Андрей Быстров - Лезвие вечности
– Ты умеешь?
– А что тут уметь? Бери нож…
– Погоди, – Борис подсел к столу, – мы потеряем лишний час, а значит, подарим его им.
– Ты собираешься предпринять что-то немедленно?
– Если бы я знал что…
Иллерецкая открыла банку консервов, окончательно похоронив идею о картошке.
– Проголодалась, – извиняющимся тоном сказала она. – Борис, а где твоя знаменитая дискета?
– Со мной. Она всегда со мной.
– Ты не пробовал подбирать пароль?
– Подбирать? – удивился Борис. – Знаешь, если миллиард обезьян будут колотить по клавишам пишущих машинок миллиард лет, одна из них напишет «Войну и мир». Жаль, что мы не можем столько ждать.
– Да, но нам не нужна «Война и мир», нужно только слово… В какой директории находился этот файл?
– «Египет».
– Так и попробуй слово «Египет».
Борис вытащил дискету из кармана рубашки, покрутил ее в руках.
– Ты думаешь, так просто? Тоже мне, секрет… Отставив банку, Иллерецкая водрузила локти на стол и подперла ладонями щеки.
– Но ведь надо попытаться. Любопытно, с какой целью профессор закрыл файл? Предполагал, что информацию могут похитить?
– Не обязательно. Может быть, он сделал какое-то открытие, от которого прыгал до потолка, и не хотел, чтобы до поры до времени в файл кто-то заглядывал. Да и вряд ли профессор рассчитывал вечно хранить файл на винчестере. Потом он перенес бы его на дискету, чтобы как-то воспользоваться им, вот и позаботился заранее. Мало ли что. Коллеги там, соперничество, научный приоритет.
– Зачем твоему Беку научное открытие? Нет, тут что-то другое.
Борис поднялся и направился в комнату. Иллерецкая последовала за ним. Включив компьютер, Борис вставил дискету и ввел с клавиатуры слово «Египет» в английской орфографии, потом в русской.
– Неправильно, – вздохнула девушка.
– Разумеется.
– Попробуй его фамилию.
– Подожди, как это будет… – Борис взял авторучку и нацарапал на старой газете «KALUZHSKY», затем набрал на клавиатуре. – Не получается. Теперь по-русски… Снова ноль. Да нет, Оля, ерунда все это. Ты хорошо разбираешься в компьютерных делах?
– Увлекалась одно время в институте, но многое забыла. Да и устарели порядком мои знания.
– Скажи, а пароль можно как-нибудь обойти? Существует в принципе такой способ?
Иллерецкая размышляла с полминуты.
– Ну, думаю, если только… Ведь число знаков в пароле, а значит, и число их комбинаций ограниченно, так? И если перебрать все…
– Миллиард обезьян миллиард лет?
– Да, вручную. А на суперкомпьютере со специальной программой? А может, и другие способы есть. Но не у нас с тобой. Наверное, если бы дискета попала к людям, у которых…
Ее прервал звонок в дверь. Ольга и Борис на мгновение окаменели. Рука Градова потянулась к пистолету.
– Кто это? – шепнула Ольга.
– Мезенцев отдал мне свой ключ. Не знаю, есть ли у него запасной. Вдруг он возвратился раньше? Я спрошу.
– А если это не он?
Градов выхватил дискету из дисковода, сунул в карман джинсов Иллерецкой.
– Быстро на кухню, открой окно. Справа – пожарная лестница. В случае чего сразу делай ноги. Место встречи – у памятника Маяковскому, каждый день в десять утра. Ночуй где хочешь, хоть в парке, хоть на вокзале, но не дома. Все поняла?
– Я без тебя не уйду.
– Со мной все будет в порядке. Бегом на кухню!
Звонок повторился – долгий, настойчивый. Затем прозвучали три коротких звонка, три длинных и снова три коротких. Сигнал бедствия, SOS?!
Подтолкнув девушку в сторону кухни, Борис выбрался в прихожую, прижимаясь к стене, – еще засадят автоматную очередь через дверь. Едва ли люди Бека станут его убивать, но ведь неизвестно, кто там за дверью.
– Кто?! – выкрикнул Борис фальцетом.
К его крайнему изумлению, послышался женский голос.
– Мне нужно видеть Ольгу Иллерецкую. Я знаю, что она здесь.
– А зачем вам Ольга?
– Вы поймете, как только откроете дверь.
– Я не открою.
– Это я убила киллера в Варсонофьевском. А вы спасли меня на даче Калужского, спрятали в сарае. Потом заходили туда перед приездом милиции. Вы сказали «я сматываю удочки»…
– Верно! – выпалил Борис. – Это вы…
– Открывайте же!
– Вы одна? – Борису пришло в голову, что девушку могли схватить боевики Бека и теперь используют как отмычку. А не хитрость ли все это, не с ними ли она, не их ли шпионка? Нет, тогда не убежала бы от Бориса на даче.
– Если я скажу, что одна, вы поверите? Не заставляйте меня торчать на площадке!
«Действительно, – подумал Борис, – любые ее слова – не доказательство. Не спуститься ли во двор по пожарной лестнице? Обогнуть дом, разведать обстановку у подъезда… Но пожарная лестница хороша для бегства, да и то если они не поставили возле нее пост. Пользоваться ею для рекогносцировки рискованно, увидят соседи – вызовут милицию. Только этого не хватает для полного счастья».
Борис бесшумно открыл замок и отступил в комнату. Стискивая рукоятку нацеленного на дверь пистолета, он крикнул:
– Входите!
Дверь распахнулась. В прихожую вошла девушка с большой сумкой. Она была одна, и Борис опустил пистолет.
Он был подготовлен к тому, что увидит, и все же не мог не поразиться абсолютному сходству вошедшей с Ольгой Иллерецкой.
В проеме кухонной двери появилась Ольга.
– Здравствуй, сестра, – сказала гостья.
– Это невозможно, – прошептала в изумлении Ольга. – Да, вот теперь я понимаю тебя, Борис…
– Меня зовут Таня, – представилась девушка, запирая дверь. – А вы Борис, очень приятно.
– Таня Иллерецкая?
– Ну… – Девушка замялась. – В каком-то смысле.
– Что это значит?
– Я устала, хочу отдохнуть. – Она поставила на пол сумку, в которой что-то глухо звякнуло, прошла в комнату и села на диван.
– Но Таня… – пробормотала Ольга, еще не оправившаяся от потрясения. – У меня нет и не может быть никаких сестер. Борис рассказал мне, как перепутал нас, и я предполагала, что мы… похожи, да, очень похожи, но это… Вы – зеркальное отражение.
– Более того, – сказала Таня, – у нас одинаковые отпечатки пальцев.
– Что?!
– Отпечатки пальцев, прикус зубов, рисунок радужной оболочки глаз, не говоря уж о группе крови.
Ольга упала в кресло, с трудом выудила сигарету из пачки.
– Таня, объясните хоть что-нибудь… Я вижу, что мы, как один человек, но…
– Я не человек.
– То есть?.. – изумилась Иллерецкая.
– Я результат эксперимента профессора Колесникова. Не смотрите на меня так! Чуть позже вы поймете, а пока дайте поесть.
