Александр Щеголев - Инъекция страха
Он обыскал ротовую полость сначала языком. Затем пальцем. В том месте, где раньше стоял мостовидный протез, теперь была дыра.
И заторможенность вдруг прошла. Мир наполнился запахами, звуками, чувствами. Андрей вошел в квартиру, крикнул: «Кто-нибудь есть?», тоскливо надеясь, что жена дома, что его не оставят один на один с этой жуткой пустотой, вошедшей вслед за ним с лестничной площадки. Он походил бесцельно по комнатам, сам не зная зачем — не снимая обуви, не раздеваясь. Футболка была мокрой от пота — он не обращал на мелочи внимания. Он целиком сосредоточился на том, что… Невозможно. Такого не бывает. Людей, разумеется, похищают, но только в кино или в криминальных новостях, а в жизни, ограниченной вот этими стенами, самое страшное — сны. В снах может явиться сумасшедший с пистолетом, или может привидеться, что твоего отца подозревают в краже коллекции монет, или мать вдруг начнет доказывать, что она не убивала твою бабушку… «Если бы я пошел к тому протезисту, к которому мне полагалось пойти, ничего бы не случилось, — понял Андрей. — Все в этом мире взаимосвязано. Тихо-мирно поменял бы „мост“ на другой, отлично подогнанный, и ушел бы довольный. А старый, халтурно сделанный, остался бы у них».
У кого?
Зачем?
Ответа не было. Искусственные зубы исчезли, вот и весь ответ. Браслет и капсулы человек отдал сам, по доброй воле, а с зубами почему-то заартачился, тогда его подвергли принудительному лечению, дали общую анестезию и увезли к… к кому? К ведомственному стоматологу?
Такого не бывает!
В туалете Андрей обнаружил, что и крышка унитаза, и стульчак подняты. Хотя в этом доме унитаз всегда закрывали, чтобы, пардон, не пахло — так было заведено еще родителями. Случайность? Чья-то забывчивость? Память, увы, не сохранила точного образа, в каком виде Андрей оставил фарфорового коня, заглянув сюда перед выходом на улицу.
В том же туалете, за дверью, хранилась металлическая лестница-стремянка, состоящая из двух раздвижных частей. Одна часть — со ступеньками, другая — опорная. Ее всегда ставили ступеньками к стене, потому что Алиса вечно проявляла к лестнице нездоровый интерес, просилась, чтобы дали полазить. Существовала реальная опасность, что ребенок втихаря заберется сюда и опрокинет громоздкую конструкцию прямо на себя. Вот и в последний раз, когда Андрей пользовался стремянкой (вчера это было — обыскивал вентиляционную решетку, кретин мнительный, осматривал потолок и стены в поисках мифических «пуговиц» и «булавок»), короче, он поставил стремянку на место, как полагается. Теперь же лестница была прислонена к стене ступеньками наружу.
Бред продолжался…
«Кто сидел на моем унитазе и сдвинул его с места?» — зарычал страшным голосом Михайло Иваныч. А Мишутка пропищал тонким голоском: «Кто лазил по моей лестнице и выпачкал ее грязными ботинками?..»
Впрочем, Андрею было не до шуток. Может, жена приходила? Прибежала на минуту. Плеснула в чашку кипятку, схватила первое, что попадалось в холодильнике под руку, проглотила, залпом выпила и ускакала, стуча подковками, бросив все на столе… Он заглянул на кухню. Чайник был холодным, и обеденный стол не показал ничего интересного. Так бы Андрей и вернулся в прихожую — раздеваться, мучаться предположениями, — если бы не обратил внимание на пол.
Пол как пол — линолеум. Не сказать, что чистый, хотя грязь от Сашиных ботинок давно уже подтерли. Дело в другом. Алиса всюду раскидывает куски пластилина, рассерженные папа и мама скоро голос сорвут, объясняя ей, что хорошие девочки так не поступают, что место пластилина в специальной коробке. Потому что, если наступишь на такой кусок (или даже кусочек), получается след, который можно соскрести только ножом, да и то не полностью. И к тапкам прилипает — скобли потом, отмывай, иначе ходить невозможно. На кухне, под подоконником, размазанных пластилиновых пятен было особенно много. Еще утром было много. Алиса, пользуясь либерализмом бабушки и отсутствием мамы Зои, всю неделю строила здесь домики из табуреток и потом сидела, играла в логопедические занятия (своих учеников лепила из пластилина). А теперь линолеум был чист. Абсолютно. Кому понадобилось отскабливать и отмывать разноцветные липкие кляксы?
Ни пятнышка, ни следочка…
Вот именно — ни одного следа! Кто-то вляпался, не заметив ловушки. Кто-то отпечатал на полу красивый рельеф рантовых подошв, после чего был вынужден заняться уборкой помещения. Кто он? Очевидно, тот, кому понадобилось подойти к окну… Андрей исследовал подоконник. Пыль и всяческие крошки лежали на своих местах. Затем пододвинул стол, взгромоздился — прямо в уличной обуви — и осмотрел раму: не может такого быть, чтобы ни одного следа! Не может быть… Следы нашлись — несколько свежих белых пятнышек на давно не протиравшейся, черной от пыли поверхности. Высоко, снизу не заметишь. Кто-то стоял здесь, держась за раму пальцами — то ли на подоконнике, постелив предварительно газету, то ли на стремянке. Пальцы гостя, судя по отпечаткам, были в перчатках. Андрей едва не упал со стула, осознав все это…
И еще форточка! Ни Зоя, ни мать, ни сам Андрей не закрывали дверцы на задвижку — из-за лени, из-за того, что тянуться приходилось, если хочешь форточку открыть. Просто захлопывали, не обязательно плотно. Только когда ребенок сидел под окном, делали исключение. А сейчас обе дверцы были закрыты по всем правилам. Случайность?
Оказалось — закономерность. Андрей побывал в спальне и в гостиной — повсюду форточки были закрыты на задвижки, и повсюду на рамах остались следы чьих-то пальцев. Кого и зачем заинтересовали окна? Кто приходил в гости и ушел, не дождавшись хозяев? Если воры, то почему ничего не украли?
«Мальчика из соседней квартиры задержали в школе! — почему-то вспомнилось. — Узнать бы, неожиданно задержали или нет?»
Андрей отправился на лестницу почти бегом. Его давно уже трясло, но он старался держать нервы в руках, чтобы зря не пугать людей. Тем более, что завершившаяся история касалась его одного — никого, кроме него.
Короткое расследование дало следующие результаты. Сосед-восьмиклассник пришел домой гораздо позже обычного, потому что к ним в школу прикатил сам Степан Разин. Нет, не бунтовщик, а совсем наоборот — лидер знаменитой поп-студии «Ласковый прериаль». К сожалению, без музыкантов, была просто встреча, вопросы-ответы, но все равно ужасно интересно. Неожиданно ли приехал? О, еще как неожиданно! А что такое «прериаль»? Да ну, это ведь каждый меломан знает: название одного из весенних месяцев в революционном французском календаре, утвержденном 24 октября 1793 года… Андрей не являлся знатоком современной музыки, поэтому отправился дальше. В следующей квартире он узнал, что хозяйка только что вернулась. Отсутствовала несколько часов: у несчастной женщины выхватили на улице сумочку, она бегала в милицию, потом милиция сама где-то бегала, и сумочку ей, в конце концов, нашли. Могут, если захотят! А у мужа этой женщины случилась другая неприятность. Обычно он приезжает домой на обед, на собственной машине, и вдруг сегодня колесо прокололось. Ему было некогда ставить запасное, пришлось кушать в какой-то забегаловке… «Вдруг!» — думал Андрей, спускаясь ниже этажом. И здесь «вдруг»!
