Ната Чернышева - Золотой Рассвет
— Ты о том жалеешь? — участливо поинтересовалась Джейни.
— Нисколько, — отвечал он. — Мы никогда не были близки так, как полагается быть матери и сыну. Может, это и к лучшему, кто знает. Довольно, я больше не хочу говорить о ней! Давай лучше я расскажу тебе об отце, Тэйнхари Ми-Грайоне.
— Может быть, приготовить кофе?
— Не откажусь….
Джейни пошла на кухню и приготовила кофе, потом принесла в спальню на красиво расписанном подносике две ароматно дымящиеся чашечки. К кофе полагались засахаренные фрукты на тонких палочках и сливки. Напиток богов, как выразилась однажды сама Джейни.
— Мой отец, Тэйнхари Ми-Грайон, — начал рассказывать Орнари, — был очень необычным человеком. Всему, что я ныне умею и знаю, научил меня именно он. Прежде чем стать представителем клана в Совете Семидесяти, он побывал а'дмори абаношем на нескольких десятках планет у множества малых цивилизаций, таких как ваша. У него всегда был наготове занимательный рассказ о разного рода приключениях, пережитых им на той или иной планете. И в каждом рассказе содержалась мораль, наставление, как не надо поступать с Чужими, чтобы потом не собирать неприятностей. Он умел быть безжалостным к собственным ошибкам. Он был моим другом и учителем, а это встречается не так уж и часто.
Он замолчал. Джейни чувствовала его боль, неизбывную горечь утраты, и непроизвольно сжалась, ожидая услышать об отце любимого самое страшное.
— Нет, он жив, — рассеял ее страх Орнари. — Вот только… В один прекрасный момент он сложил с себя полномочия Одного из Семидесяти и удалился на периферию, чтобы воспринять свет одной из религий местной малой цивилизации…
— Очень странный поступок, — сказала Джейни.
— Да уж, — согласился Орнари. — Страннее не сыщешь. И ведь до последнего никто не догадывался о том, что он так поступит!
— И его отпустили?
— Да. Такое бывает. Когда добросовестно изучаешь обычаи какого-нибудь народа, поневоле пропускаешь их сквозь собственное сердце. Отец, очевидно, иначе не мог. Он разорвал родство, ушел из шадума и клана. Теперь никто не властен над его судьбой. Кроме той службы, во имя которой он пожертвовал всей своей жизнью.
— А ты пытался найти его?
— Да, пытался. Но место его пребывания остается тайной. Не только из уважения к его выбору, но и потому еще, что существует большой риск для меня лично. Я, как прямой потомок, могу ведь тоже последовать его примеру. Во всяком случае, именно так думают об этом в клане
— А сам-то ты как считаешь?
— Я, как и все, склонен полагать наличие первопричины, творца всего сущего во Вселенной, не загадочным Богом, требующим поклонения, а всего лишь одной из физических сил Мироздания, о котором до сих пор знаем мы ничтожно мало.
— Я целитель, — возразила на это Джейни, — и без Божественной благодати мне не прожить. Я — только орудие Его воли; когда я вхожу в транс и приступаю к операции, я чувствую благую силу, перетекающую с моих рук на тело больного помимо моей собственной воли. В такие минуты я чувствую себя лишь частью бесконечного Высшего, являющего Себя миру через чудеса исцеления…
— Мы не будем спорить о религии, — мягко произнес Орнари. — Чужая вера — слишком опасная вещь; одним неосторожным словом можно смертельно оскорбить собеседника и навсегда лишиться возможности найти общий язык в дальнейшем. К тому же непонимание и недооценка влияния религии на умы представителей той или иной расы способна привести — и в прошлом приводила не раз — к беспощадным кровопролитным войнам на истребление!
— Я не собираюсь начинать войну на истребление! — воскликнула Джейни.
— Точно так же и я не собираюсь спорить с тобой о твоем Боге…
— Орнари… как ты думаешь… Если б в нашем доме появился ребенок…
— Ты беременна или воспользовалась искутом? — спросил он.
— Нет, — у Джейни духу не хватило рассказать об опытах Яна. — Это маленький мальчик, сирота, ему нет и года. Он из новоприбывших, его родители погибли. А у ребенка какая-то совершенно дикая, запущенная разновидность СПИДа.
— СПИД?
— Синдром приобретенного имуннодефицита. Требуется глобальная ретрогенная обработка, а сделать могу это только я. В домашней обстановке. К тому же, он принадлежит к моей генетической линии, только более ранней модификации.
Вот так и появился в их доме маленький Бертан. Это был тот самый ребенок, которого спас осенью Манфред. Орнари с удовольствием возился с малышом, и Джейни, глядя на них, тихо радовалась тому, каким прекрасным отцом может стать ее Орнари, когда у них родится наконец общий ребенок….
И вновь смыкались над нею стерильные стены персональной лаборатории Яна… Она потихоньку начинала уже ненавидеть это место. Неудача за неудачей… когда же закончится несусветная эта пытка?
— Джейни, — говорил Ян, — необходимо пойти другим путем. Очевидно, прежняя система ретровирусов не подходит. Я разработал новый, уникальный комплекс ретровирусов; внедряясь во внутренний эпителий матки, они встроятся в геном и изменят внутреннюю среду, сделают ее более благоприятной для развития эмбриона. Если и в этот раз произойдет отторжение, думаю, мы сможем начать подготовку по новой схеме. Но, Джейни… Взамен мне нужен мальчик. Мне нужен Фредди.
— Что? — Джейни встала с кресла.
Невысокая, она не доставала Ольмезовскому даже до плеча.
— Не смей шантажировать меня, Ян! — гнев, возмущение, ярость. — Забудь об этом мальчике! Я никогда не предам его!
— Но ты ведь хочешь родить ребенка своему Ми-Грайону, не так ли? Хочешь или уже передумала?
— Да. Передумала. — отчаяние, нечеловеческая усталость. — Очевидно, Всевышнему не угодно, чтобы я испытала радость материнства… Тридцать второй выкидыш… Не могу я больше, Ян. Я устала.
— Отдохни. Давай прервем эксперимент на несколько недель. Может быть, даже на месяц или два. А насчет мальчишки ты все-таки подумай. Зачем он тебе?
— А тебе? Ты погубишь его!
— Как и ты.
— Мы уже говорили об этом, Ян, — холод, сталь и лед. — Мальчика ты не получишь.
— Ну, что ж, — задумчивая оценка, напускное нежелание лишний раз огорчать, торжество сытого удава. — Ты сама напросилась, Джейни. Контракт, подписанный тобою, — предъявление контракта, — бессрочный. Ты не можешь выйти из эксперимента по собственному желанию. Я, правда, согласен предоставить тебе отдых… небольшой, месяца на два. После чего мы продолжим работу.
