Владимир Владко - Фиолетовая гибель
— Значит, по этой причине ты и считал, что мне не надо было сжигать блюдца с той плесенью? — спросил после паузы Клайд, будто не слышав последних фраз Фреда и не ответив ничего на них. Это заведомое невнимание могло бы обидеть кого угодно, но не Фреда Стапльтона, увлеченного своими далеко идущими деловыми проектами.
— Ну конечно, — облегченно и снова загораясь, ответил тот. — Ты сам сообрази: насколько легче было бы мне разговаривать с промышленными акулами, если бы у меня в руках были образцы плесени с этих блюдец. Она мирно росла бы, а я так же мирно и убедительно вел переговоры. И показывал бы, как она блестяще бьет всякую нечисть. Да у меня они сразу были бы вот где, — показал он свой сжатый мускулистый кулак. — И ничего не могли бы возразить. Потому что они понимают: коммерция — великая вещь, особенно если уметь толково показать товар. А уж за этим у меня дело не постоит, — уверенно закончил Фред. Он выжидательно посмотрел на Клайда, словно не замечая присутствия Мэджи, и добавил таким тоном, будто считал, что какие бы то ни было возражения уже не могут теперь иметь место: — Так что же ты, согласен с моими планами и предложениями?
Клайд не отвечал. Он сосредоточенно смотрел куда-то в сторону, как бы взвешивая в мыслях то, что услышал от Фреда. Да это было так и на самом деле. Может быть, Фред и прав, если отбросить его безразличие к гибели Джеймса. В конце концов, во всем этом нет ничего удивительного. «Разве я не знаю Фреда Стапльтона со всеми его недостатками и его делового, практического подхода к вещам», — думал Клайд. И все-таки как поступил бы Джеймс Марчи, с открытием которого Фред уже готов был поступать по своему усмотрению? Ведь я помню, как Коротышка был возмущен, когда Фред почти в самом начале предложил ему устроить что-то вроде общей фирмы для использования его космической плесени. Он долго не мог успокоиться, так рассердил его полушутливый проект Фреда Стапльтона. А теперь все это совсем не на шутку… Нет, конечно, Джеймс был бы против, решил Клайд. А с другой стороны, в предложениях Фреда вообще нет ничего плохого, особенно теперь… Метеорит с плесенью никому из них не нужен, и я сам охотно бы его уничтожил, как те блюдца, которые так славно вспыхнули в костре. Уничтожил бы, если бы мог… Да, кстати, а как же в таком случае… Он вдруг услышал голос Фреда, звучавший как бы откуда-то издали:
— Ну говори же, Клайд: согласен ты или нет? Сколько мне еще придется спрашивать? — Этот голос звучал раздраженно.
Клайд поднял на него глаза.
— Допустим, что согласен, — ответил он неуверенно, видя, как сразу же тот просиял. — Но… — добавил он с сомнением, — но как ты сможешь подойти к метеориту, чтобы взять оттуда плесень? Другой-то ведь нет. Без противогаза, во всяком случае, сделать это и думать нечего. И никакие мокрые полотенца тут не помогут, — сказал он, посмотрев на Мэджи, сидевшую с подавленным видом, как будто ее угнетал их разговор с Фредом. — Мэджи, ведь правда не помогут? Ведь к метеориту надо подойти совсем близко и даже возиться с ним, — обратился он к ней как бы за подтверждением.
— Да, — коротко ответила она. — Думаю, что так.
— Ну и черт с ними, с полотенцами! — воскликнул Фред. — Мне сейчас плесень и не нужна. Для моих бесед мне хватит и того, что я расскажу. Ребята из Байолоджикал Лимитед знают, что я зря не болтаю. А потом уж их ученые найдут способ, как взять плесень из метеорита. Дело в договоренности. Конечно, если бы ты не сжег плесень в блюдцах… ну, обойдется и так. Ты скажи прямо: согласен?
В голове у Клайда пробегали противоречивые мысли. Все это было и неожиданным и даже раздражающим. Фред чересчур торопился, просто неприлично спешил осуществить свои вдруг возникшие планы. Это неприятно действовало и на Клайда и на Мэджи. Он был уверен, что на нее настойчивость Фреда производила такое же впечатление. С другой стороны, ведь Фред Стапльтон все равно не угомонится — уж такой у него характер. А отношение Джеймса… Что ж, сам Коротышка написал в своем последнем письме, что он решил, если опыт пройдет успешно, передать плесень для дальнейших исследований специалистам. «Если он, этот опыт, пройдет удачно, куда удачнее, — горько подумал Клайд, — плесень полностью доказала свои губительные свойства, приобретенные после мутации!..»
— И, кроме того, даже сам Джеймс написал в своем письме, которое ты читал, что он хочет одного и главного: плесень должна приносить людям пользу, — убежденно добавил в качестве последнего доказательства Фред, выразительно глядя на Клайда. — Разве я не предлагаю именно этого?
Да, Джеймс Марчи написал так, мысленно согласился Клайд Тальбот; можно ли было, впрочем, предполагать иначе, зная Коротышку, зная его безграничную доброту и любовь к людям, стремление отдать каждому то лучшее, что он носил в себе, — глубокое и искреннее стремление, которое сказывалось во всем, что он делал? Дорогой Коротышечка, как же бесконечно жаль, как убийственно плохо, что мы теперь должны решать судьбу твоего открытия без тебя!.. И Клайду на мгновение даже почудилось, что все это только дурной, страшный сон, что Джеймс-Коротышка сейчас откинет снаружи полог палатки, войдет сюда и скажет своим мягким голосом, пощипывая бородку и поблескивая стеклами круглых очков, какие-то очень убедительные слова, от которых все сразу станет ясным и определенным, и не нужно уже будет ломать голову и решать, что делать дальше с его космической плесенью… О Коротышечка, как же мы тебя не ценили раньше! И неужели только тогда начинаешь отчетливо понимать изумительные черты характера человека, когда он навсегда уходит от тебя и от всей жизни?..
Но полог палатки оставался закрытым, и только холодный неуемный ветер трепал его снаружи судорожными усилиями, от которых ткань вздувалась и напряженно дрожала, как туго натянутый парус.
Клайд отвел глаза от входа в палатку. Его задумчивый взгляд встретился с ожидающим, полным нерешительности взглядом Мэджи, в глазах которой он угадывал все те же мучительные вопросы, стоявшие и перед ним. Может быть, лишь для того, чтобы оттянуть время решительного ответа Фреду, он спросил у нее:
— А вы, Мэджи? Почему вы не говорите ничего о планах Фреда? Как вы относитесь к ним?
Фред Стапльтон недовольно пробормотал что-то невразумительное. Можно было понять лишь то, что он попрежнему продолжал неодобрительно относиться к странному, с его точки зрения, настойчивому желанию Клайда Тальбота привлечь девушку к участию в решении вопроса, касавшегося только их двоих. Мэджи почувствовала это и уклончиво ответила:
— Ведь я в этом ничего не понимаю, Клайд. Вам лучше решать это без меня. Наверно, Фред знает то, о чем говорит…
