Татьяна Суворова - Сердце бездны
Озр метнулась к занавеске, Артур — тоже, но, естественно, гораздо позже и медленнее.
У самого входа Командор застыла, как статуя, одетая в комбинезон. Не было даже ветра, который мог бы пошевелить ее волосы.
Подземелье впереди молчало. Все чувства киборга словно проваливались неизвестно куда, и создавалось ощущение, что за тоненькой тканью нет вообще ничего — ни скалы, ни хода в ней.
Эта задержка действия, весьма ощутимая для Десантника, продолжалась меньше четверти секунды. Озр уже прикидывала, как лучше сделать первый, настороженный шаг, — но тут из пещеры выбралось грязно-белое, шелушащееся щупальце. Артур, не успевший подбежать к Десантнику, спешно поднял с камня медный ритуальный нож и собрался полоснуть им по твари. От стресса Истомин стал действовать и мыслить невероятно быстро и четко — по человеческим меркам, конечно. Озр перехватила его руку. Он чуть не закричал от боли, но Командор уже ослабила хватку:
— Подожди. Видишь, само выползает.
Но оно не выползло, а выпрыгнуло. Щупальце каким-то образом прикрепилось к поверхности площадки — похоже, присосалось — и, резко сократившись, выдернуло на свет своего обладателя.
Грязно-белая, словно запаршивевшая тварь больше всего походила на очень раскидистую ветвь дерева. У нее не было ни головы, ни туловища — о мелочах типа глаз и рта говорить вообще не приходится. Щупальца беспорядочно отходили одно от другого, листву заменяли неритмично дрожащие лохмотья.
— Держись подальше.
Артур, на секунду забыв, что Озр — это Озр, отважно попытался шагнуть к монстру. И тут же получил парализующий заряд от Командора.
— Извини. — Она не обернулась, осторожно двигаясь к «ветви», которая рывками поднималась на дыбы. Полусогнутые руки Десантника смотрели ладонями вперед, ноги не шли, а скользили по площадке — прямо к расплывающемуся из-под твари темно-синему, поблескивающему пятну. Оно походило на яркую краску.
Удар гравитации не дал существу подняться до конца. С хрустом, похожим на хруст раздавливаемых бумажных коробок, оно осело, выбросив из себя зеленоватый, очень прозрачный газ, и после этого заметно уменьшилось в размерах.
Второй гравитационный удар вызвал еще одну, более слабую, волну газа. Его слабо переливающиеся под солнцем, почти невидимые клочья летели медленно и низко. Наконец они добрались до Артура — и у того началось счастливое, легкое головокружение. На месте твари капитан вдруг увидел белоснежную, танцующую под ветром ветку дивного, райского дерева, похожего на цветущую сакуру.
Но парализованные ноги не шли к ней. Предательские, ватные, они не давали рукам коснуться облачных, нежных цветов…
На киборга галлюциноген не произвел ни малейшего впечатления. Еще один гравитационный удар. Еще. Газ перестал выделяться. На площадке давно не было ни одного монаха — их словно унес порыв урагана. Никто не рискнул даже подглядывать из-за шторы. А Нина — едва щупальце показалось из пещеры — вдруг уснула, успев только мягко опуститься на камень. И сейчас мило посапывала в тени змеи — бесцветные лучи солнца жгли только термоизолирующую ткань на ее ногах. Серж инстинктивно убрался подальше и повыше, то есть на одно из верхних колец правой статуи. И, усевшись на него, стал соображать, сильно ли повредит ему эта реакция в глазах психологов, не следует ли слезть, пойти навстречу этой, очередной, иллюзии… Но от контакта с ней могут возникнуть хотя и тоже иллюзорные, но крайне неприятные чувства, ведь общеизвестно, что психотехники бессовестные садисты. Игорь забрался примерно на эту же высоту — по другой змее. И равнодушно рассматривал окружающее.
Раскаленная скала внизу и по сторонам, неподвижная, бесцветная жаровня неба вверху. По площадке, делясь и сливаясь, низко над камнем парит густое облако обтекаемых «гранул» дурмана — и в каждой горит по нескольку зеленоватых, ложных солнц. Странный газ медленно стекал по черным ступеням, по белому, выжженному лишайнику. Это было красиво — походило на зеленоватый мерцающий водопад, но очень ленивый. Впрочем, полусомнамбулу-пилота не могли тронуть ни любая красота, ни любое уродство.
Артур плакал. Белая ветвь из сада фей была совсем-совсем недоступна. И она трепетала, чуть не ломалась под жестким, уже явно не весенним ветром.
Озр била и била, чувствуя, что монстр еще жив, а ее силы скоро кончатся. Бесчисленное множество структур искусственного тела, смутно подобных земным аккумуляторам, уже разрядилось — и этот энергодефицит воспринимался как холод. Бесчисленные ледяные иголки рождались в теле… У Командора существовало чувство боли, но она вдобавок могла глушить его (а это — редчайшее сочетание в Десанте). Увы, такое подавление требовало энергии — и практичная Озр, как обычно, отказалась от него.
Тварь была необыкновенно прочной — даже по меркам неорганической жизни. Она перекатывалась, как сюрреалистический мешок с водой, и скрипела, как перегоревший пластик. Совершенно внезапно на ее шкуре словно расстегнулась гигантская застежка-молния. Через этот разрыв стало вытекать что-то вроде густого зеленого повидла — оно и заменяло твари кости, мышцы, кровь. На солнечный свет оно реагировало, как снег на раскаленный металл: наверх тяжко поднялись приторно пахнущие, липкие клубы неопределенного цвета.
Пока «ветвь» агонизировала, Озр села на камень, коснулась его руками. Вокруг них тотчас стали образовываться ореольчики инея — энергоаккумуляторы заработали на забор.
Поднявшийся ветер быстро уносил и масляные лохмы испаренной плоти монстра, и последние куски дурмана. Опустевшая, безопасная шкура стала игрушкой ветра и походила на обрывки старой, грязной скатерти. Серж и Игорь спустились вниз и топтались, не зная, что сделать или сказать. Впрочем, пилот вел себя так лишь для проформы, потому что автоматически, на уровне мышц, подражал своим прежним, нормальным реакциям. А Артур стоял, все еще видя, как кружатся беззащитные лепестки, а самой ветви уже нет, она сгорела, сгинула… Нина начала ворочаться, готовясь проснуться.
Озр поднялась. Холод внутри все еще не желал отступать, но надо было посмотреть, что с капитаном, — а контактное обследование менее энергоемко, чем дистанционное. (То, что с землянином не случилось ничего особо страшного, ясно и так.)
Интересно, почему уничтожение твари забрало столько мощностей? Помимо основного расхода, энергия просто куда-то утекала, словно монстр вскрыл Командору отсутствующие у нее артерии и из них хлестала несуществующая кровь…
Из-за шелковой «двери» выглянуло почти мальчишеское, азартное лицо послушника. Он, разумеется, сильно постарался скроить бесстрастную мину, но…
