Александр Тесленко - Испытание добром (сборник)
— Простите, я на минутку… Не буду вам мешать…
— Пустое… без церемоний, Андриан Михайлович. Что вы хотели?
— Я только что увидел график операций. Мы с вами завтра вместе… Так какие будут указания?..
— При чем тут указания, — махнул рукой профессор. — Ты во всем не хуже меня разбираешься, — прищурился лукаво. — Вот только не опаздывай. Вовремя бери больного в операционную… Кстати, мне только что прислали интересную монографию… — подошел к книжному шкафу. — Любопытное мнение о газовом обмене в режиме длительного искусственного дыхания… Возьми, познакомься…
— Спасибо…
И вдруг… Андриан даже опешил. За стеклом на верхней полке книжного шкафа он увидел небольшую любительскую фотографию. Вспомнил, что и прежде видел ее, заходя в кабинет профессора, но как-то не присматривался.
Она и не могла его тогда заинтересовать. Раньше он не знал Валерии Стах.
— Кто это? — спросил с волнением в голосе.
— Где? — профессор удивленно поднял брови.
— Чья это фотография?
— Это одна моя больная… Один из моих профессиональных грехов, — вздохнул Николай Константинович. — А почему вас… Вы… знали ее?
Андриан молчал.
— Поверьте, Андриан Михайлович, я не чувствую своей вины… Это как раз тот случай, когда могу сказать, что сделал все возможное. Но… сердечная недостаточность. Необыкновенной красоты была женщина. К слову сказать, тоже врач… Это произошло три года назад…
«Так похожа на Валерию… Или как будто старше… Она и не она… Может, это ее тетка, о которой говорила Валерия?»
— Как ее звали?
— Надежда. Врач из Новосибирска… Аортальная недостаточность. Короче, сомнений у меня не было — оперировать. Я сделал все, что только смог… Но длительная гипотензия… Потом остановка… Сам знаешь, как это бывает у аортальных больных… К слову, она оставила мне тетрадь, в ней — ее интересные рассуждения как врача, необычный взгляд на болезнь и на людей вообще…
— Вы могли бы дать мне почитать, профессор?
— Да, конечно… Но, вообще, там не найдете ничего особенного… Каждый рядовой врач думает об этом чуть ли не все время… Однако Надежда как-то необычайно остро все воспринимала… Удивительная была женщина… Временами мне казалось, что она совсем из другого мира, с другой планеты… Будто какая-то машина, но необычайно человечная.
— Почему машина? — испуганно переспросил Андриан,
— Не знаю… — вяло улыбнулся профессор. — Сам не знаю, почему пришло мне в голову такое сравнение… Удивительная была женщина… Но я не смог помочь ей, к великому моему огорчению…
Едва открыв дверь, Андриан услышал голос Оксаны:
— Ты сама все прекрасно понимаешь. Нужно! Нам пора отправляться.
— Оксана… Мне кажется, что…
Андриан замер в коридоре.
— Оксана, еще один денек… Ладно?
— Тебе нужно отдохнуть, Валерия, и хотя бы немного побыть с сыном… Он еще так мал… Ему нужна мать…
— О, ты хорошо знаешь, как воздействовать на меня.
Оксана засмеялась:
— Разве мы первый год вместе? Машина ждет у подъезда. Тронемся сразу же, как выйдешь. Ничего лишнего не бери. У меня малость истощился энергоблок, будет трудно пробиться. Мои вещи уже в машине. Я жду тебя.
Андриан вздрогнул, понимая, что сейчас может раскрыться его постыдное подслушивание. Нарочно сильно хлопнул наружной дверью. Решительно направился к комнате и на пороге столкнулся с Оксаной, лицом к лицу.
— Добрый вечер…
— Добрый вечер, Андриан, и до свидания. Мы с Валерией отправляемся… на наши буровые. «Крепись, геолог, держись, геолог…» — пропела Оксана и перешла на серьезный тон. — Ключи у тебя. Твой паспорт лежит на столе. Прописка — постоянная. Так что все в порядке. До встречи. Если нас долго не будет, не волнуйся. Мы такие люди, что и самой прекрасной квартирой нас к одному месту надолго не привяжешь. Иногда на годы. Всего наилучшего.
Андриан боялся встретиться взглядом с Валерией. Хотел что-то сказать, о чем-то спросить… Но что скажешь, о чем спросишь? Сплошная фантастика…
Валерия вдруг порывисто подошла к Андриану и поцеловала его, чем привела в полное замешательство.
— Я очень хочу, чтобы ты всегда был настоящим ЧЕЛОВЕКОМ, самым лучшим хирургом…
Андриан бросился к своему еще не распакованному чемодану и, торопливо порывшись, достал пластмассовую игрушку:
— У тебя… я нечаянно услышал… малыш, сын… Возьми для него… Я как-то купил… Думал подарить кому-нибудь, у кого дети… Это «Лев озвученный»… Название такое смешное… — сказал и едва проглотил ком в горле.
— Спасибо… — ответила Валерия чуть слышно.
На ее глазах он увидел слезы, но Валерия улыбалась.
Машина стояла у самого подъезда. Валерия села рядом с сестрой. Обе помахали ему — «до свидания». Черная «Волга» тронулась, сразу набирая скорость.
В вечернем небе вспыхнула яркая звезда.
И погасла.
— С тех пор я ни разу не видел ни Валерии, ни Оксаны… Все мои попытки разыскать их оказались напрасными. Писал письма, звонил повсюду, куда только мог… И никаких следов… А этот кооператив… Вы можете не верить, но так оно и есть… В списках я числюсь одним из первых жильцов этого дома, на меня выписан ордер. Никто и не слышал ни о каких геологах… Гипноз? Я чувствую, все это очень сложно, но до сих пор так и не могу себе ничего объяснить… Первые годы было даже страшно… Но со временем… Я женился в тридцать семь… Сына назвали Валерием. Жена не представляет, почему я люблю это имя. Она ничего не знает… Да и я сам тоже. Что я знаю? Кто она, эта удивительная Валерия? И Оксана?.. И почему именно мне они решили преподнести такой дорогой подарок? Какое-то фантастическое испытание добром… Вот с тех пор и полюбил я фантастику. — Сосед мой улыбнулся. — Словно пытался найти в ней ответ для себя… Пришельцы из далеких миров, планет… пришельцы из будущего. Смешно, правда? Но вы так внимательно слушали, что могу себя успокоить хотя бы тем, что вы не скучали…
ПРОГРАММА ДЛЯ ВНУТРЕННЕГО ПОЛЬЗОВАНИЯ[11]
— Поверь мне, ты теряешь чувство меры, Андриан… — тихо произнес Михаил.
Андриан хотел было ответить чем-нибудь дерзким, по меньшей мере, колкостью, но промолчал и понурился. В последние несколько недель он совершенно потерял покой, его что-то мучило, то и дело выводя из равновесия. И он никак не мог понять, что его беспокоит.
Близкая весна? Мужское одиночество? Служебные заботы? Неужели все это внове для него? Да нет, уже привык. Даже полюбил свою холостяцкую жизнь с работой, заполненной важными биологическими проблемами, экспериментами… С нечастыми развлечениями и постоянным ожиданием чего-то значительного, возвышенного, какого-то озарения. Полюбил все это той спокойной уравновешенной любовью, которая ничего не требует и сама ничего не дает.
