Джон Стиц - Салон "Забвение"
— А почему другие два были уничтожены?
— В Библии говорится, что их жители поклонялись идолам.
— Не знаю, действительно ли это имеет какое-то значение, — с сомнением сказал Кэл. — Если под Содомом и Гоморрой понимать погибшую Землю, то кто-то может решить, что и смотреть на нее — например, в телескоп, — тоже великий грех.
— А если считать, что «обернуться» — это значит, проводить работы по возрождению Земли, то тем более, — подсказала Никки.
— А может, этот маньяк взял да и покончил с собой? — предположила Мишель. — Все, что случилось после смерти Доминго, можно приписать одному лишь Лерою и его напарнику.
— Мысль интересная, — усмехнулся Кэл, взглянув на нее. — Но скорее всего он уверен, что лишенный памяти, я для него опасности не представляю.
— Но тогда разыскать его просто невозможно! — воскликнула Никки. — Все, что от него требуется, — это тихонько залечь на дно, а потом ускользнуть на «Виттории» — тогда что же мы должны делать?
— Только одно, — поддержал ее Кэл, — задержать вылет, заявив, что мы знаем…
— Если только нам поверят, — вставила Мишель.
— Верно. Но можно попробовать его вспугнуть. Например, опубликовать историю о том, как я попал в салон «Забвение», а в конце намекнуть, что при помощи какого-то недавно открытого процесса можно восстановить почти всю стертую память?
— Чересчур рискованно, — покачала головой Никки. — Кроме того, многое зависит от того, что тебе удалось выяснить до этого. Если все, что ты имел, лишь смутные подозрения, тогда никого спугнуть не удастся.
— Есть другие мнения? — спросила Мишель.
Никто не ответил.
— Альтернативы я не вижу, — сказал Кэл после долгой паузы. — Нужно вынудить неизвестного противника к немедленным действиям. Тот, с кем мы имеем дело, либо исключительно пассивен, либо чувствует себя куда увереннее, чем Лерой и Дэйв. Может, нам удастся воспользоваться ошибками, которые он неизбежно допустит в спешке.
Никки подобная перспектива нисколько не радовала, но в конце концов удалось убедить и ее.
— Сейчас я позвоню в агентство, — подвела итог Мишель, — и начнем.
Кэл и Никки молча ждали, пока Мишель уладит свои дела. Никки встала, потянулась, затем опять присела на кровать поближе к мужу.
— Что? — внезапно произнесла Мишель. — Тут кто-то влез. — Последовала пауза, потом она сказала: — Да, я его знаю. Когда оно пришло?
Выслушав ответ, Мишель нахмурилась.
— Зачитайте дословно, — попросила она; с каждой секундой ее беспокойство возрастало. Наконец Мишель сказала.
— Все, о моей просьбе пока забудьте. Перезвоню позже.
Она положила трубку и повернулась.
— Что случилось? — спросил Кэл.
— Только что поступило анонимное сообщение — информация о том, кто убил Доминго. — Мишель посмотрела на Кэла; прочитать что-либо в ее глазах было невозможно. — Там утверждается, что это — ты.
Глава 17. НАДЕЖДА
Наступило тягостное молчание. Кэл взглянул на Никки, потом на Мишель.
— Ну, давай, — сказал он наконец. — Ты ведь насамом деле не веришь, что это я? Особенно после вчерашнего?
— Нет, — сказала Мишель. — И если в глубине души я считала, что с гибелью Лероя все кончено, то теперь все сомнения отпали.
— У меня тоже, — призналась Никки. — Кто-то по-прежнему разгуливает на свободе. И ему есть, что скрывать.
Кэл глубоко вздохнул и опустил голову. Мишель в задумчивости потрогала виски.
— Минутку… я забыла сделать одну вещь. — Она опять позвонила в офис и попросила: — Попридержите эту информацию, пока я не проверю некоторые факты. — Она помолчала, вслушиваясь. — Нет-нет, время терпит. Не волнуйтесь. — Последовала новая пауза; Мишель напряженно потирала лоб.
— Ну ладно, — сказала она наконец. — Не пускайте ее в эфир, сколько сможете. — Она положила трубку и повернулась.
— Дело в том, что это сообщение поступило не только в агентство, — объяснила она Кэлу и Никки. — Мой коллега убежден, что полиция тоже его получила.
Кэл хотел что-то сказать, но тут дверь распахнулась, и на пороге возник доктор Бартум.
— У вас тут на удивление спокойно, — заявил он, но никто его оптимизма не разделил.
Бартум подошел к кровати, и Никки встала с нее.
— Похоже, на скучную жизнь вам пожаловаться нельзя; сначала — эпилепсия, теперь — переломы… Как себя чувствуете? — Бартум был несколько взвинчен, и Кэл понимал, что он сгорает от любопытства. Доктор слегка поскреб подбородок, и в тишине этот звук показался неприлично громким.
— Вероятно, в моей жизни бывали и более удачные недели, — произнес Кэл.
— Не сомневаюсь. Мне нужно осмотреть вас. Не могли бы вы прилечь?
Кэл вытянулся на кровати во весь рост, а доктор Бартум, подняв две небольшие пластинки с обеих сторон кровати, включил настенный экран и внимательно вгляделся в изображение грудной клетки.
— Ну что же, неплохо, — сказал он наконец. — Но вам нужно лежать.
— Не уверен, что в ближайшее время мне предоставится такая возможность, — признался Кэл.
Доктор удивленно воззрился на него, потом перевел взгляд на Никки.
— Он меня не слушается, — сказала она в ответ на невысказанный, но очевидный вопрос.
— Лезет, очертя голову, куда ни попадя.
— Наверное, мне следовало бы дать вам пистолет и пули с транквилизатором, чтобы вы стреляли в него всякий раз, когда он шевельнется.
Никки скептически посмотрела на Кэла.
— Вряд ли даже это его остановит. Может, вам удастся поставить его на ноги через денек-другой?
— ДЕНЕК-ДРУГОЙ? — возмутился Кэл, и Никки обиженно замолчала.
— Надеюсь, до завтрашнего утра вы потерпите? — спросил Бартум, плотно поджав губы.
— Как насчет десяти минут? — улыбнулся Кэл, и на этих словах дверь в палату распахнулась.
— Какие еще десять минут? — спросил лейтенант Добсон, входя в палату. — Надеюсь, у вас не было намерения улизнуть?
— Ваша оперативность, сэр, не оставила мне никаких шансов, — ехидно заметил Кэл.
Добсон задумчиво посмотрел на него.
— Для раненого вы слишком хорошо информированы, — буркнул он. — Мне нужно поговорить с вами. Наедине.
— У меня здесь ни от кого секретов нет, — сказал Кэл. Никки и Мишель и так обо всем были осведомлены, а на доктора Бартума, сгоравшего от плохо скрываемого любопытства, жалко было смотреть.
— Впоследствии вы можете передумать, — напомнил Добсон.
— Тогда я попрошу удалиться всех.
— Хорошо, в конце концов это ваше право. — Лейтенант подошел к кровати, но садиться не стал. — Не говорите ничего, что впоследствии может быть использовано против вас, — произнес он ритуальную фразу и подчеркнутым движением включил наручный компьютер.
