Игорь Дручин - Пепельный свет Селены
— Антенну вижу. Как самочувствие экипажа?
— Нормальное. Немного выдохлись за два последних дня. Съели много кислорода. Но не беспокойтесь. Можем продержаться сколько потребуется, только в пассивном состоянии. Продуктов маловато и воды.
— Ясно, Субботин. Я у вашей антенны.
— Отойдите на пару шагов, Василий Федорович. Можете провалиться.
— Нет. Рухляк держит хорошо. Вы прямо под антенной?
— Под антенной вертикальная выработка шесть с половиной метров. К ней ведет ответвление пещеры. Мы у развилки в ста семидесяти метрах.
— Уже хорошо. Будем взрывать, вас не достанет.
— Засыплет ход. Он узкий. Попробуйте шурф вручную. Только застрахуйтесь тросиком. В любой момент можете провалиться.
— Василий! Неси лопаты! Ближайшему экипажу выделить двух человек. Подготовить баллоны с кислородом и носилки.
Алферов услышал дружный смех.
— Не надо носилок и кислорода, Василий Федорович. Мы сейчас подкрепимся, что у нас осталось, и пойдем помогать снизу. Все равно придется расчищать наш лаз.
— Понял. Носилки отставить. Приготовить горячую пищу и кофе. Передайте начальнику станции Эратосфен радиограмму для Земли: «Экипаж Субботина найден. Состояние хорошее. Приступаем к спасательным работам. Алферов». Ясно?
— Вас понял, — ответил механик, поддерживающий всестороннюю связь.
Верхний слой рухляка оказался достаточно плотным, к тому же попадались плохо разложившиеся глыбы, и Василию пришлось сбегать за ломиком. Когда к ним подошли на помощь с ближайщего вездехода, геолог Скосырев и высокий здоровяк астрофизик
Шалыгин, дело пошло быстрее. Астрофизик приспособился выворачивать ломиком крупные глыбы и руками выбрасывал их из ямы. От усердия на его лице скоро заблестели капельки пота.
— Ты не очень спеши. До центра Луны еще далеко, — серьезным тоном проговорил Василий Федорович, размеренно подбирая лопатой рухляк и выбрасывая его из ямы, по опыту знающий, что перегрев в скафандре скоро приводит к вялости да и пот, заливая глаза, мешает работать.
Шалыгин угукнул, но продолжал ворочать глыбы с прежней энергией.
— Он торопится добраться до своего идейного противника, — поддержал шутку Алферова геолог.
— Это кто из них? Макаров?
— Смолкин!
— Что между ними общего?
— Как показывает опыт, уменьшение силы тяжести уравнивает шансы разных весовых категорий, так как мышцы, приспособленные к земным условиям, легко справляются с любой массой, и здесь на первое место уже выступает реакция и техника спортсмена. У водителей, естественно, отличная реакция. Про Смолкина и говорить нечего! Феномен какой-то! Вот и приходится Сергею Александровичу частенько прижиматься лопатками к ковру! Кому это понравится? Вот он и лелеет надежду на реванш. Говорят, даже свою астрофизику забросил! Не может же он оставить противника не отомщенным!
— Укгхм! — невразумительно промычал астрофизик и вылез из канавы. Пот заливал лицо, волосы торчали во все стороны влажными прядями…
— Давай, Ленечка, поорудуй, а я пока тоже поупражняюсь в остроумии. Вы не пробовали играть в волейбол на Луне, Василий Федорович?
— Нет, — Алферов усмехнулся, вспомнив трудные годы строительства первых станций. — Как-то было не до волейбола, да и играть, по сути, было негде. Коекак отвоевывали пространство для систем жизнеобеспечения… А разве есть разница? Ведь скорость мяча гасит, в основном, сопротивление воздуха?
— Гасит-то оно гасит. Но и разница в гравитации тоже имеет значение. Здесь пас должен быть предельно мягким, и принять мяч после хорошего удара почти невозможно. Вы попробуйте. Мы. здесь часто играем, — Шалыгин загадочно улыбнулся.
— Не соглашайтесь. Он вас провоцирует, — отозвался геолог.
— Отчего же. Надо попробовать. Для полноты ощущений. А, тезка? — забирая лопату у водителя, сказал Алферов.
Василий хмыкнул и, не желая оставлять шефа в неведении, предупредил:
— Ну и наставите себе шишек для первого раза.
— Посмотрим! — Василий Федорович закрепил страховочный тросик на поясе и полез в яму.
Рухляк пошел более слабый. Это Алферов ощутил, едва спустившись в узкую горловину наиболее глубокой части канавы у самой антенны.
— Алло, Субботин!
— Они пошли пробиваться снизу, — услыхал он голос Гончаровой.
— Передайте, пусть будут осторожными. У нас уже около двух метров!
— Хорошо, Василий Федорович! Пройдя рухляк еще на штык, Алферов почувствовал, что грунт под ногами заколебался.
— Осторожно внизу! — успел крикнуть он и повис на страховочном тросике. — Как вы там?
— Немного присыпало, но, в общем, нормально. Сейчас выберемся, — донесся голос Смолкина.
Минут через пять осыпавшийся рухляк был расчищен, и внизу, в провале, появилась чья-то голова, высвечивая фонарем узкий, как волчья нора, ход. Василий Федорович быстро выбрался на поверхность, и, отстегнув страховочный тросик, спустил его вниз.
— Пристегни, сейчас вытащим! Гончарова! Немедленно отправляйтесь к выходу!
— А вездеход, Василий Федорович? — спросил Смолкин, усаживаясь на край канавы. — Ведь взрывчатка, наверное, осталась. Можно проделать проход из пещеры, и мы бы добрались на базу своим ходом.
— Ишь, чего захотел! Кто там следующий? Субботин?
— Я Майю подожду.
— Макаров! Давай пристегивайся! Быстрее! Ночь наступает. Неизвестно, успеем ли вовремя добраться, а они тут еще выкомаривают! — рассердился начальник космоцентра. — Приказываю всем немедленно подниматься наверх!
— Вира! — крикнул Саша.
Могучий Шалыгин ухватился за тросик и, перебирая его руками, легко вытащил Макарова на поверхность. Последним поднялся Субботин, прижимая первой рукой к груди образцы.
— Надо бы загрузить рухляком тяжелые луноходы, — сказала Майя, разглядывая подчеркнутые последними лучами заходящего солнца силуэты машин, словно стадо динозавров, растянувшихся по склону. — В оранжерее калия не хватает, а здесь три процента. Зачем же гнать стадо машин пустыми.
— Ты посмотри на них! — развел руками Алферов. — Только, можно сказать, вылезли из преисподней, и — пожалуйста! Одному тут же достань из подземелья вездеход, второй тащит с собой гору образцов, нарушая технику безопасности, а третьей нагрузи вездеходы… Что же ты ничего не просишь? — обратился он к Саше.
— Я успею. В следующий раз… — пробормотал Макаров, чувствуя в интонациях начальника космоцентра недобрые нотки.
— Всем к вездеходу! Ясно? — приказал Алферов. — Немедленно! Я с вами еще поговорю на станции!
Спустя сутки начальник космоцентра, выспавшийся и гладко выбритый, осматривал хозяйство Яковлева.
