Сергей Гатаулин - Вирус
Он прислушался к внутренним ощущениям, подумал: «Без сомнения, мысль достойна дальнейшей проработки. Впрочем, чай тоже неплох».
- Мы ходим по краю обрыва. Я имею в виду человечество как вид, - уточнил Медведев и, замечая непонимание собеседника, продолжил:
- Любой внешний фактор может опрокинуть человечество в бездну небытия - будь то вирус гриппа, СПИД, глобальное потепление или похолодание, вспышка на солнце. Существует множество причин, способных устроить нам глобальные похороны.
- А я думаю, до этого оно уничтожит самое себя, доказывая, чей бог главнее в небесной иерархии, у кого корни глубже, кожа белее... или чернее, - зло возразил Иван.
Он понес кружку в мойку и на ходу закончил:
- Мир, в котором информация о событии важнее и реальнее самого события, обречен погрязнуть во лжи и погибнуть.
- Ваня! Тебе не кажется, что мы сейчас похожи на две старые задницы, шлифующие скамейку у подъезда? Все плохо, все очень плохо, хуже не бывает, но предчувствие - тьфу... Я тут подумал, если... - неожиданный звонок телефона вынудил Медведева прекратить размышления именно в тот момент, когда...
Хотя сейчас он уже не помнил, о чем хотел сказать. Он забыл обо всем на свете: экран высветил самое лучшее в мире имя.
- Здравствуйте, Галочка, - радостно пропел Медведев.
Трубка секунду помолчала и незнакомым мужским голосом бесцеремонно спросила:
- Вы кто?
«Ни здравствуйте, ни до свидания... хамовато, однако», - Медведев мгновенно раскалился, приготовившись выплеснуть на невидимого собеседника раздражение, копившееся все утро. Но тот, словно почувствовав свою ошибку, постарался смягчить ситуацию.
- Представьтесь, пожалуйста! - попросил он.
* * *- Зови меня Джон, приятель! - пробасил молодой скуластый американец. Улыбаясь, он достал из-за спины большую бейсбольную биту и, хищно оскалившись, двинулся к жертве: не столь молодому и менее угловатому азиату. Сорок первая (или сто сорок первая) жертва громко закричала.
- Анатолий, выключи ты этот бред, - попросил Дмитрий, сканируя ближайшие квартиры в поисках подходящего компьютера.
- Тебе не нравятся ужастики? - скучно, словно смотрел учебную программу по математике, спросил Анатолий, не отрывая взгляда от экрана телевизора.
- Можно подумать, тебе нравятся. Информации - ноль, эмоций - никаких, актеры - бездари. Если мне понадобятся острые ощущения, почитаю русские народные сказки или выйду погулять на улицу, где страстей человеческих не меньше, чем в любой страшилке.
Для того, чтобы показать ужас смерти, не обязательно лить ведрами краску на головы зрителей. Достаточно одной капли настоящей крови, - неохотно ответил Дмитрий, продолжая поиски сети. - Главное в этом вопросе - чтобы эта капля была твоей, именно твоей крови. Тогда будет страшно тебе, а не актерам фильма. Не по сценарию страшно, а по-настоящему. Зрелище телевизионной крови - сомнительное развлечение. Телевизионный онанизм. Ощущение есть, а вот остроты - никакой.
- Дмитрий, тебе лет двести можно дать по твоим рассуждениям. Постоянно ворчишь, как старик.
Из компьютеров, через которые Дмитрий мог подключиться к Интернету, поблизости был только ноутбук Пугачева-старшего.
Дмитрий расслабился, пытаясь различить происходящее в квартире этажом ниже. Сменил диапазон восприятия и тут же почувствовал пульс человека.
Непонятно каким образом, но Дмитрий понял, что перед ним Славкин отец, точнее... Тьфу ты!
Вид жидкости, просачивающейся в желудок по запутанному кишечному тракту, - тошнотворное зрелище.
Кому, скажите, понравится сложное переплетение внутренностей со всем их содержимым, как бы подсвеченных изнутри?
Дмитрий попробовал сменить угол зрения, стараясь иначе взглянуть на картинку, почувствовать ее. Мгновенно изменилось восприятие. Мир обрел цвета, стал более четким, и Потемкин тут же обнаружил еще одного человека, в котором узнал профессора.
Медведев пылал всеми цветами радуги. Красный цвет возбуждения, переходящий в пурпур тревоги, оттенялся фиолетовым мраком раздражения. Невероятное возбуждение, страдание и злость - все это чувствовал сейчас Дмитрий, причем не только чувствовал, но и видел.
Разглядывая пылающее буйство красок, как художник разглядывает картину, он по малейшим оттенкам читал человеческие эмоции. Юноше стало стыдно.
- Ух ты, - выдохнул насмешливый голос. Тромб ощутил его смущение. - Наш профессор потрясен? Я бы даже сказал, убит горем. Подглядываешь напарник?!
- Подслушивать - не лучше. Стучаться нужно, - беззвучно, с некоторым упреком произнес Дмитрий и, задумчиво склонив голову, продолжил:
- С тех пор, как ты поселился у меня в голове, я чувствую себя идиотом, сидящим в прозрачной туалетной кабинке на городском пляже. Поднадоело!
В голове скрипнула дверь и прозвучала отчетливая барабанная дробь: «Тук. Тук. Тук».
- Заходи, - засмеялся Дмитрий, закрывая свои мысли и эмоции подобием зеркальной накидки.
Ему очень нравились вольности, которые он мог позволить себе в процессе мысленного разговора с Тромбом. Вновь скрипнула дверь.
- Дружище! Ты где? - пробормотал Тромб, изображая беспомощного слепца, бредущего на ощупь.
Дмитрий затемнил накидку, становясь видимым.
- Растешь, напарник, - восхищенно пробормотал боец, разводя руками и задирая подбородок.
- А в физическом мире не пробовал ничего подобного изобразить? Температуру, смотрю, отрегулировал. Я тут побродил по окрестностям, - он махнул рукой в неопределенном направлении и продолжил:
- Побродил и обнаружил в твоем организме достаточно интересные изменения. После того, как мы разобрались с вирусом, твое тело сжигает энергии в несколько раз больше, чем прежде. Усложнилось все: мозг, сердце, печень и даже строение волос. Не веришь - попробуй подстричься,
Есть области мозга, в которые я не могу заглянуть. Они поглощают энергию, как черные дыры. Структура твоего ДНК меняется с пугающей скоростью, пробуждаются гены, активные подвергаются мутациям. Результат может быть самым неожиданным. Готовься к сюрпризам, партнер! - закончил боец.
- Но я ведь еще человек? - выдавил из себя испуганный юноша, ощущая громкое биение сердца.
- Думаю, да, - задумчиво протянул Тромб, не очень уверенно.
- Что будем делать, напарник? - устало поинтересовался Дмитрий.
Дезориентированный, он неосторожно перешел в звуковой диапазон и тут же услышал голос Анатолия.
- Да я за любой кипиш. Впрочем, лучше воровать, чем охранять, - шутливо заметил он, выключая телевизор. - Прибытку больше.
