Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Ракетный корабль «Галилей» (сборник)
Пьер Арман наклонился вперед и прошептал Тексу на ухо:
— Слушай, извини, а это что, действительно сапоги, в которых ездят на лошадях?
— Да уж на лыжах в них не катаются.
— Извини, ради Бога! Просто я ни разу не видел лошадей.
— Что?
— Лично я видел, — сказал Оскар. — В зоопарке.
— Лошадей — в зоопарке?
— Да, в зоопарке, в Нью-Окленде.
— А-а, — протянул Текс и улыбнулся. — Теперь понимаю. Ты из венерианских колонистов!
Мэтт тут же вспомнил, где он слышал знакомый акцент, с которым говорил Оскар: перед ними однажды выступал лектор, прилетевший с Венеры. Текс повернулся к Пьеру:
— Пит, ты тоже оттуда?
— Нет, я… — начал Пит.
Его прервал громкий голос, донесшийся из громкоговорителей.
— Прошу внимания! Тишина! Прошу внимания! — в углу зала стоял молодой человек, одетый в строгую светло-серую форму кадета школы Космической патрульной службы. — Все, у кого нечетные серийные номера, — произнес он в ручной микрофон, — пройдут со мной. Возьмите с собой личные вещи. Четные номера останутся на местах.
— Нечетные номера? — повторил Текс. — Никак я! — воскликнул он и вскочил.
Мэтт посмотрел на свои инструкции.
— И у меня нечетный!
Кадет прошел вдоль прохода рядом с ними. Мэтт и Текс не спускали с него глаз. Кадет шел, слегка пригнувшись, чуть-чуть расслабив колени, держа руки наготове. Его ноги мягко ступали по ковровой дорожке. Это чем-то напоминало изящную кошачью походку; Мэтту казалось, что, если сейчас зал внезапно станет вверх дном, кадет мягко приземлится на ноги и не потеряет равновесия, и, между прочим, все так бы на самом деле и было.
Мэтту захотелось выглядеть точно так же.
Когда кадет проходил мимо, юноша с чемоданами схватил его за рукав.
— Эй, мистер! — произнес он.
Кадет мгновенно повернулся, присел, затем спохватился и посмотрел на юношу.
— В чем дело?
— У меня нечетный номер, но одному мне не унести весь багаж. Кто мне поможет?
— Никто, — кадет легонько тронул носком ботинка груду вещей. — И это все ваше?
— Да. Но как же мне быть? Не могу же я оставить их здесь. Чемоданы могут украсть.
— Кому они нужны, ваши чемоданы, — кадет с отвращением оглядел груду. — Отнесите все это добро на станцию и отошлите домой. Или просто выбросьте.
Юноша смотрел на кадета непонимающим взглядом.
— Рано или поздно вам все равно придется избавиться от лишнего веса, — терпеливо пояснил кадет. — В случае перелета на учебный космический корабль вы имеете право взять с собой двадцать фунтов груза.
— Но… предположим, я соглашусь отправить багаж домой. Кто же мне будет его переносить?
— Это ваше дело. Если вы хотите служить в космическом патруле, следует научиться самому решать возникающие проблемы.
— Но…
— Молчать!
Кадет отвернулся и пошел дальше. Мэтт и Текс последовали за ним.
Через пять минут Мэтт, голый, как новорожденный ребенок, засовывал сумку и одежду в специальный мешок, помеченный его номером. По команде он открыл дверь и вошел внутрь, прижимая к груди выданные инструкции и пытаясь сохранить остатки достоинства. Он оказался в бане, где механические устройства вымыли его, вытерли, сполоснули, снова высушили — как на каком-то конвейере. Его инструкции оказались водонепроницаемыми, и Мэтт стряхнул с них несколько капель воды.
В течение двух часов его осматривали, ощупывали, фотографировали, взвешивали, подвергли рентгеноскопии, сделали прививки, взяли образцы крови, тканей и многое другое. Мэтт совершенно растерялся. Один раз он заметил Текса, двигающегося в другой очереди. Текс тоже увидел его, махнул рукой, похлопал себя по ребрам и поежился. Мэтт попытался заговорить с ним, но в этот момент его собственная очередь двинулась вперед. Врачи осмотрели ногу Мэтта, которая подверглась операции, попросили его подвигать ступней в разные стороны, спросили относительно времени операции и поинтересовались, не болит ли нога сейчас. Он честно признался: болит. Сделали дополнительные фотографии, провели новые тесты. Наконец, врачи сказали: «Все, отправляйтесь обратно в очередь».
— Вы считаете, с ногой все в порядке? — не удержавшись, спросил Мэтт.
— По-видимому. Вам будут предписаны специальные упражнения. Идите.
Прошло немало времени, прежде чем он оказался в комнате, где одевалось несколько юношей. При входе ему пришлось встать на платформу автоматических весов, а его тело пересекло сетку световых лучей, измеривших размеры его тела. Щелкнули реле, через несколько минут в стене открылась крышка люка, и на скамейку прямо перед Мэттом упал сверток. В свертке оказалось белье, синий комбинезон, пара мягких ботинок — все точно по размеру.
Синий комбинезон Мэтт принял за временную одежду — уж очень ему хотелось сменить его на строгий светло-серый комбинезон кадета космической школы. Ботинки, те просто привели его в восторг. Он надел их, застегнул, встал, ощущая, как плотно они облегают ступню и насколько они мягкие. Казалось, он может встать ногой на монету и сказать, на орле она или на решке. Это ж надо: «кошачьи лапы» — его первые космические ботинки! Мэтт сделал шаг, второй, третий, стараясь двигаться подобно кадету, которого видел утром.
— Додсон!
— Иду! — он поспешил к выходу и скоро оказался в комнате со столом, за которым сидел средних лет мужчина.
— Садитесь. Меня зовут Джозеф Келли, — Мужчина взял из рук новичка документы. — Мэттью Додсон… рад познакомиться с тобой, Мэтт.
— Как поживаете, мистер Келли?
— Вроде неплохо. Итак, почему ты хочешь стать офицером Патрульной службы?
— Потому что… — Мэтт заколебался. — Говоря по правде, сэр, сейчас я так растерян, что не могу ответить на этот вопрос.
Келли усмехнулся:
— Это лучший ответ из всех, которые мне пришлось сегодня услышать. У тебя есть братья или сестры, Мэтт?
Беседа продолжалась, Келли подбодрял Мэтта и тот разговорился. Вопросы были достаточно личными, но у Мэтта хватило ума сообразить, что «мистер Келли» скорее всего психиатр. Он пару раз начинал заикаться, но все-же старался отвечать честно.
— Ну, а теперь ты можешь сказать мне, почему хочешь служить в Патруле?
Мэтт задумался.
— С самого детства мне хотелось полететь в космос.
— Путешествовать, посещать незнакомые планеты, встречаться с разными людьми — все это понятно, Мэтт. Но почему не поступить в торговый космический флот? Учеба в Космической академии — дело долгое и тяжелое, и вероятность того, что ты закончишь учебу, всего один к трем. И то только в том случае, если ты пройдешь все испытания и примешь кадетскую присягу, — а этого добивается не больше четверти кандидатов, прошедших отборочные тесты. Но ты можешь поступить в школу космического торгового флота — я могу перевести тебя прямо сегодня — и при твоих данных ты получишь пилотские права еще до того, как тебе исполнится двадцать лет. Как ты считаешь?
