Ната Чернышева - Это был просто сон...
— Мне безразличны ваши нервы, — тихо, почти шепотом выговорила Натален, и видно было, что она еле сдерживается от дикого крика, щедро сдобренного непечатным словом. — Но вы никогда, — слышите меня? — никогда больше не попытаетесь покончить с собой. Понятно?
Ирина против воли кивнула. Что еще ей оставалось делать? Только кивать, как марионетке на веревочках.
Натален наконец-то отпустила ее. Ирина машинально потерла запястья — там остались красные следы. Мир вдруг завертелся вокруг нее, завалился набок и угас.
Ирина расхаживала по своей квартирке и все никак не могла остановиться. Она плохо запомнила дорогу обратно. Голова оставалась в тумане до сих пор.
Надо же было так опозориться: потерять сознание не пойми с чего. Было мучительно стыдно, но к стыду примешивалось еще какое-то чувство, определить которое Ирина не могла.
"Что она со мной сделала? — в который уже раз подумала Ирина, вспоминая страшные глаза Натален Магайон-лиа. — Что?"
Ответа не было.
Тихая переливчатая мелодия нарушила замкнутый круг нервного полубезумия. Кто-то пришел. Странно, кому понадобилось?
— Можно войти? — Клаемь.
— Да, конечно, — спохватилась Ирина. — Проходите… Может быть, кофе?
— Не надо, — отказалась Клаемь. — Я ненадолго… Что-то на вас лица совсем нет, — присмотрелась она к своей подопечной. — Что случилось?
Ирина прикусила губу. А потом ее все-таки прорвало…
Клаемь внимательно выслушала сумбурный пересказ. И пояснила:
— Земля-три. На редкость паршивое место. Самое, пожалуй, паршивое во всей обитаемой Галактике.
— Почему? — спросила Ирина.
— Они там практикуют паранормальную психологию. И активно занимаются биоинженерией. Хотят мутировать в расу сверхлюдей. Не могу сказать, что у них не получается. Получается… К сожалению.
— То есть? — не поняла Ирина.
— Жуткий народ. Я в юности служила в дипмиссии на их планете. Жуткий народ! — Клаемь обхватила себя руками за плечи. — Одна Натален чего стоит, а ведь ее генотип устарел как минимум поколений на десять, да и не умеет она практически ничего из того, что на Земле-три считается сейчас нормой. Но у меня от нее мороз по коже, да и вам, смотрю, досталось.
— Что она со мной сделала?
— Не знаю.
— Но что-то же сделала! Я чувствую себя как… не знаю я, как я себя чувствую! Но мне это не нравится.
— Хм, — Клаемь внимательно посмотрела на нее. — Если хотите… Пойдемте к Лилайону ак-лидану?
Ирина мрачно сказала:
— Он мне опять ментосканирование назначит.
— Может, назначит, а может, и нет. Но ваше состояние меня тревожит. И в любом случае поговорить со специалистом не помешает. Так как?
Ирина молчала. Думала.
— Знаете что, — решилась она, — пойдемте!
Лилайон ак-лидан им не обрадовался. Но, как и положено профессионалу, придержал свои чувства при себе. И обошелся вообще без ментосканера.
Просто Ирина, сама не понимая, отчего, выложила ему все сама. От разговора с Клаверэлем барлагом до того момента, как потеряла сознание после странного запрета Натален.
— И что скажете? — спросила Клаемь.
— Плохо дело, — ответил ак-лидан. — Попытка к суициду — это всегда плохо.
— Да не было никакой попытки! — закричала Ирина. — Не собиралась я…
Она осеклась. Ак-лидан смотрел на нее, и смотрел до тех пор, пока Ирина не отвела взгляда.
— Не лгите, — сказал ей Лилайон. — Хотя бы себе, — не лгите. Это полезно.
— Я не собиралась прыгать, — сказала Ирина упрямо. — Не знаю, что со мной случилось. Не было у меня никакого намерения… Я просто оказалась там, на краю. Даже не помню толком, как.
— Это уже ближе к истине. Но сами посудите, со стороны как это все выглядело? Естественно, госпожа Магайон-лиа сочла нужным вмешаться. Не думаю, что и вы сами прошли бы мимо в такой ситуации.
— Что она со мной сделала? — спросила Ирина.
— В общем-то, ничего по-настоящему неприятного, — ответил Лилайон. Во-первых, эмпат-императив на подавление воли. Краткосрочное воздействие, каких-либо серьезных последствий практически не оставляет.
— Это когда она меня к себе увела, так? — уточнила Ирина.
— Именно.
— Ну, а потом?
— Стандартный психокод запрета. На Земле-три применение такого психокода без согласия реципиента карается очень жестко. Но мы, во-первых, не на Земле-три, а во-вторых, на вашем месте я бы не жаловался.
Он кивнул Клаемь, и та хмуро кивнула в ответ.
— А убрать его можете? — спросила Ирина.
— Могу, — легко ответил ак-лидан.
— Ну, так уберите!
Ак-лидан снова посмотрел на Клаемь. Потом сказал:
— Это не вам решать.
— Что вы порекомендуете, ак-лидан? — спросила Клаемь.
— Рекомендую оставить как есть, — немедленно ответил он. — Вреда от этого психокода на данный момент все же меньше, чем пользы.
— Я не хочу, чтобы он у меня был! — выкрикнула Ирина. — Я не хочу… уберите сейчас же!
— А у вас, — терпеливо проговорил ак-лидан, — ограничены права. Решать будете не вы.
— Я доверяю вашему мнению, Непаэль ак-лидан, — сказала Клаемь.
— Что?! — закричала Ирина. — Это моя голова, моя, и ничья больше, я не хочу, чтобы мне навязывали психокоды против моей воли! Не трогайте меня! — отнеслась она уже к Клаемь, которая попыталась взять ее за руку, чтобы хоть как-то утихомирить.
— А еще говорите, терапия не нужна, — заметил Лилайон, ехидно улыбаясь.
Ирина мигом захлопнула рот. Прописываться в психиатрической клинике ей совсем не хотелось.
— Пойдемте, — сказала ей Клаемь. — С вашего позволения, ак-лидан…
Они шли через парк. Клаемь ловко выбирала нужные тропинки; Ирина даже не пыталась запоминать дорогу, она была уверена, что к ак-лидану уже никогда больше не вернется. Терапия, ха. Еще чего. Не дождутся.
Почему ее так пугала эта терапия, она не могла бы внятно объяснить даже себе. Пугала, и все. И еще, видно было, что перспектива терапии не радует Клаемь. А Клаемь все-таки виднее.
Ветер рвал с деревьев синие листья, бил в лицо, сбивая дыхание.
— Клаемь, скажите, — заговорила Ирина. — А Натален и впрямь может приказать мне выйти замуж?
— Да. Может. Она вообще много чего может.
— Почему? Какое это… разве это ее дело? Почему я не могу сама решать, за кого мне замуж идти. Или вообще не идти.
— Вы ограничены в правах, — терпеливо разъяснила Клаемь. — Вы не можете вступать в брак и рожать детей.
— Что значит, рожать не могу? — неприятно удивилась Ирина. — А если забеременею? Что тогда, аборт?
Клаемь остановилась.
