Александр Казанцев - Иноземлянин(Альсино)
Пожалуй, этот мой «проход через непроходимую проходную» мог бы служить «символом» перехода завода отныне на мирную продукцию (по-модному, «конверсии»!..).
В огромном ангаре я увидела настоящую «летающую тарелку», которую встречала до сих пор лишь на рисунках, и даже боязливо потрогала гладкие ее бока рукой. Правда-правда!
Оглядевшись, я поняла, что ангар, где помещалась эта «летающая тарелка», был без крыши. Ее разобрали, чтобы аппарат мог подняться в воздух.
Стоя перед дверью или люком «летающей тарелки», я ужасно волновалась, словно от меня зависел успех полета!
Я все оглядывалась, ища глазами Альсино, но его в ангаре не было.
Увидела я его только в круглой кабине с иллюминаторами на вогнутых стенах. Он стоял далеко, напротив нашей двери, откуда мы появились, и орудовал у какого-то пульта. Почувствовав, что я вошла, он обернулся и приветливо помахал рукой.
Мы всегда чувствуем друг друга на расстоянии!.. Уж не знаю почему…
Кочетков запер за мною дверь, вернее задраил люк, и подал знак, что можно начинать подъем.
Я, конечно, много слышала о невесомости, которую испытывают космонавты на орбите, видела на телеэкране плавающих внутри кабины «звездоплавателей»! Знала многих по именам.
Мы еще не взлетели, но я уже почувствовала необычайную легкость, какую уже испытала однажды, когда Альсино уносил меня через реку от хулиганов и доставил на верхнюю площадку лыжного трамплина на Воробьевых горах. Это незабываемое ощущение. Я поняла, что потеряла массу, но не взлетала. Наверное мой удельный вес сравнялся с удельным весом воздуха. Я стала воздушной! Поджала ноги и повисла в воздухе. Дух захватило от радости! Это же левитация, о которой мы только слышали!.. А тут я сама!.. Я сделала несколько неловких движений, перевернулась и потеряла представление, где верх, где низ, почувствовала себя не в своей тарелке, к тому же еще и «летающей»…
Посмотрела в оказавшийся передо мной иллюминатор. Вижу, мимо проплывают разобранные стропила крыши ангара. Значит, взлетаем. До чего же здорово!.. Стекло в иллюминаторе казалось цветным из-за окружающего нас ореола.
Теперь-то я знала. Это электромагнитное поле, вызывающее микровибрацию и потерю массы.
Испытание было назначено не в ночное, а в дневное время, чтобы этим сиянием не слишком возбуждать неизбежных наблюдателей.
Появятся слухи о новом появлении НЛО.
Повернувшись, я наконец снова увидела Альсино у пульта между двумя иллюминаторами.
Мне хотелось к нему, и я оттолкнулась ногами от вогнутой поверхности стенок, чтобы поплыть подобно космонавтам на телеэкране.
Но к величайшему моему изумлению я осталась на месте, висеть в воздухе. Как же так? Мы же с Альсино летали! А я отделилась от стенки только на длину поджатых ног!
Маленький японский физик, оказавшийся подле меня, заметил:
— Тела в невесомости движутся по инерции. У нас с вами, барышня, инерция исчезла, как и масса.
— Как это так? — удивилась я.
— Сила есть произведение массы тела на ускорение. И какое бы ускорение вы ни придавали своему телу, если ваша масса равна нулю, силы, могущей вас сдвинуть с места, нет. По той же причине в «летающей тарелке» можно совершать умопомрачительные виражи при огромных скоростях и разгоняться до любой скорости мгновенно. Пилоты не ощутят этого.
— Как же масса моя равна нулю? Я ничего особенно го не ощущаю. Все будто, как прежде.
— Это кажущийся эффект. Отсутствие массы вашего и моего тела создало ощущение невесомости. Но как бы вы или я ни старались, за счет инерции от первоначального усилия с места не сдвинемся. Требуется силовое взаимодействие с вакуумом.
— Вам надо поставить мне двойку по физике! Правда-правда! — сказала я, а японец в огромных очках рассмеялся и сразу показался мне моим сверстником.
Между тем Альсино понял суть нашего разговора и стал, хватаясь руками за специально для того сделанные скобы на потолке, перебираться к нам. Он мог, но не хотел летать, чтобы не отличаться от всех.
— Альсино! — воскликнула я. — Я уже не знала, как добраться до вас.
— Я прочитал где-то в ваших книгах, что, когда гора не идет к Магомету, Магомет идет к ней.
Японец деликатно улыбался.
— Вы бы крикнули мне, и моя гора перебралась бы по этим скобам к вам.
— Аппарат запущен в автоматическом режиме, по этому я и поспешил к вам, чтобы сказать, что выполнил ваше задание или мой Долг.
— Долг? — переспросила я.
— Познакомить ваших людей с собой и своей Миссией.
— Вы закончили записки и передадите их мне?
— Передам, но не здесь и не сейчас.
— Значит, вы написали их?
— Я рассчитываю, что кое в чем вы дополните меня.
— Я? Что вы, Альсино! Я же не умею.
— А я? Разве я умел, взявшись по вашей просьбе за эти записки?
Больше он ничего не сказал об этом завершении «моего коварного плана» знакомства с ним и его идеями многих и многих людей.
Наш пробный полет завершался.
Мы вернулись в ангар.
Потом мы ехали вместе с Альсино и Юрой Кочетковым в его машине.
— Когда же? — спросила я.
Вместо прямого ответа Альсино загадочно сказал:
— Я договорился с Юрием Федоровичем, что вас включат в нашу экспедицию.
— Меня? — поразилась я. — Зачем?
— Вы же хотели, чтобы я передал вам записки, а они могут быть завершены только там…
— Где? Где?
— В параллельном мире, — четко ответил Альсино. Я не могла прийти в себя.
Как? Мне оказаться в параллельном мире? За что мне такое доверие? Что я могу?
И теперь мне осталось ждать, когда намеченный полет экспедиции с тщательно отобранными людьми, в число которых совершенно неоправданно попадаю я, начнется.
Вот так я познакомилась с Альсино, светлым пришельцем из параллельного мира, «иноземлянином», как я назвала его. И хочу познакомить с ним всех наших людей.
Эпилог
Таинственные вещи еще нельзя назвать чудесами.
И.В. ГётеУ меня бывает много посетителей. Приходят поговорить о прочитанных или собственных идеях, приносят порой свои работы — посоветоваться, как с ними быть?
Но бывают посещения, которые оставляют глубокий след в сознании писателя, и я решаюсь поделиться с читателями самыми яркими из них[6].
Однажды замечательный наш художник Виталий Лукьянец, полет фантазии которого всегда роднит его с фантастами, принес мне прекрасную картину «Спящая галактика». Он сам водрузил ее на стену с условием, что мои посетители, которым она понравится, оставят на чистой деревянной раме свои автографы.
