Ханлатов Иван - Морильское время
После этих бесед Андрей уже не считал Льва Самуиловича самодовольным и нелепым московским хлыщом. Вместе они сформировали несколько гипотез, которые предстояло отработать. Напоследок договорились, что Андрей будет периодически сообщать Льву Самуиловичу о ходе расследования.
Должность второго зама давала не только более высокий оклад. Вместе с ней Андрей получил роскошный кабинет с комнатой отдыха и тренажерным уголком, классически безмозглую секретаршу Зиночку и толкового личного помощника — Олега. Но по-настоящему насладиться всем этим счастьем он не смог, так как кабинет сразу превратился в штаб-квартиру по руководству наступлением на неведомого врага. Формально в подчинении у него был один помощник, но второй зам мог свободно привлекать любое количество сотрудников из любых отделов, кроме, разумеется, отдела „Д“, сфера компетенций которого не была точно известна даже многим сотрудникам филиала. Но вначале предстояло определить: в каком вообще направлении двигаться, и наметить предварительный план действий.
Когда вместе с помощником они закончили изучать имевшийся материал, картина сложилась действительно странная. При имевшихся в распоряжении Диортама методах получения информации казалось просто невероятным как возникновение ПГ, так и упущенный террорист…
В первую очередь, памятуя советы Льва Самуиловича, занялись ПГ. С помощью оперативной группы отдела „Н“ повторно допросили всех тщательно „проработанных“ ранее 19 работников рудника, благо, те забывали о разговоре сразу после выхода из кабинета, так что допрашивать их можно было хоть каждый день. Это заняло три дня, но ничего нового, как и ожидалось, не прибавило. Под действием кода все допрошенные в общих чертах подтверждали данные из протоколов, а это свидетельствовало только о том, что предыдущая следственная группа вела допросы аккуратно и профессионально.
Андрей, конечно, пытался получить от них и дополнительную информацию помимо той, что уже была известна, но эти попытки не принесли практически ничего нового — никто не знал ни о ПГ, ни о его попытках скрыться от контроля при подъёме.
После этого было решено расширить круг поиска. В него включили десяток наиболее подозрительных людей, бывших в шахте во время аварии, а также всех тех, у кого снизилась восприимчивость к триколитрону, рассчитывая заодно проверить их состояние. Итого, получилось тридцать девять человек.
Через неделю, когда заканчивали допрашивать тридцать пятого, Андрей начал испытывать отвращение к процессу допроса, к слюнявым мордам откровенничавших „пациентов“ и малоразборчивому „потоку сознания“, который те выдавали на вопросы, требующие развёрнутого ответа. В запылённое и, наверно, никогда не мывшееся окно кабинетика на шестом этаже виднелись чёрные проталины какой-то свалки, а вдалеке — голубые корпуса электростанции, ставшей косвенной причиной аварии и необходимости в данный момент ему присутствовать здесь. Он откровенно скучал, пока коллеги выполняли свою работу. Видимо, операторы допроса тоже начали подходить к своим обязанностям с прохладцей, поэтому самую ценную информацию, данную тридцать пятым пациентом, сразу никто не уловил.
Вышли они на неё только через три дня, когда с Олегом разбирали записи. А рассказал Тридцать Пятый вот что. После аварии он чувствовал себя сравнительно неплохо, хотя поднялся одним из последних. Он прошёл экспресс-обследование в медпункте, и уже собирался, было, идти в раздевалку, но вспомнил, что оставлял в сейфе „припарок“. Просто забыл. За четыре дня он, несомненно, испортился, но что могло с ним стать ещё за неделю отгулов — страшно представить. Поэтому Тридцать Пятый решил не полениться, забежать в мастерскую, располагавшуюся недалеко от клетевого ствола, и выбросить злополучный пакет.
Это он и сделал. А когда возвращался из мастерской, то мельком заметил, что из клети выходят ещё два человека, один из которых, судя по его по виду, провёл последние четыре дня в шахте. Тридцать Пятый, как мог, описал обоих, а также ответил на массу наводящих вопросов: кто и где находился в момент, когда он проходил мимо двери, ведущей к клети, кто ещё был поблизости и т. д. Откровенно говоря, видел Тридцать Пятый немного, всю описанную картину наблюдал где-то секунду-две. Кем были эти люди, сказать не смог — вроде видел их на руднике и раньше. Но главное: учитывая время, когда это произошло, один из увиденных вполне мог быть ПГ. Тот, что был в чистой спецовке — чуть повыше ростом, возрастом немного за сорок, крупноголовый, тщательно выбритый, без особых примет. Второй — заросший, как и полагается любому, пережившему аварию, чумазый, с ввалившимися щеками. Возраст где-то под сорок лет.
Эта скудная информация и стала той ниточкой, за которую начали вытаскивать из небытия таинственного ПГ. Наличие сразу же двух поднявшихся из шахты озадачивало. Значит, были быть и другие, видевшие его, а, возможно, и способствовавшие его маскировке? Такие гипотезы свидетельствовали в пользу версий с организованным скрытием ПГ.
Срочно стали искать других людей, которые могли видеть ПГ и его высокого спутника (в том, что это был именно ПГ, никто уже не сомневался). После запоздалого озарения взяли в оборот всех, кто мог работать в тот день в здании на стволе, в ламповой и в административно-бытовом корпусе.
Объём работ оказался огромным, допросить пришлось ещё сорок семь человек. Прорыва не получилось, но стало ясно, что двигаются в правильном направлении. Нашли женщину, которая работала на стволе в момент, когда поднимались те двое. Она смогла более точно описать этих людей и подтвердила приметы, по которым Тридцать Пятый определил, что один из поднявшихся провёл несколько дней под землёй. К сожалению, её информация тоже не позволяла идентифицировать таинственную пару.
Дело в том, что женщина не присутствовала при подъёме последних пострадавших, и не знала точно, всех ли подняли. Она не поняла, что один из тех двоих — „лишний“. Смена участка клетевого подъёма поменялась приблизительно в 0:15, после того как в 23:50, зафиксировав всех 293 поднявшихся, начали разъезжаться представители многочисленных комиссий. Оказалось, что члены комиссии по ликвидации аварии зачем-то попросили задержать новую смену до удаления всех встречавших. Поэтому начальник продержал всех в нарядной, не разрешая даже выйти. Андрей тут же распорядился допросить нескольких членов комиссии о причинах такого странного решения. Но ответы их были вполне логичны: они заранее распорядились минимизировать число людей, которые будут присутствовать при поднятии пострадавших — для предотвращения нежелательных слухов. А начальник участка подъёма скрупулёзно это распоряжение выполнил.
