Алан Фостер - Приговоренный к призме
Получится тонкий лист спрессованного мяса. Но потолок остановился в центре от пола. Глаз величиной с кулак, желтый с черным, бегал как пчела в ведре, рассматривая Эвана и его друзей.
Стены и потолок были прочными. Снизу поползла желтая масса, ее уровень медленно повышался, затопляя пленников. Эван прикинул, что к вечеру они будут затоплены полностью.
Эван уже представлял себе, как скверная масса вливается в его ноздри, заполняет легкие, и он задыхается. Но вскоре ему пришлось прервать свои фантазии — из вязкой массы высунулся длинный ус и пополз вверх по его груди. Эван начал стряхивать его, но тут что-то стукнуло его по голове.
Когда Эван пришел в сознание, была уже ночь. Он сидел весь в желтом сиропе, прислонившись к стене. Свет от многочисленных лун Призмы серебрил небо. Эван почувствовал ус, змеившийся по его плечу к левому уху, ус нащупывал ушное отверстие.
Справа можно было различить силуэты, наверно останки его товарищей.
Эван не хотел, чтобы наступил завтрашний день. Библиотека и Эже — все под слоем полупрозрачной желтой массы. Может быть, еще живые, ведь им не нужен кислород. О постигшей их участи можно было только догадываться.
Есть ли смысл кричать, звать на помощь? Эван криво усмехнулся. Он проделал трудный путь в поисках Мартины Офемерт, и вот теперь они, он и она, будут слиты вместе с сотнями других жителей Призмы в одну безумную массу.
Он прошел десятки световых лет, чтобы погибнуть, став частью большого супа. Как глупо!
— Неправда, — сказал неизвестный голос почти в голове Эвана.
Очевидно, ус был средством связи, а не забытым независимым существом.
— Всякое новое приобретение служит всеобщему благу.
Это был новый голос, не библиотека и не Эже. Сильный, вибрирующий голос, на грани истерики. Голос самоуверенного сумасшедшего.
— Ты уже поглощал таких как я. — Это было больше утверждением, а не вопросом.
Ответ привел Эвана в замешательство:
— Я видел мягкую вещь, похожую на тебя, но не смог уговорить ее соединиться со мной.
— Неправда. У тебя есть прибор, принадлежащий тому существу, о котором ты сейчас сказал, этот прибор излучает свет и звук.
— Прибор, о котором ты говоришь, любопытен и очарователен, и он действительно есть у меня. Но владелец этого прибора не поддался на мои уговоры и остался сам по себе.
Другой бы на месте Эвана засмеялся или заплакал бы. Эван же сохранил самообладание, несмотря на нахлынувшие чувства. Он еще был в состоянии насладиться пикантной иронией своего положения. Замечательно! Смех! Правду говорил философ: жизнь — самый большой шутник. Эван шел, полз и карабкался по враждебной территории, надеясь выступить в роли благородного спасителя, а в самом конце пути сам оказался нуждающимся в спасении. И спасти его, возможно, могла та, которую он собирался спасти.
Но эта мысль была еще преждевременной и маловероятной. Каким способом чудовище смогло завладеть маяком Мартины Офемерт? Эван мог попробовать догадаться как-нибудь на досуге, но неизвестно было главное — жива ли она?
Если она съедена прожорливыми обитателями Призмы, тогда не удивительно, что ее маяк оказался здесь.
— Чем ты расстроен? — поинтересовался голос. — Я надеюсь, что ты не пострадал?
Эван при всей трагичности положения готов был рассмеяться.
— Ты считаешь, мы нисколько не пострадали? Ты напал на нас, унес в эту тюрьму, залил нас этой желтой гадостью, которая, как я предполагаю, является частью тебя, и после этого ты заявляешь, что ничего особенного не произошло?
— Я думаю, с вами все в порядке. Вы участвуете в великом эксперименте.
— Что за эксперимент?
— Эксперимент — это я. Я — интегратор. Я — это вы, а вы — это я. Все станут мной, и я стану всеми.
Не новая философия, размышлял Эван. Если заглянуть в историю, такое было присуще многим тиранам и диктаторам. Но вряд ли когда-нибудь это воплощалось на биологическом уровне. Моя смерть будет поистине уникальной, он будет убит колоссальной маниакальной меланомой.
— Войдут все. Особенно я ценю интеллигентность. Ты и твои товарищи — интеллигентны. Они пришли из Ассоциативы, но я — самая большая Ассоциатива из всех, что были, из всех, что будут. Я — единственная истинная
Ассоциатива.
— Ты — не Ассоциатива, потому что ты хаотичен и не организован. -
Эван узнал голос библиотеки, звучавший теперь горько и обвинительно, но очень слабо.
— Организация будет потом. Я интегратор, и моя цель — объединить все формы жизни в один огромный механизм, это будет Ассоциатива во всем мире, и ничего, кроме нее.
Библиотека, обессиленный и беспомощный, не соглашался:
— Твой рост так же хаотичен, как и твои намерения, ты не Ассоциатива, а анархия, ты не интегрирован.
— Для создания организации надо только интегрировать достаточное разнообразие форм жизни. Это пока не сделано.
— Ты не понимаешь себя. Ты можешь расти количественно, но не качественно. Высокая организация не возникнет сама собой.
— Ты — лишь фрагмент, — с презрением ответил Интегратор — Что ты можешь знать? У меня есть несколько библиотек, и каждая отдает мне свои знания.
— У тебя есть их знания, таланты, но ты не можешь использовать их как следует, потому что ты лишил их индивидуальности. Они уже не могут спорить, обсуждать и сравнивать. Они могут только накапливать данные. Ты уничтожил в них самое ценное.
— В истинной Ассоциативе нет места индивидуализму. Ты оценишь это, уверяю тебя. Ты обретешь свое истинное достоинство библиотеки, как части великого ценного.
— Без индивидуальности не может быть новаторства, а значит, развития.
Ты будешь расти, но не будешь созревать. Ты сможешь повторять, но не сможешь творить. Ты не способен оригинально мыслить.
— Ты не прав, не являюсь ли я сам самой оригинальной идеей? Ты, наверное, нигде и никогда не видел такого?
— Только в ночных кошмарах, — пробормотал Эван.
— Ты — сумасшедший, — добавил библиотека, — и не понимаешь этого. -
Индивидуальности не могут быть интегрированы силой.
— Нет, ты не прав! Это можно и нужно сделать. Я сделал это.
Поверхность Интегратора вокруг Эвана сверкала ярким зеленым светом, выплескивая свои чувства, этот свет был воплощенным криком.
— Ты прав, — тихо сказал Эван. — Это можно сделать. — Он почувствовал удивление товарищей. — Это возможно, и доказательством являюсь я.
Посмотри: я, воины, библиотека, врачи и разведчик, собиратель и сканер, все в одном. Ты не можешь объединить два Интегратора.
— Именно так, — подтвердил Эже, уловив мысль Эвана. — Отпусти нас.
— Нет, меня не так просто обмануть. Во мне много чисто органических форм жизни. Некоторые полезны, другие бесполезны, но я ни от кого не отказываюсь. Когда-нибудь любой может оказаться полезным.
