницы вогнано по гильзе без капсюля и эти гильзы уставились на мир черными дырками в донце.
— Помните свое имя? — проговорил врач. — Если да, моргните. Вы — Лоцман Последнего Дарханца.
Он моргнул, затаив мгновенную радость. Настоящее имя — пока — не раскрыто, и это обнадеживает.
— Подтверждаете свое решение? Моргните.
Не мигая, Лоцман впился взглядом в донца гильз. Кружки зеленовато-коричневого металла дрогнули, веки опустились. Затем губы скривились в сердитой гримасе, глаза глянули пронзительно и зло.
— Вы желаете поступить на службу в армию? — отчеканил врач.
Лоцман похолодел. Когда он изъявлял подобное желание?
Он сел на каталке и огляделся. Комната пуста: кроме каталки и стула, другой мебели нет. Стул, окно с зеленой шторой, стены вдруг покачнулись и поплыли. Лоцман откинулся на спину.
— Лежите спокойно, — сухо посоветовал врач. — Вы получили такую дозу стимулятора, чтобы иметь возможность ответить на вопросы. Если согласны служить в армии, получите еще. Если нет — извините.
— Я выживу без стимулятора?
— Ага! С голосом у вас порядок. Учтите: из проданных выживают только армейские офицеры.
— А вы? — брякнул Лоцман, которого внезапно озарило.
— А я военврач. — Негромкий голос сделался совсем бесцветным, опустившиеся веки прикрыли злой блеск в глазах. — Решайте — либо умереть, либо жить с армией.
Лоцман прикинул возможные ходы. Прямо с каталки не удерешь: ноги не удержат, вдобавок — он под простыней провел пальцами по голому бедру — одежду забрали.
Как бы обдурить врача, выцыганить лекарство и одежку и лишь потом дать тягу?
— У меня стимуляторов больше нет. — Врач отвернулся к окну. — Вы получите всё, что надо, только подтвердив готовность стать офицером.
Лоцман всмотрелся в высокую фигуру, облаченную в халат и по контуру охваченную белым пламенем отраженного света. Что-то не так. Хорошо бы взглянуть в окно и за дверь — может, положение станет яснее.
— Армия нуждается в бывших Лоцманах. — Не оборачиваясь, врач мотнул головой, как человек, принужденный говорить то, во что сам не верит. — Армия нуждается в вас.
Обман, возникло ясное ощущение, — где-то таится обман. Что если я угодил в тайную организацию проданных Лоцманов и меня проверяют на благонадежность? Охранитель мира медленно сел, стараясь, чтобы не закружилась голова. Закутался в простыню.
— Нельзя ли мне получить одежду?
Врач оглянулся через плечо; солнечное сияние скрыло профиль, огнем полыхнуло на светлых волосах. У Лоцмана неприятно екнуло сердце; внутренний голос шепнул: «Не доверяй».
— Вам камуфляж или офицерский мундир?
— Штатское.
Врач отступил от окна, сверкающий белый халат потух. Лицо внезапно переменилось: глаза округлились, зеленовато-коричневый металл в них смягчился, губы утратили жесткость и приоткрылись в улыбке.
— Мальчик мой… Поверь: я хочу, чтобы ты жил.
Да это женщина, наконец сообразил Лоцман. Она шагнула к нему, коснулась щеки. Пальцы оказались холодными и влажными, как подтаявшие ледышки.
— Соглашайся — останешься в живых. — Наклонившись, она заглянула ему в лицо. — Не отказывайся. Офицером станешь не сразу. Я устрою, чтобы получил стимуляторы и несколько дней пожил так просто, восстанавливая силы.
Кажется, ей хотелось его поцеловать. Заалевшие губы были совсем рядом — приоткрытые, зовущие; от них припахивало гнильцой. Лоцман отстранился.
Женщина выпрямилась, нервно провела рукой по волосам:
— Зря постриглась, да? Сдуру обкорнала всю красу. Кто не знает, принимает за мужика. Но косы отрастут, вот увидишь… Пока тебя тут выхаживала, чуть не ревела. Честное слово, я женщина. Что молчишь? Груди не видно? Так она под халатом.
Лоцман обвел взглядом ее сильную, неженскую фигуру. Может, и впрямь грудь есть? Не видать. Перед ним стояло бесполое существо с низким голосом, жестким лицом и металлическими глазами. Надо думать, сама не рада, что пошла в армию: больно высока оказалась плата за отречение от себя и своего долга. Чумазую деваху, Леди Звездного Дождя, было жаль — она разделила судьбу большинства проданных Лоцманов; но к военврачу он не испытывал даже сочувствия.
Она поняла:
— Брезгуешь. Гордый. В таком случае ты — мертвый Лоцман. А об одежде и не мечтай — не дам.
— Я согласен служить офицером, — объявил он. — Будьте любезны выдать одежду и принести обещанные стимуляторы.
— Струсил?
— Я намерен служить, — повторил Лоцман с нажимом. — И командовать эскадрильей, будем создавать военную авиацию. А сейчас я требую летную форму с погонами! — Он повысил тон.
Она глядела недоверчиво, донца гильз в глазах потемнели.
