Евгений Квардаков - Тиадар
Дойл прошелся по узким улочкам, рассматривая обветренные стены и заляпанные кое-где грязью пласталевые окна подвальных помещений. Домики были может быть и уютные внутри, но очень непривычные для человека, выросшего и жившего в кафедральной системе, где глаза привыкли к блеску и ярко-белому цвету симбионтного металла. А тут низенькие, неказистые постройки, без выкрутасов и фантастических форм. Интересно, ведь наверное именно так строили свои дома люди почти тысячу лет назад, когда экипаж «Дедала» отправлялся в свой полет. Тогда, вроде бы и никакого Жилого Купола не было на Терре, можно было и на горы посмотреть и на океаны, пусть даже черные, с безжизненной, отравленной сталью водой. А может он просто перепутал даты?
Дорога, виляя между домами уходила в серо-рыжую пустошь и Дойл уже собрался поворачивать назад, когда вдруг заметил покосившийся от недавнего оползня домик с занавешенными окнами и небольшим значком над старым, покрытым выщерблинами шлюзом. Странный был знак, вроде бы знакомый, но в то же время и будто бы чужой, нечеловеческий. Круг с крестом посередине и тремя расходящимися в разные стороны лучами. Майкл постоял, неуверенно переминаясь с ноги на ногу и вспоминая, что же это может быть. Да… это именно он. Символ последней оставшейся на Терре церкви — Церкви Единого Бога, которая распалась через пару сотен лет после отлета «Дедала». Неудивительно, что среди его экипажа наверняка были люди верующие. Дойл собрался с мыслями и подойдя к шлюзу нажал на кнопку вызова, даже не ожидая, что ему отроют. С какой стороны ни взгляни, а любопытство штука непростая.
Однако ему открыли. Шлюз откатился в сторону со скрипом сервомоторов, и Майкл вошел в переходную камеру. За спиной захлопнулась железная створка, впереди открылась небольшая пятиугольная дверь и в нос пахнуло приятным запахом какого-то благовония.
— Чем я обязан визиту офицера полиции? — в ореол бледного света, пробивавшийся из-под плотных занавесок вышел щупленький низенький старичок в черном одеянии.
— Я здесь недавно, — не стал кривить душой Дойл. — Прилетел с Марса, решил осмотреться. Увидел ваш дом и… просто любопытно стало. Неужели здесь еще сохранился культ Единого Бога?
— А почему бы и нет? — старичок пошаркал в темноту, зажигая тусклые желтые лампады, украшенные тонкой резьбой. — Ведь это часть истории. Нашей истории.
Майкл оглядел увешанные картинами стены. Странно, но на этих рисунках, выполненных по старинке, вручную, на грубом полотне, хоть и современными самовосстанавливающимися красками, не было ничего такого, что обычно приписывалось церкви. Не смотрели на людей святые с каменными лицами, не демонстрировались картины сошествия в ад или поднятия души в рай… Просто обычные картины с видами различных планет, зелеными лесами и голубыми реками. Под каждой картиной стояла лампадка наполненная ароматными маслами.
— Люди отреклись от Бога и это был их выбор, — скрипучим голосом сказал старичок, увидев заинтересованность Дойла. — Отреклись от того Бога, что им пытались навязать те, кто облечен властью. Но разве мы отреклись от жизни? От сознания, бьющегося в каждом из нас? Разве отреклись от тех непреложных физических законов, что удерживают наш мир в равновесии?
— Вы один живете тут? — поинтересовался Дойл. — Не боязно?
— А кого мне бояться-то? — ответил вопросом на вопрос старик. — Я тут живу уже почти сотню лет, я и мой отец, корабельный священник с «Дедала», раньше всех сюда пришли…
— Ну как кого? Например тварей этих из под земли.
— Бросьте, молодой человек. Ничего они мне не сделали до сих пор и не сделают. Я вот что вам скажу. Не умеете вы планету слушать. А послушали бы, глядишь, она и вам перестала бы угрожать.
— Простите, я не знаю вашего имени… — замялся Дойл. — Но что вы имеете в виду?
— Имя мое Гильермо Орьен, если вам интересно, — продолжая зажигать лампады ответил старик. — А имею я ввиду то, что демонов своего разума человек создает сам. Не надо возносить хвалу богам за благие дела и проклинать темные силы за свои плохие поступки. Люди сами решают куда им идти и по какому пути. Вы хотите видеть эту планету исчадием ада и она станет им для вас.
Дойл прошелся вдоль рядов картин, рассматривая их как в музее. Все эти полотна, окружавший их полумрак, прохлада, легкая влажность и тишина, нарушавшаяся лишь шаркающей походкой старика, как-то по-особенному завораживали и успокаивали.
— Скажите, ведь в вашей жизни были случаи, когда вам казалось, будто кто-то ведет вас за руку сквозь трудности и непреодолимые, на первый взгляд препятствия? — поинтересовался Орьен.
— Ну… пару раз случалось, — неуверенно ответил Дойл.
— И что тогда?
— Если вы клоните к тому, что я благодарил некую высшую силу, то, наверное, да. — пожал плечами Майкл.
— Как по-вашему, это был Бог?
— Я не могу вот так сразу ответить на этот вопрос… — хмыкнул Дойл. — Может быть Бог, может быть что-то еще…
— Видите ли, еще задолго до того момента, как на Терре началась война с «МенталКорп», а Церковь Единого улетела к звездам в поисках позвавшего их Бога, многие поняли, что само понятие бога есть метафора, — заговорил Гильермо, усевшись на небольшую деревянную лавочку. — Обобщение. Понимаете? Простое буквосочетание, призванное подарить плоть всему тому, что невозможно осознать. Раньше это были гром и молнии, от которых наши предки прятались в пещерах, позднее созидание вселенной и реакции внутри бозонов. Сейчас наша наука тоже не всесильна. Вот Бог и вбирает в себя все неизвестное, что окружает нас в данный момент времени. Мы знаем про нервную систему, но не понимаем как функционирует сознание. Мы знаем, как растет трава, но не знаем, почему она растет именно по таким физическим константам, а не по иным. Мы знаем про скорость света, но не понимаем почему она именно такая, а не иная. Да и что может быть более непознанным, и истинным для всех, нежели Вселенная?
— Люди не знают, что происходит на этой планете, — заметил Дойл словно невзначай. — Вы ведь намекали на это.
— Не знают, — согласился старик — Потому что не понимают ее. Не могут принять того, что она живет не по тем законам, к которым привыкли они, а по своим. И пока они этого не признают, боюсь, может произойти много ужасных событий. В этой планете тоже сокрыт Бог, равно как и его антипод. Вот только никто этого не хочет видеть.
— Странный у вас взгляд на Бога, — заметил Дойл. — Думаю, в свое время вас сочли бы еретиком.
— Может быть сочли, а может быть и нет, — неопределенно пожал плечами старик. — После контакта с иными расами, те из людей, что оказались поумнее отбросили в сторону старые догматы. Научились видеть мир не так, как принято. Признали то, что правда скрыта не в древних текстах, а в унитарности. Истина лишь то, что является непреложным для всех, а не только для нас. К сожалению, такое понимание распространилось лишь по периферии, не затронув ортодоксальные сектора. Это и стало причиной падения. Причиной того, что тот Бог, которого старая вера нарисовала перед людьми, стал людям не нужен. Зачем тебе химерический призрак ходящий по воде, если есть антиграв?
