Евгений Гаркушев - Обойдемся без магии!
– Тебе небезразлична судьба этого предателя?
– Мне просто неясны некоторые детали.
– Заурбек всегда был мастером интриг, – заявила Валия. – Возможно, Лакерт после встречи с кошкой бежал куда глаза глядят. Он ведь не знал, что Заурбек поднимет бунт против Лузгаша. Вот и отвез меня во дворец.
– Или помчался туда, куда я пошел бы в последнюю очередь, – предположил я. – Впрочем, узнать это мы сможем или у самого Варда, или у Заурбека…
Мы уже наполовину объехали Бештау. Город скрывался за горой. Валия бросила на него прощальный взгляд.
– И что теперь будет? – печально спросила она.
– Бештаун захватят или предадут огню. Лучше будет, если население окажется столь благоразумным, что сразу покинет город. А потом начнется партизанская война. Всегда отыщутся смелые люди, которые будут защищать родную землю от чужестранных захватчиков.
– Я должна быть со своим народом, – заявила Валия. – Мы ведь найдем Салади?
Я нахмурился и долго не отвечал, желая сформулировать свои тезисы повежливее и помягче. У меня не очень-то получилось.
– Самодеятельность закончилась. И демократия тоже закончилась, – объявил я девушке. – Мы едем к перевалам, в Славное государство. Если нам повезет, мы сможем туда прорваться. Если нет – попытаемся вернуться к Салади.
– Ты хочешь сказать, что берешь власть в свои руки? – спросила девушка на удивление мягко.
– Да. Причем у монахов ты напишешь указ, назначающий меня регентом, или чрезвычайным и полномочным послом – кем угодно, чтобы я мог вести с ними переговоры. Ненадолго – на месяц или на два. Я не собираюсь захватывать власть, как это сделал Заурбек. Просто сейчас нам нужно заручиться поддержкой могущественных союзников и освободить княжество от врагов.
– Значит, сам стать князем ты не хочешь? – зачем-то уточнила Валия.
– Не имею ни малейшего желания. У меня совершенно другие планы.
– И то. Ведь тогда тебе придется на мне жениться, – как-то очень грустно улыбнулась девушка.
Я вспомнил, как она порой смотрела на меня, как время от времени бросала косые взгляды на Эльфию, которую я обнимал у нее на глазах, и понял, что брака со мной девушка боялась бы не так, как брака с Заурбеком. Но, как мужчина воспитанный, даже не подал вида, что что-то понял. Последнюю реплику Валии я вообще оставил без ответа.
Путешествуя с милой молоденькой девушкой по сказочно красивым местам, трудно сохранять холод в груди. Я часто вспоминал Эльфию, и ее образ словно накладывался на образ Валии. Хотя Эльфия была статной белокурой красавицей, а Валия – миниатюрной изящной брюнеткой, они были подругами. И в разговоре я часто слышал знакомые словечки, подмечал такое же выражение лица, те же жесты…
И я, и Валия искренне скорбели по погибшей подруге. Это сильно сближало. Я по-своему, Валия по-своему были уверены, что Эльфие сейчас даже лучше, чем нам. Для нее испытания закончились и началась новая жизнь. В не представимых для нас в настоящее время формах и мирах.
Что оставалось нам? Даже потеряв близкого человека, нужно понимать – не стоит совать голову в петлю. Нужно работать, бороться, идти своим путем.
Когда мы мчались на велосипеде по цветущим полянам среди лесов и полей, наши сердца бились рядом, мы понимали друг друга с полуслова. У нас была большая цель, и мы намеревались достичь ее во что бы то ни стало. А скорбь постепенно утихала.
С каждым днем снежные вершины становились все ближе. Через четыре дня мы уже хорошо ощущали ночью холодный ветер, дующий с ледников. Хорошо, что не было погони – в чистом поле трудно спрятаться.
Ночевали мы под открытым небом, не рискуя заходить в дома. Да и деревни попадались редко. Может быть, так вела меня Валия. Ведь я не знал дороги к перевалам, ведущим в Славное государство, и следовал указаниям княжны. А она объездила эти места еще в юности, когда отец брал ее на охоту, продолжавшуюся по несколько дней.
Еда закончилась, пришлось туже затянуть пояса. По ночам я мерз без плаща, который сбросил в схватке с Заурбеком. Валия не предлагала мне места под своим, хотя я воспринял бы такое предложение правильно – только как попытку разделить тепло. Но, видно, княжне не пристало спать в одной постели даже со своим регентом. Даже если под сном понимается только сон, и ничего больше.
Вечером четвертого дня я рискнул развести костер. Мы были далеко от Бештауна и не опасались, что наш костер заметят. Мало ли кто путешествует по степи и разжигает костры? Огонь я зажег с помощью бензиновой зажигалки, купленной в «Молочном поросенке» за серебряный динар. Устройство зажигалки не изменилось с древнейших времен. А нефтяные скважины работали теперь сугубо на бензин для зажигалок и керосин для осветительных ламп. В двигателях он не горел, на открытом воздухе – не так бойко, как прежде, но все-таки пламенел, давая свет и тепло. Кое-где в Бештаунском княжестве еще делали асфальт, но в очень небольших количествах, чтобы залатать дорогу или сделать отмостку вокруг дома. Асфальт стоил дороже бетона.
Сухие сучья весело трещали. Мне было хорошо, потому что я наконец согрелся. Валия задумчиво улыбалась. Ей хотелось есть. Наверное, в своей жизни девушка впервые чувствовала голод, не будучи уверена, что сможет в ближайшее время его утолить.
– Во что ты веришь, Сергей? – вдруг спросила меня княжна.
– В окончательную победу добра и справедливости, – не задумываясь ответил я. – В то, что все страдания когда-то пройдут. В то, что мы обязательно встретимся с любимыми людьми. И будем счастливы, как и сами не могли бы пожелать.
– Тебя не застанешь врасплох, – протянула девушка. – А как называется твоя вера?
– Не знаю. Никак. В это верили мои учителя и друзья. Верили и верят, – поправился я.
– А я до сих пор не знаю, куда прибиться, – улыбнулась Валия. – Сейчас мы едем к славянам. Монахи спят и видят, чтобы обратить всех наших жителей в христианскую веру. Заурбек был мусульманином. Выйди я за него замуж – пришлось бы принять ислам и мне. Отец был язычником. А большинство моих подданных из Бештауна поклоняются Лермонтову…
– Лермонтов – великий поэт, – согласился я.
– И пророк, – добавила Валия.
– Может быть, – согласился я. – А твои подданные признают других пророков, кроме Михаила Юрьевича?
– Конечно, – ответила княжна.
– Кого же?
– Многих великих людей прошлого.
– Достоевского? Толстого? – попытался предположить я.
– Наверное, – улыбнулась Валия.
– Гумилева? Блока?
– Да… Этих – точно. Я, к сожалению, не помню всех… Лермонтов ведь жил и умер у нас, он – покровитель города. Пророков много, но этот нам ближе…
