Елена Федина - Бета Малого Льва
— Конечно.
— Так я здесь за этим? Вам от меня что-то надо?
— Ты — редкий экземпляр, — повторила Маррот.
— Мне пока самому нужна помощь, — возразил он растерянно, — я ничего не понимаю, и у меня к вам столько вопросов…
— Что ж, — пожала она плечом, — задавай.
Ольгерд вкратце рассказал свою историю. Эрхиня слушала его внимательно, только изредка приподнимая выразительные темные брови.
— Меня интересует, в какой степени эрхи участвовали в этих событиях, — закончил он.
— Ни в какой, — был ответ.
— Кто же тогда затянул меня на Пьеллу? И кто со мной там разговаривал?
— Эрхи давно не занимаются аппирами. Аппиры безнадежны. И не интересны нам.
— А есть кто-то кроме эрхов?
Маррот усмехнулась. Лицо ее при ближайшем рассмотрении показалось Ольгерду усталым и немолодым.
— У каждой расы — свои тонкие миры. Эрхи людям ближе всего, потому что мы — ваши предки. Не прямые. Мы — предыдущая земная раса. И ты тоже — наш осколок, Ольгерд Оорл. Ты не совсем человек. Поэтому выходишь ты к нам. И энергию получаешь от нас. А миров, конечно, очень много. Каждый изолирован и защищен. Связь и переходы довольно сложны. Эрхи ищут контактов, такова наша позиция, а многим вообще все равно. Их не интересуем мы, и уж, тем более, наш плотный мир. Ищи своего Лаокоона где-нибудь поближе.
— Хорошо, — вздохнул он, — буду искать поближе.
— А когда найдешь, — взглянула она, — ты поможешь нам?
— Чем?
— У тебя особые экспертные данные, Ольгерд Оорл Мы могли бы их использовать в своих исследованиях.
— Не знаю, — сказал он с сомнением, — меня пока не волнуют ваши исследования. Меня волнуют аппиры.
— Тебя волнуют не аппиры, — покачала головой Маррот, — а только одна женщина-аппир, которую ты любишь. Скажи… если ты получишь эту женщину, ты согласишься помогать нам?
Предложение его ошарашило, как будто он с налету врезался в стенку.
— Это не в вашей власти, — сказал он хмуро.
— Я знаю, что говорю, — возразила Маррот.
Он посмотрел на хозяйку замка. Вроде бы умная женщина, должна быть даже мудрой. Почему говорит такую чушь?
— Я не собираюсь торговаться, — сказал он.
Маррот встала и подошла к звездному окну, которое по ассоциации хотелось назвать иллюминатором. Почему-то было чувство, что он знает эту женщину давно, и почему-то платье ее из красного стало темно-фиолетовым.
— Ты считаешь меня глупой, — вдруг сказала она, — а я просто устала… мне некогда отдыхать, я постоянно в напряжении, от меня всем что-то надо… мне так все надоело, что даже не хочется выбирать выражения. Вои и все. Извини.
— Я не привык, что все тут читают мысли. Иначе привел бы их в порядок.
— Тебе незачем стесняться своих мыслей. Твоя любовь прекрасна и чиста, но… ты сам не знаешь, кого ты любишь.
— Это не имеет значения.
— Имеет, — вздохнула Маррот, — когда-нибудь ты поймешь меня.
Ничего не прояснилось, только запуталось еще больше. Если эрхи тут были ни при чем, то кто же? И где этот чертов Лаокоон? И был ли он вообще? Он уж и сам начал сомневаться. И что этой Маррот известно о Зеле? И с чего она взяла, что может ею управлять, тем более заставить ее полюбить кого-то? Высшие миры, а нравственность как у работорговцев…
Одно он все-таки понял: разбираться придется самому, и надеяться больше не на кого. И нет в мире совершенства. Ни у белых тигров, ни у эрхов. Оно было только на Земле и только в детстве, когда отец подбрасывал его к потолку, а мама пекла пирожки.
Ольгерд стоял у окна рядом с хозяйкой. Звездный свет шел ей, переливаясь на блестках ее фиолетового платья. Его звал голос сестры. «Ол, вставай, сколько можно притворяться! Что за манера дрыхнуть на закате?»
— Я еще вернусь, — сказал он грустной Маррот.
— Я знаю. Ступай, мальчик. Удачи тебе.
Сиреневый мир померк. В распахнутом окне алел земной закат, Ингерда стучала кулачками ему в грудь.
— Ол, ты что? Наркотиков наглотался?
Он тупо смотрел вокруг. Сила тяжести прижимала его к кушетке, ныла затекшая рука, голова отвратительно болела где-то в затылке, словно там перекатывались металлические шары, во рту было кисло.
— Росси велел тебе немедленно прилететь.
— Зачем это?
— Откуда я знаю? Ол, ты что, правда наглотался? Ну и видок у тебя!
— Ничего я не пил, отстань.
Вяло двигаясь, он умылся и сменил рубашку. Сестра стояла за спиной в немом ожидании.
— Чего ты хочешь? — не выдержал Ольгерд.
— Может, ты объяснишь, что с тобой происходит?
— А что со мной происходит?
— Ты очень изменился.
Ольгерд посмотрел на ее гладкую прическу и тусклое платье. Сестра как будто вся потухла в последнее время.
— Ты тоже, — сказал он.
Через полчаса вместе со своей головной болью он находился в кабинете Росси. Они были вдвоем, шторы опущены, экраны светились в рабочем режиме.
— Смотри сюда, — Антонио усадил его перед экранами, в которых Ольгерд с удивлением увидел комнаты своего дома.
— Что это?
— Это запись, — равнодушно бросил Росси, — сейчас пройдешь ты, вот это ваша псина, Ингерда переодевается…
— Что все это значит? — спросил Ольгерд закипая, — какого черта вы копаетесь в нашем доме?
— Ты что, не знал? — Росси пожал плечом, — неужели отец вам ничего не сказал?
— Так это с его ведома?
— Разумеется.
Омерзительное появилось чувство, но оно не успело разрастись, потому что на правом экране, где была гостиная, появилась фигура в черном плаще домино. Это подействовало как электрошок. Ольгерд сразу забыл про свои эмоции, он только охнул. Плащ на фигуре распахнулся как от ветра, под ним оказался золотисто-желтый костюм прекрасного принца со сверкающей пряжкой и оплечьем. Может, эрхи и не любили роскошь, но этот юноша ее явно любил. Прекрасный принц огляделся, исчез на этом экране и тут же появился на другом.
— Телепортирует из комнаты в комнату, — пояснил Росси, — видимо, он просматривал эту запись не раз, — сейчас попадет к Ингерде.
