Роберт Хайнлайн - Туннель в небе. Звездная пехота
Сью принесла бульон в горшке и подержала ему голову, пока он пил. Затем подползла ближе с Хоуп Бакстер на руках и показала ему новорожденную. Род, как в таких случаях полагается, сюсюкал и говорил какие-то глупости, а про себя думал: неужели все новорожденные выглядят так же?
Затем его оставили в покое, и все это время он думал. Каролина вернулась вместе с Роем.
— Как дела, вождь? — спросил Рой.
— Готов откусить башку гремучей змее.
— Нога у тебя — не дай бог, но это пройдет. Мы прокипятили листья, и у Боба еще оставались антисептики.
— Я себя нормально чувствую. Температуры вроде нет.
— Джимми всегда говорил, что тебя ничего не берет, — добавила Каролина. — Что-нибудь нужно, Родди? Или хочешь нам что-нибудь сказать?
— Да.
— Что?
— Вытащите меня отсюда. Помогите спуститься по тропе.
— Тебе нельзя, — торопливо сказал Рой. — Ты еще не оклемался.
— Ты так считаешь? Давай-ка или помоги, или отойди с дороги. И соберите всех вместе. У нас будет общее собрание.
Они переглянулись, и Кэрол молча вышла из пещеры. Род сам дополз до каменного карниза, когда у входа в пещеру появился Бакстер.
— Ну-ка, Род! Давай назад и ложись!
— Отойди.
— Послушай, друг, я не люблю применять силу в отношении больных, но, если ты меня вынудишь, я это сделаю.
— Боб… Сильно у меня нога повреждена?
— Все будет в порядке — если будешь меня слушаться. Если же нет… Знаешь, что такое гангрена? Когда нога чернеет и появляется такой сладковатый запах?..
— Не надо меня запугивать. Что мешает спустить меня на веревках?
— Ну, если только так…
Спускали Рода, пропустив две веревки под мышками и третьей поддерживая больную ногу. Операцией руководил Бакстер. Внизу его подхватили на руки, отнесли к кухонному костру и уложили на землю.
— Спасибо, — буркнул Род. — Здесь все, кто может ходить?
— Кажется, да, Родди. Пересчитать?
— Не надо. Насколько я понимаю, сегодня утром вы избрали меня кап… мэром поселения?
— Верно, — подтвердил Кеннеди.
— Какие были еще кандидатуры? Сколько голосов я набрал?
— Э-э-э… тебя выбрали единогласно.
Род вздохнул.
— Спасибо. Хотя я не уверен, что согласился бы с вами, будь это в моем присутствии. Теперь вот что. Вы ожидаете, что я поведу вас к тем пещерам, которые нашли мы с Роем, так? Каролина что-то об этом говорила…
— Мы не ставили вопрос на голосование, Род, но все считают, что надо перебираться, — несколько озадаченно ответил Рой. — После того, что случилось ночью, всем понятно, как опасно здесь оставаться.
Род кивнул.
— Ясно… Так, всем меня видно? Я собираюсь сказать кое-что важное. Насколько я знаю, пока нас с Роем не было, вы приняли конституцию и всякие там законы. Я их не читал и поэтому не знаю, насколько легально будет то, что мне хотелось бы вам предложить. Но раз уже мне досталась эта работа, я собираюсь руководить. Если кому-то не понравятся мои решения и мы оба окажемся достаточно упрямы, чтобы вынести конфликт на всеобщее обсуждение, вы будете голосовать. Или вы меня поддерживаете, или снимаете и выбираете кого-то еще. Так пойдет? Твое мнение, Голди? Ты ведь был в законодательном комитете.
Ховард Голдштейн сдвинул брови.
— Ты не очень точно это сформулировал, Род…
— Возможно. Но все-таки?
— То, что ты описал, называется парламентский вотум доверия. В общем-то, это основа нашей конституции. Мы специально его ввели, чтобы закон был прост, но все же демократичен. Это Грант придумал.
— Отлично, — серьезно сказал Род. — Не хотелось бы думать, что я сразу ломаю весь свод законов Гранта, стоивший ему стольких трудов. При первой же возможности я его изучу, обещаю. Но насчет того, чтобы перебираться в пещерный город, мы будем голосовать прямо сейчас. Вотум доверия.
Голдштейн улыбнулся.
— Я и так могу сказать тебе, как пройдет голосование. Никого убеждать не надо.
Род хлопнул ладонями по земле.
— Вы ничего не поняли. Если хотите перебираться, перебирайтесь. Но пусть вас ведет кто-нибудь другой. Рою это вполне по силам. Или Клиффу. Или Биллу. Если же вы послушаете меня, то я скажу так: ни одна хищная и зубастая, но безмозглая тварь не сгонит нас с этой земли. Мы — люди. И людям не к лицу отступать — по крайней мере, перед такими тварями. За эту землю Грант заплатил своей жизнью, и теперь это наша земля. Мы останемся здесь и отстоим ее!
Глава 14. Цивилизация
Достопочтенный Родерик Л. Уокер, мэр Каупертауна, глава суверенной планеты GO-73901-11 (по каталогу Лимы), главнокомандующий вооруженными силами, главный судья и защитник свобод, отдыхал у порога мэрии. При этом он почесывался и раздумывал, не попросить ли кого-нибудь снова подрезать ему волосы — ощущение было такое, будто у него завелись вши, только на этой планете вши не водились.
Напротив сидела на корточках мисс Каролина Беатрис Мшийени, премьер-министр.
— Родди, я им говорила уже тысячу раз — и никакого толка. Грязи от этой семейки больше, чем от всех остальных вместе. Видел бы ты, что у них творилось сегодня утром! Помои прямо у порога дома… Мухи!
— Я видел.
— И что прикажешь делать? Вот если бы ты разрешил мне хорошенько его вздуть… так нет же, ты слишком мягок.
— Видимо, да. — Род в задумчивости перевел взгляд на кусок сланца, установленный посреди городской площади. Надпись на нем гласила:
Памяти первого мэра
УЛИССА ГРАНТА КАУПЕРА,
который отдал за этот город свою жизнь.
Буквы получились неровные — надпись делал сам Род.
— Грант как-то сказал мне, — заметил он, — что государственное управление — это умение ладить с людьми, которые тебе не нравятся.
— Брюс и Тея мне совершенно не нравятся!
— Мне тоже. Но Грант наверняка нашел бы способ приструнить их без рукоприкладства.
— Ну тогда сам придумывай. Я на это не способна. Родди, тебе вообще не следовало пускать Брюса обратно. Мерзкий тип. А уж когда он женился на этой…
— Похоже, они просто созданы друг для друга, — ответил Род. — Никому другому и в голову бы не пришло взять в жены или в мужья кого-нибудь из них.
— Я же не шучу. Это почти… Хоуп! Ну-ка оставь Гранти в покое! — Каролина вскочила на ноги.
Мисс Хоуп Роберта Бакстер, шестнадцати месяцев от роду, увлеченно колотила в это время мистера Гранта Родерика Трокстона, тринадцати месяцев, а тот, соответственно, хныкал. Оба ползали голые и очень грязные, но это была, что называется, чистая грязь: всего час назад Каролина их мыла. Дети росли полненькие и здоровые.
