Александр Шепиловский - Феномен
Вошедший Тарас прекратил споры и напомнил, что главная их задача — добиться стопроцентного попадания секций на астероид.
Вовка жил у Владимира. Но недолго. Еще в первый вечер они что-то не поделили, и чем дальше, тем чаще ссорились.
— Трудно нам, братьям, ужиться под одной крышей, — сказал мне однажды Вовка и, показав на Владимира, заговорил нарочно громко, чтобы тот услышал его. — Это такой бугай, такой бугай …. Забирай меня к себе, Шурик, пока я его в нокаут не послал.
— Уматывай, — сказал Владимир. — И чем быстрее, тем лучше. Это такой маленький идиотик, такой идиотик…. Сил моих больше нет!
Вовка переселился ко мне. Я перенес его квартиру-ящик с крохотной кроваткой и гардеробом. Два молодцеватых парня в бинокулярных очках сооружали ему спортплощадку, мастерили различный спортинвентарь. Вовка не придирался к ним, только поторапливал и был недоволен тем, что ему не с кем состязаться в беге, прыжках и упражнениями на снарядах. Ему и побороться хочется, и силой померяться. А с кем? Но жили мы с ним мирно. В институт он ходил сам, никакой опеки над собой не терпел, на неудобства не жаловался, правда, иногда привередничал в еде. В лаборатории для него сделали несколько маленьких лифтов и в разных точках оборудовали рабочие уголки. С Владимиром он отлично срабатывался, не ладили они только в быту.
Гипотеза о существовании в центре галактического ядра скопления «черных дыр» и даже праматерии, то есть осколков Большого Взрыва, нуждалась в доработке и экспериментальном подтверждении. Было установлено, что промах секций происходил во время флуктаций в галактическом ядре. Разгадкой этих процессов и занимались физики-планкеонщики, астрофизики, вакуумщики и пространственники. Были извлечены из архивов старые теории о физической сущности течения времени вспять. Где находится это необычное пространство, а точнее антипространство, как оно влияет на галактическое ядро? Тут, по словам Владимира, были «великий хаос и неразбериха». Все-таки общими усилиями нашли все замысловатые закономерности и научились предсказывать точное время флуктаций. Система была десятки раз проверена и перепроверена, пока не убедились в ее правильности и абсолютной надежности. Задача хоть и была решена, но проблема антивремени осталась.
Тогда давно подготовленный отряд специалистов для помощи Потапову и Попову было решено отправить на астероид. Владимир опять сделал попытку попасть в отряд, но туда его не включили. Вовку же приняли без разговоров. Он торжествовал:
— Ого-го! Дождался! Ты уж прости меня, браток, но ты сам меня специально для этого создал. Но поскольку я — это ты, значит и ты, можно сказать, включен в отряд, ты побываешь на астероиде в моем лице — довольствуйся этим. Забудем наши мелкие ссоры и обиды. Предлагаю больше никогда не ссориться.
— С тобой-то? С таким вредным? Ты даже сейчас надо мной издеваешься.
— Володя, это ты вредный, а не я. Мне маленькому и обиженному надо уступать.
— А меня большого и тоже обиженного, надо слушаться.
— На сколько хватает сил, на столько и слушаюсь.
В тот же день спасательно-строительный отряд поэтапно, по три человека, начали перемещать на астероид. Вовка попросился в первую группу и был в ней из-за малой своей массы четвертым. Провожали без цветов, без музыки, без напутственных речей — деловые люди «ехали» на работу, в командировку. Кто взял с собой любимую вещичку, которая бы напоминала о доме, о семье. Кто взял просто горстку земли. А Вовка собрался капитально, прихватил с собой всю квартиру-ящик с мебелью и посудой. Весь шкаф занимала колода карт для Потапова и Попова. Был еще у него специально изготовленный в одном экземпляре маленький скафандр, потому что Вовка не желал оставаться всегда на станции, он тоже хотел наравне со всеми работать в открытом космосе. Хоть он и пыжился перед стартом, и развязно хихикал, но волнения скрыть не мог.
— Прощаться не будем, — сказал он в последнюю минуту. — Мы ненадолго — туда и обратно. До свидания, мой любимый, вредный братан. До свидания все мои добрые друзья! — он протянул руку, и мы по очереди пожали ее пальцами. — До встречи, Шурик. Оставляю тебя Вовику. Будь здоров, Добрынюшка! Не вешай нос, Тока! Не грусти, Юлька! Я вас не подведу!
Ящик-квартиру вместе с Вовкой опустили в большую капсулу, в которой уже находились три спасателя. Капсула вкатилась в шлюзовое жерло камеры «Иванушка». Включились вспомогательные системы. Начался отсчет времени. Автоматика в нужный момент сработала.
— Все, — грустно сказал Владимир. — Вовка уже на астероиде. Не с кем мне теперь по-человечески поругаться, не над кем поизмываться.
— Надеюсь, теперь мы можем отдохнуть? — спросил я.
— Что ты, Санек! До отдыха ли! Мы вечно решаем откуда-то берущиеся проблемы. А вот за главную проблему так и не можем взяться.
— Какая же главная?
— Он забыл! Твое появление у нас и мое воскрешение на Никишихе. Мы только с бегемотом и разобрались. А ты говоришь отдыхать, бессовестный. Работать надо!
Да, пока я рядом с Владимиром, мне не удастся попутешествовать и познакомиться с обновленной планетой. Но я на друга не обижался, наоборот, все больше привязывался к нему. Как бы то ни было, я уже побывал в разных городах, был на Луне, на астероиде Бакан. А уж память о тропическом лесе на Амазонке внукам передам по наследству.
Я все говорю о работе и о работе. Можно подумать, что кроме работы мы ничего не знали и не видели. Нет, конечно. Просто работа была для меня главным — то, чем я жил. При желании я мог бы совсем не работать, мог бы учиться. Дай об этом сигнал — в момент все организуют, персональных учителей дадут. Но пока устраивало то, что есть. С Юлией мы по вечерам продолжали заниматься науками, играли, вели умные и неумные беседы. Если раньше я лишь в мечтах мог сказать ей «будь моей женой», то сейчас подумывал об этом всерьез. Ждал случая, когда «муха укусит».
Я и боксу уделял немного времени. Даже приходилось на играх в своей весовой категории выступать. Болельщиков было миллион, все болели за меня, а я не мог никого порадовать. Противники были техничны и сильны. Но все-таки за все проведенные бои я два раза добился победы, по очкам, конечно. Меня-то по-настоящему в нокаут посылали. А победы я добился, наверное, благодаря моим длинным рукам. Противники радовались своему поражению, и я уж подумывал, не нарочно ли они поддались. Но оказалось, что дрались они на совесть, хотели побить меня, но не получилось. Как можно от души радоваться своему поражению, не понимаю.
Через каждые два месяца и двенадцать дней, какая бы срочная работа ни была, она прекращалась и весь институт отдавал несколько дней спортивным играм, в которые обязательно входило перетягивание канатами. Горевали при поражениях, ликовали при победах. Неделю после игр вспоминали баталии и говорили, что в следующий раз они покажут биохимикам и генетикам, как надо брать призовые места.
