Барри Лонгиер - Враг мой (Авторский сборник)
— Эчей нуе ча! Эчей вига!
Она чертыхнулась, пытаясь вспомнить дракские слова. У нее определенно отшибло память.
«Эчей вига» означало: «Гляди сюда». Так, уже что-то! Она произнесла вслух:
— «Эчей» — это «сюда», «ча» — «быть». «Я» — «ни», «мы» — «нуе». — Оставалось только спеть детскую песенку: «У Мэри был смешной козел, он бородой дорожки мел…» А глаголы-то, разрази их гром, надо ставить в конец! Есть, правда, исключения: это когда… Когда? — Эчей нуе ча! Бенга ну!
Вот оно, исключение: когда нет времени раздумывать!
Она подалась было к овальному окну, но тут же рухнула ничком. Под бедром шевельнулось что-то мягкое. Она нащупала сначала руку, потом туловище. Она сжалась в комок, потом села на колени и оглядела свою находку.
Ее руки неуверенно двинулись влево.
— Только не умирай, деточка. — Она нащупала ноги, потом стала шарить правее. — Ты меня слышишь? Дасу. Вставай! — Она положила обе руки на узкие плечики. — Дасу. Гавей ну? Пошли! Вставай же! Пожалуйста, вставай!
Она потянулась рукой вправо, к лицу, чтобы разобраться, дышит ли ребенок. Но дыхания не оказалось. Как и лица.
До нее снова донесся голос:
— Бенга! Бенга ну!
Джоанн обернулась на голос.
— Ни бенга! — прошептала она.
За овальным окном полыхнул свет, потом раздалось громче, слышнее:
— Хада! Хада! Талма хаме ча? — «Есть внутри жизнь?» Очень остроумно! Есть ли здесь, внутри, жизнь? Так, мелочь, остатки.
Она покачала головой.
— Откуда мне знать?
— Эсс? Адзе ну!
Тогда Джоанн крикнула в окно:
— Аэ! Талма ча! Тини!
Она встала, пошатнулась, полезла вверх по какому-то трясущемуся настилу и добралась до стены у окна.
— Чаве ну? Эй, там, вы меня слышите? Талма ча! Талма ча!
— Аэ!
Она попыталась пролезть в окно, но ее не пустили прочные решетки. Она стала их трясти, но они не поддавались. Она решилась на обходной маневр, но тут в стену ударил язык пламени, и она поняла, что путь в обход отрезан. Пол был устлан бесчисленными обезображенными детскими трупами. У нее даже не хватило времени, чтобы ужаснуться. Ее внимание привлек голосок:
— Бенга. Эчей бенга…
Голосок раздавался откуда-то снизу. Она увидела на полу, рядом с винтовой лестницей, тяжелую решетку. Раскидав обломки, она прильнула к решетке лицом.
— Тин! Хада, тин!
— Эчей…
Она подергала решетку и, убедившись, что та не поддается, бросилась вниз по лестнице, перепрыгивая через невообразимый мусор. Ее встретила просторная комната, весь потолок которой был охвачен огнем.
Справа от нее на полу громоздились опрокинувшиеся шкафы, из которых высыпались какие-то свитки, огромные книги, просто листы бумаги. За все это кое-где уже принялся огонь. Слева у стены пока еще стояли шкафы с книгами, только один накренился, загородив тяжелую дверь.
Джоанн налегла плечом на преграду, пустила в ход колено — и шкаф встал прямо. Она распахнула дверь, и ей навстречу выбежали двое юных драков. Третий лежал у дальней стены комнатушки без окон и наблюдал за девушкой из-под опущенных век, повторяя:
— Иркмаан…
Джоанн протянула ему руку.
— Бенга, тин. Огонь… ааква, ааква… — Ей не хватало слов. — Поможем друг другу!
Она нагнулась, подхватила одного из найденышей под мышки и подняла. Третий осторожно двинулся к двери, но там остановился.
— Нуе су корум, иркмаан?
Джоанн покачала головой.
— Нет — «не». Я вас не убью. Не корум.
Ребенок попытался самостоятельно приподнять своего лишившегося сознания товарища, но не смог и обессиленно привалился к стене.
Джоанн перенесла одного драка в большую комнату, где уже полыхал почти весь пол. Спустив ребенка вниз, она отправилась за следующим. Подобрав его, она поставила на ноги третьего.
— Идем. Бенга.
Оставив двоих детей рядом с первым, она опять поднялась по лестнице, чтобы взглянуть, не найдется ли там пути к спасению. Ей в глаза бросилась объятая пламенем дверь. Она тут же спустилась вниз и тряхнула за плечи одного из малолетних драков, погружавшегося в бессознательное состояние.
— Очнись! Лоамаак, тин! Здесь есть выход? Эчей? — Она указала на огонь. — Где? Где дверь? Гис истах ча? Эчей?
Ребенок кивнул и указал на горящую стену.
— Истах. — Он снял с пояса тяжелый ключ.
Джоанн вырвала из его рук ключ, подхватила одного из спасенных и стала пробираться вдоль стены. Миновав два окна, забранных решетками, она увидела дверь. Перед дверью валялись пожираемые огнем книги и бумаги. Она сунула ключ в замочную скважину. Огонь подбирался к ее ногам.
— Лучше бы она открывалась наружу… Она крутила ключ то влево, то вправо, но все без толку. Неужели ей дали не тот ключ?
— Куеда, иркмаан!
Среди языков пламени она нашла взглядом драка, отдавшего ей ключ. Он заботливо склонился над другим драком.
— Эсс?
— Кведа! — Он показал жестом, что дверь надо толкнуть. — Истах кведа ну!
Джоанн толкнула ключ вместе с дверью — и дверь распахнулась. Перед нею раскинулся небольшой сад. Она и драк кинулись туда. В отдалении копошились какие-то фигуры. От гари, набившейся в дыхательные пути, она уже не могла произнести ни слова. Она оттащила драка от двери и вернулась за двумя другими.
Комната была теперь похожа на раскаленную топку. Джоанн опалило лицо, и она зажмурилась. Собственные веки показались ей наждачной бумагой.
Заслоняя глаза ладонью, она стала слепо шарить рукой в дыму и нащупала двоих, оставшихся у лестницы. Поставив одного на ноги, она подняла его и устроила у себя на плече, другого попыталась просто тянуть за руку.
— Дасу! Бенга дасу!
Третий драк вскарабкался по ней и стал колотить по голове.
— Ааква!
— Ты спятил? Пурзхаб?
— Су ааква! — Он знай себе лупил ее по голове. — Су лодд ааква!
— Моя голова… — Она поняла, что у нее загорелись волосы. Она сгребла в охапку обоих детей и закрыла глаза.
… Уже у пылающей двери ей показалось, что она бредет по чему-то вязкому и маслянистому; жар высосал у нее из легких остатки воздуха, невидимые предметы падали ей на голову и на плечи. И вдруг произошло чудо: она уткнулась лицом в восхитительно прохладный камень на дороге. Послышались голоса, к ней прикоснулись чьи-то руки — и боли пришел конец.
… Движение, тряска.
Она поняла, что куда-то едет. До слуха доносился гул, чувствовались неровности дороги под колесами. Она попыталась открыть глаза, но это оказалось невозможно.
Она хотела приподнять руку, чтобы провести по лицу, однако рука оказалась прибинтованной к телу и не повиновалась. Онемела не только рука, но и все тело.
