Кейт Лаумер - Берег динозавров
— Да, не видать, чтобы посетители ломились, — согласился Честер. — Но я не об этом хотел сказать…
— Пригласил бы даже пару девок, ошивающихся сегодня без дела, чтобы только не видеть эту пустоту.
— Эй, Кейс, — раздался грубый голос, — у нас неприятности на кухне. Сметет все подчистую, если мы ее немедленно не выставим вон.
— Ах ты! Скорее, Честер, — прокричал Кейс и бросился бежать.
— Но, Кейс, — попытался было остановить его Честер и последовал за ним под дождь, который лил уже потоками, стуча по брезентовым крышам со звуком, подобным раскатам грома.
Полчаса спустя в теплом жилище Кейса Честер согревал руки, держа в них чашечку горячего кофе, и старался поближе придвинуться к полыхающим искусственным углям в электрическом камине.
— Прошу прощения за суету, Честер, — сказал Кейс, снимая мокрую рубашку и отлепляя фальшивые усы. — Не самый лучший способ встречи хозяина.
Он замолк, следя взглядом за Честером, который рассматривал полосатую накидку из тигровой шкуры на плечах Кейса.
— А, это. — Кейс ощупал ворсистый мех. — Обычно я это не ношу, Честер. Но в последние дни приходится выступать в роли силача.
Честер показал головой на кучу разных вещей, сваленных в углу комнаты.
— Ласты, — начал перечислять он, — одежда для фокусов с огнем, ботинки канатоходца, балансир. — Затем сунул пальцы в банку с густым кремом. — Клоунский грим, — продолжал он. — Что это, Кейс? Театр одного актера? Создается впечатление, что ты один выступаешь с половиной всех номеров.
— Да, увы, Честер, приходится затыкать дыры там и сям…
— Даже забивать костыли под палатки. Я помню свои ощущения в прошлый раз, когда ты, будучи прорицателем, несколько затянул интервал между своим исчезновением и материализацией.
— Подождем до весны, — сказал Кейс, энергично растирая волосы полотенцем. — Мы снова прочно станем на ноги, Честер, я тебя уверяю.
— Боюсь, что нет, — покачал головой Честер.
Кейс замер.
— Что ты имеешь в виду, Честер? Почему? Ведь Ваусеровский аттракцион чудес по-прежнему самый популярный на планете аттракцион под открытым небом.
— Единственный аттракцион под открытым небом, хочешь ты сказать. И у меня возникают сомнения по поводу самого слова «аттракцион». Но я прилетел поговорить с тобой не об этом, а о завещании прапрадеда.
— Ну почему, Честер, ты же знаешь, что старинное очарование цирка по-прежнему привлекает людей. А как только спадет ажиотаж вокруг тридивизоров…
— Кейс, — мягко прервал его Честер, — помнишь, что по отцу я — Ваусер? Правда, не нужно это афишировать. А что касается цветного трехмерного телевидения, то оно существует уже много-много лет. Но завещание прапрадеда все меняет.
Кейс оживился:
— Старый хрыч оставил тебе что-нибудь?
Честер кивнул:
— Я — единственный наследник.
Кейс задохнулся и присвистнул.
— Честер, старина. Ты почти напугал меня мрачным спектаклем, который разыграл. А ты, оказывается, парень, унаследовавший целое состояние!
Честер вздохнул и зажег ароматическую палочку.
— Наследство состоит из сотни акров плодородной земли вокруг великолепного дворца в неовикторианском стиле, построенного по проекту прапрадеда. У старика были собственные представления о дизайне. Такое вот богатство.
— Твой предок был молодчина. Подозреваю, что сотню лет назад ему принадлежала половина Винчестерского округа. Теперь ты погасишь долговые обязательства по цирку и…
— Прапрадед был сумасбродом худшего пошиба, — прервал его Честер. — Меньше всего он заботился о своих наследниках.
— О своем наследнике, ты хочешь сказать? А именно о Честере Четвертом? Однако, если тебе не нравится имение, ты всегда можешь его продать за сумму, которой хватит на то, чтобы спасти цирк.
Честер отрицательно покачал головой:
— Он был слишком умен по сравнению с нами, и это — единственная причина, по которой имение до сих пор остается у нашей семьи, так или иначе. Дела с землевладением были настолько запутанными, что, с учетом бесконечных судебных разбирательств, потребовалось четыре поколения, чтобы их поправить.
— Однако теперь, когда принято решение, ты — законный наследник…
— Да, если не считать пустячка — налогов. За миллионную стоимость я должен выплатить несколько сотен тысяч. И не вступлю во владение до тех пор, пока не погашу все сполна.
— Ты? Честер, ведь, кроме цирка, у тебя нет ничего, что можно было бы продать на такую сумму.
— Ты прав. — Честер тяжело вздохнул. — Следовательно, поместье пойдет с молотка в руки местных агентов по продажам. Дом отделан натуральным деревом и самой настоящей сталью. Если все это содрать, хватит на то, чтобы оплатить большую часть счета.
— Ну ладно, плохо, что тебе не удастся выбиться в богачи, однако же, по крайней мере, мы не станем беднее, чем были. У нас по-прежнему есть цирк…
Честер покачал головой:
— Я сказал большую часть счета, а не весь счет. Продав цирк со всеми потрохами, можно едва-едва наскрести нужную сумму.
— Честер! Ты шутишь?..
— А что еще я могу сделать? Либо плати, либо иди в долговую яму.
— Но цирк, Честер… Доходов с него тебе хватало на жизнь, до последнего времени, по крайней мере. А что будет с Джо-Джо, и Пэдди, и мадам Шар, и всеми остальными? Что будет с традицией?
— Традиция старого рода Честеров: никогда не садиться в тюрьму, если этого можно избежать. Даже из-за такой пустяковины, как уклонение от уплаты налогов. Мне очень жаль, Кейс, но похоже, что Ваусеровский аттракцион чудес прекращает свое существование.
— Опомнись, Честер. Клянусь, что продажа антиквариата из усадьбы даст нам требуемую сумму. Неовикторианские вещи ведь достаточно редки.
— Видел ли ты когда-нибудь что-нибудь неовикторианское? Такую, например, штуку, как телевизор в виде взлетающего грифа или унитаз в форме черепа с раскрытыми челюстями? Не очень тянет на эстетическую выдержанность, не так ли? И потом, я не вправе что-либо продать, кроме дырки от бублика или штопора для веснушек, до тех пор, пока не уплачу все до последнего пенса по этому счету.
— И это все, что там можно обнаружить? — спросил Кейс, доставая из шкафа пузатую бутылку и два бокала.
— К несчастью, нет. Половину дома и весь подвал занимает изобретение моего досточтимого предка.
Забулькало разливаемое вино, Кейс пододвинул бокал Честеру.
— Что за изобретение?
— Старый джентльмен назвал его Универсальным нелинейным экстраполятором, сокращенно: УНЭ. Он, да будет тебе известно, делал деньги на деталях для компьютеров. Он был без ума от компьютеров и считал, что они обладают огромными нереализованными возможностями. Разумеется, это было до того, как открыли предел Крмблжинского. Прапрадед был убежден, что машина с достаточно объемной памятью и соответствующим образом соединенными цепями может совершать блистательные интеллектуальные операции просто путем исследования и обнаружения связей между, казалось бы, никак не связанными фактами.
![Кейт Лаумер - Берег динозавров [Империум. Берег динозавров. Всемирный пройдоха]](/uploads/posts/books/69562/69562.jpg)
