Олег Синицын - Скалолазка и мировое древо
Я посмотрела на стены ущелья, нависающие над лагерем. В одном месте над ними виднелся кусочек горного пика — того самого, что стоял возле озера. Сейчас заметна только вершина, но я прекрасно помню всю гору. Ровные склоны, правильная треугольная форма, поразительная по красоте снежная шапка. Тысяч шесть метров высоты.
За вершиной пика вставало солнце.
— Боже мой! — выдохнула я.
За четыре перехвата я влетела на шиферную крышу хозблока. Она была высокой и довольно крутой, но мне высота только на руку. Вскарабкавшись на щипец, я вытянулась на нем в полный рост, оказавшись почти вровень с боевиком на смотровой вышке.
Горный пик возвысился над стенами ущелья, открывшись взгляду. Огромный, первозданный, дышащий свежестью сотворения. Оттенки породы и снегов словно расчертили склон ступенями. Глядя на пик, я почувствовала непонятную благостность.
Солнце стояло за вершиной. Лучи струились во все стороны, образуя вокруг нее волшебный светящийся ореол.
Максимка дрых с открытым ртом. Я не стала над ним умиляться и немедленно растолкала мальчугана. Хлопнув ресницами, он недоуменно уставился на меня.
— Нам нужны пуховики, зимняя одежда и теплые боты!
Максимка ошарашенно покосился на окно.
— Пока я спал, наступила зима?
— Я нашла, ты понимаешь? Нашла!!
— Не может быть, — пролепетал он.
Как я не додумалась раньше! Ведь по всему миру стоят подсказки, даже в Москве они на всех видных местах! Эти подсказки строили еще с древнейших времен. В любом городе и в любой стране они имеют почти одинаковую форму и смысл.
Церковные башни и храмовые купола всегда поднимались выше остальных зданий — в небеса, к солнцу. До них люди строили гигантские пирамиды-храмы, которые несли ту же функцию. Что означают эти сооружения? Некоторые ученые считают, что все они являются прообразами единого символа — мировой горы.
Олимп, Синай, Голгофа, Фудзияма, Меру. Во всех религиях повторяется этот могучий образ, поражающий воображение. Мировая гора — это центр мира, пуп земли, на вершине которой можно обрести контакт с трансцендентными силами... Но образ горы будет неполным без одной маленькой детали. Церковный купол увенчан крестом, вершины китайских пагод заканчиваются трезубцем, а на многих домах, например, бывшем доме Пашкова, а теперь здании библиотеки имени Ленина, находится шпиль. Крест, трезубец и шпиль — это образы мирового древа.
Как я раньше не вспомнила? Ведь ключевые религиозные символы древа связаны с холмом или горой! Крест Иисуса стоял на Голгофе, а Будда постигал откровения под фиговым древом на горе Меру... В общем, мировое древо растет в центре мира, на пупе земли. А за этой точкой давно и прочно закрепилось второе название — мировая гора.
Пирамида в центре хараппского города и золотой медальон, установленный на ее вершине, показывали, что искать, а не где! Они повторяли образ могучей и сказочной горы, как и десятки огромных пирамид, невероятных башен и куполов, разбросанных по всему свету. Просто пирамида и медальон находились ближе всех остальных к оригиналу. Прямо у его подножия.
У подножия горы, на вершине которой светит солнце.
— Как дерево может расти на вершине? — не понимал Максимка. — Там же снег!
— Оно там... Я это чувствую.
— Если бы ты еще чувствовала, где можно добыть теплые вещи, — вздохнул он. — Лично я даже не представляю... Нет, стой! Представляю. В монастыре должны быть войлочные халаты. Мы должны вернуться туда... — Он самодовольно ухмыльнулся: — Монахи не откажут в помощи своему настоятелю.
— Ты пока не настоятель, а его перерождение. Но это хороший вариант, ставлю тебе зачет. Осталось только выбраться из ущелья. У меня есть план. Скалы, окружающие лагерь, совершенно не охраняются. Не видать ни постов, ни сигнализации. Никому в голову не приходит, что по ним можно забраться!
— А разве можно?
— Я тебя научу.
Сон окончательно выветрился из Максимкиных глаз.
— Я хочу научиться!
— Сначала нужно найти кусок веревки, чтобы страховать тебя.
— А какой длины?
— Метров десять.
— У меня в сумке есть. — Он поискал сумку взглядом. — Кстати, а где она?
— Я вчера закинула ее под раковину. Сиди здесь, сейчас принесу.
Я осторожно вошла в посудомоечную. С кухни раздавался звон кастрюль и доносился запах приправ: повара начали готовить завтрак. Я нашла сумку под раковиной, закинула ее за плечо. Повернулась, чтобы возвратиться к Максимке, и... нос к носу столкнулась с Шиншиллой, которая неслышно вошла с улицы.
— Как успехи, дорогуша? — притворно-слащавым голосом осведомилась толстуха.
Ее пухлые губы растянулись в противную улыбку, глаза превратились в щели, похожие на бойницы. Счастье ей, конечно, доставляла не встреча со мной, а вселенский разнос, который она предвкушала устроить. Полотенце услужливо висело на предплечье, готовое к использованию. Я уверена, что, едва проснувшись, Шиншилла долго и тщательно вымачивала его в воде, а затем придирчиво выбирала солонку потяжелее.
В помещение робко вошли посудомойки. Среди них была и Чомга. Они остановились возле порога, чувствуя себя неловко в присутствии меня и Шиншиллы. А толстуха вдруг перестала улыбаться, когда глянула за мое плечо.
Развалы немытой посуды исчезли. Их место занимали колонны блестящих чистотой тарелок, пирамиды белоснежных чашек. Занятая мыслями, не без помощи Максимки, я перемыла все, что находилось в посудомоечной.
Шиншилла выпученными глазами обвела хозяйство от стены до стены. Моргнула. И повторила путь в обратную сторону. Когда до нее дошло, что то, что она видит, не иллюзия, толстая нижняя губа затряслась. Толстуха была уверена, что я не справлюсь с работой и до рассвета. Как приятно ее разочаровать!
Помещение посудомоечной незаметно заполнилось. Видимо, слух о конфликте между нами распространился по всему хозблоку. И вот уже через двери и окна заглядывали кухарки, поварихи, прачки... Среди них я заметила даже нескольких солдат.
— Неужели ты вымыла всю посуду? — спросила Шиншилла, не разжимая челюстей и все еще растягивая губы в ухмылке. При этом ее глаза быстро наливались кровью.
— Вымыла.
— До последней тарелки?
— До последней.
Не отрывая от меня взгляда, она вытянула из ближайшей стопки тарелку. И не успела я опомниться, как она превратилась в осколки возле ног Шиншиллы.
— Вы разбили тарелку, — деликатно констатировала я.
— Неужели? — Ее брови взметнулись кверху. — Ты говоришь, что вымыла все тарелки? Может, так оно и есть... но я не могу проверить эту, ПОТОМУ ЧТО ОНА РАЗБИТА!!
