Майкл Гелприн - Миротворец 45‑го калибра (сборник)
На этот раз на него уже все набросились, скис Валет да и заглох.
– Ладно, – согласился я, – будет вам мнение, только для начала у меня самого вопрос к обществу имеется.
– Конечно, – вторая девка на меня выпялилась, та, что с грузином путается, – ты спрашивай, Стаканчик, родненький, мы ответим.
– Стакан, – поправил я. – Стаканчиком ты хахаля своего называй. Ну да ладно, вопрос такой будет: я один тут умный, который понимает, что нам скоро кранты, или еще есть?
Замолчали они все и давай переглядываться.
– Да мы-то как раз все понимаем, – грузин осторожно так сказал. – Что кранты будут, понимаем. И что всем будут, тоже понимаем. А вот как будут, не понимаем. Может, ты нам скажешь, генацвале?
– Откуда же мне знать? Но одну вещь скажу все-таки.
– Ну так говори же, уважаемый. Не тяни время.
– Ладно. Я ведь раньше при банке жизни работал. Пока расчет не дали.
– И кем ты там работал?
– А пятой козы барабанщиком. Клерком. В конторе сидел, трансакции проверял.
– И что?
– Да то, что с банкоматами дело имел немерено, но суть не в этом. Вы вообще знаете, как вся система переводов работает?
– Да откуда же, дорогой? Откуда нам знать? Но, может быть, ты расскажешь?
– В деталях я и сам не знаю. Но в принципе получается так. В стране за день проходят миллионы переводов. Десятки, сотни миллионов. Их компьютеры обрабатывают, а клерки потом сидят, проверяют. Выборочно, конечно: лишь то, что компьютеру подозрительным кажется. По каким-то его компьютерным соображениям.
– Ну и что?
– А то, что есть такое понятие – распределитель. Это особый счет, который мошенники используют в аферах. На него поступает переводов хренова туча, и отправляется с него столько же, и все это за очень короткое время. А потом выясняется, что счет этот принадлежит жмурику, отбросившему коньки сразу после того, как распределили ресурс. И использует таких людей Организация.
– Кто же согласится на такую работу? – ахнула Маринка.
– Соглашаются, еще как соглашаются, смертельно больные люди, к примеру. Часть переводов их родственникам идет.
– Так что же, их ведь потом вычисляют, родственников-то?
– Вычисляют, да не совсем. Там механизмы такие путаные, что сам черт ногу сломит. Ну и, допустим, вычислили, так что с того? Получатели-то никакого преступления не совершили, а распределителя уже и на свете белом нету.
– А откуда Организация ресурс берет? – Маринка спросила. – Ну тот, что распределителю поступает на счет?
– Кто ж его знает, откуда. Уворовывают где-нибудь небось, это мне неизвестно.
– Так что ж, по-твоему, нас готовят в распределители?
– Не думаю. Слишком долго с нами возятся. Распределителя нашли, пару тысчонок лет ресурса через него прокрутили по-скорому, и будьте здоровы. А с нами что-то посерьезнее готовится. Только что именно, я не знаю.
Глава 4Пролог– Докладывайте. – Хозяин ощутимо нервничал.
– До начала операции, – Координатор сверился с индикатором, – два дня и тринадцать часов с минутами. Схема отработана, люди готовы. Насколько детально вы хотите обсудить план?
– Во всех деталях.
– Хорошо. Начиная с завтрашнего дня, клуб закрывается. Послезавтра, ровно в двадцать три ноль-ноль Хан с группой захвата выдвигается к Банку Жизни. Группа поддержки Толстяка страхует. Группа обеспечения Сциллы доставляет кукол в клуб. Инструктаж кукол начинается за шесть часов до операции. С этого момента они находятся под постоянным контролем людей Сциллы. Группа захвата атакует банк ровно в полночь. На проникновение и захват пятисот тысяч лет ресурса отводится пятнадцать минут. В случае осложнений и непредвиденных обстоятельств атакует группа поддержки.
– Хорошо. Что по зачистке?
– При удачном захвате группа поддержки зачищает боевиков и рассредоточивается. С ними разберемся позже. Хан и Толстяк прибывают в клуб самое позднее в час пятнадцать и находятся там, пока куклы не заканчивают операцию. Ориентировочно в шесть утра операция должна быть завершена. При самом плохом раскладе полиция будет отставать от нас на три-четыре часа. По завершении операции куклы зачищаются группой обеспечения. Бойцов группы обеспечения после зачищают Хан, Толстяк и Сцилла.
– Будьте любезны, – попросил Хозяин, – про работу кукол в деталях.
– Конечно. Полмиллиона лет ресурса переводятся на счет куклы номер один. Она действует в течение часа и отправляет около трехсот переводов на счета, которые в ее списке. В результате кукла оставляет себе оговоренные триста лет и сбрасывает остаток второму номеру. Тот производит аналогичные действия, после чего переводит остаток третьему. И так далее. Если куклы уложатся в график, шестой номер даже не понадобится.
– Что вы намерены предпринять, если куклы окажут сопротивление?
– Не окажут. Их единственный шанс, что мы выполним условия и позволим им исчезнуть с тремястами лет ресурса на брата. Кроме того, каждая последующая кукла сможет убедиться, что условия относительно предыдущей выполнены.
– Сколько бойцов в группе обеспечения?
– Трое, включая Сциллу. Пятеро после того, как присоединятся Хан с Толстяком.
– Происшествия, проблемы, неприятности, о которых я должен знать?
– Никаких. Разве что – Сцилла утеряла карту жизни. Не исключено, что в резиденции кукол.
– И что? Куклы теперь онанируют, глядя на ее фотографию?
– Про то, что куклы делают с картой, даже если она у них, я не знаю, Хозяин. В любом случае, Сцилла, едва обнаружила пропажу, обзавелась новой. Доложил вам лишь ради проформы.
– Ну что ж, отличная работа, Координатор. Удачи!
– Спасибо, Хозяин. Удача понадобится.
ДимонВот и наступил решающий день. Надо же, полтора месяца назад я готовился умереть и совсем не трусил. А сейчас боюсь отчаянно. Правда, тогда смерть была моим частным делом. А сейчас я не столько переживаю за себя, сколько за людей, которые стали моими друзьями. Даже нет, не друзьями – братьями и сестрами. Нам сегодня всем несладко придется, и, видимо, до завтра ни один из нас не доживет. Но если вдруг выживу я, не знаю, что буду без них делать. Тенгиз говорил: уедем в Грузию, Димон, там, если ресурс есть, можно укрыться так, что не найдут. Будем жарить с тобой на мангале шашлык, Димон. Собирать грецкие орехи в нехоженых ущельях. Ловить форель в горных ручьях. И пить терпкое сладкое вино, от которого на ногах не стоишь, но голова остается ясной, как утро в долине, а мысли – чистыми, как горный хрусталь.
Эх, Тенгиз, брат мой названый, твоими бы устами и до Бога. Но не верю я в это, прости. Из мышеловки, в которую мы угодили, не вылезти. Организация спереди, полиция сзади. Я не сдамся, придется драться – буду драться. Я уже не та покорная овца, что, жалобно блея, брела на заклание. Но заклание-то все равно состоится, хоть плачь, хоть вой, хоть на ствол прыгай.
