Тед Деккер - Кровь. Царство химер
Он посмотрел на ее указательный палец. Порез, точно такой же, как у Рашели. Потом снова заглянул ей в глаза. Последний раз он видел Монику в Таиланде, на прошлой неделе. И это было пятнадцать лет назад, еще до того, как он женился на Рашели. Невероятно!
Тем не менее, очень важно, чтобы Моника осознала эту непростую ситуацию. Если их разделят, и она будет знать, что связана с Рашелью, она, возможно, сумеет сделать то, что сделала Рашель. Увидеть сон.
Думая обо всем этом, он продолжал смотреть ей в глаза.
Моника отвела взгляд:
— Кто такая Рашель?
У обеих — боевой характер. Острое чутье. Но на этом, насколько он мог судить, сходство и заканчивалось.
— Томас, ты меня слышишь?
— Рашель?
— Да, Рашель, — Моника снова смотрела на него в упор.
— Извини. Ну, помнишь, я рассказывал тебе о своих снах? О том, как узнал во сне о штамме Рейзон?
— Такое забудешь!
— Да уж. Так вот, всякий раз, когда я засыпаю, я просыпаюсь в другой реальности, где и люди другие и… все прочее. Там я женат.
— И Рашель — твоя жена, — догадалась она.
Она знает!
— Ты помнишь?
Моника смотрела на него не отрываясь, и на какой-то миг он уверовал — помнит!
— Что помню?
О чем это он?
— Понимаешь… Не знаю, как это произошло, но Рашели приснилось, что она была тобой. Она и рассказала мне, где тебя искать. — Он сделал паузу. — Возможно, тогда ты тоже была Рашелью. Я… мы не знаем.
Моника резко встала. Рассердилась или испугалась — сказать было трудно.
— С чего, черт возьми, ты это взял?
— У тебя на указательном пальце — порез от бумаги. Рашель проснулась с точно таким же. И если вы и не были тогда одним и тем же человеком, то она в любом случае делила с тобой твои переживания.
Моника подняла руку, посмотрела на крохотную красную черточку на пальце. Потом медленно перевела взгляд на Томаса:
— Твоя жена в опасности.
В дверном замке заскрежетал ключ. Взгляд Моники метнулся к двери.
Майк Орир был уверен, что Тереза просто перенервничала. Конечно, у всякого голова пойдет кругом, заяви ему этак, в лоб, о вирусной угрозе. Угроза существовала, в этом он не сомневался. Человек по имени Ральборг Свенсон действительно рассеял вирус, мутацию вакцины Рейзон, и вирус этот действительно опасен — убьет миллионы, а то и миллиарды людей. Если его не остановят.
Но ведь его остановят!
Мир не может прекратить свое существование из-за того лишь, что кучка психов завладела пузырьком микробов. Жизнь его, Майка, не может кончиться лишь потому, что какой-то Свенсон нажимает на свои кнопочки, решив заиметь пару атомных бомб. Такого просто не бывает.
Так он думал три дня назад, когда до рокового часа оставалось еще восемнадцать дней, если верить симуляциям ЦКЗ. Но сейчас их оставалось пятнадцать, и Майк Орир стал неофитом Терезиной религии страха.
Сидя в своем офисе, он просматривал материалы, которые успел собрать. И все они свидетельствовали об одном и том же. Он знал, о чем, но знал также, что тут какая-то ошибка. Должна быть. Просто обязана!
За эти три дня он неоднократно разговаривал с Терезой и всякий раз спрашивал, не добился ли кто успеха в поисках антивируса. Она должна была однажды ответить «да». Просто обязана! Сказать, что, наконец, случился прорыв в одной из лабораторий Гонконга, Швейцарии или Калифорнийского университета.
Но «да» так и не звучало. Наоборот, чем дольше над проблемой работали, тем больше убеждались, что на поиски антивируса уйдет не один месяц.
Известие о случившемся на маленьком островке к югу от Явы необычайно опасном выбросе мутировавшей вакцины, названной штаммом Рейзон, попало в прессу накануне утром и вызвало ажиотаж. Население островка составляли примерно две тысячи человек, но аэропорта там, к счастью, не было, а морские перевозки были тут же приостановлены. Островок изолирован, вирусу дальнейшего хода нет. Других партий вакцины не выпускали.
Всемирная организация здравоохранения и Центр контроля заболеваний предоставили неограниченные фонды и предложили огромное вознаграждение за антивирус, который спасет две тысячи человек, коим иначе предстоит умереть меньше чем через три недели. Правительство заключило контракты со всеми ведущими лабораториями страны. Общество, помешанное на своем здоровье, переполошилось.
«Утка, — думал Майк, — наверняка отвлекающий маневр». Тем не менее, средства массовой информации все же преподнесли эту байку в смягченном варианте. Подыграли, понимая опасность паники.
Но они и половины правды не знали. Даже сотой доли ее. И как только сведения о столь значительной угрозе до сих пор не просочились в прессу? Возможно, другие ньюсмейкеры тоже сидят сейчас в своих офисах, думая об этом. Попросту боятся объявить миру, что небеса вот-вот рухнут на землю. Слишком уж эта правда невыносима. Слишком невероятна.
Майк встал, подошел к зеркалу. Открыл рот, внимательно изучил десны. Оттянул веки и осмотрел глазные яблоки. Никаких признаков. И, тем не менее, он заражен — дал Терезе образец крови, и результат оказался положительным. От нее ли он подхватил вирус-убийцу в самый первый день или позже, от кого-то другого, — неважно. Согласно тесту, он уже был ходячим покойником.
Вернувшись к столу, посмотрел на свои заметки. Два дня потратил, рыская по электронным хайвеям и делая осторожные телефонные звонки в попытках сложить головоломку. Сложил. И вовсе не уверен теперь, что это было хорошей идеей.
Факт: президент на последние четыре дня ушел в подполье. По официальным данным, в заботах о собственном здоровье он отменил три официальных обеда и поездку на Аляску с целью лоббирования альтернативной энергии. Полипы в толстой кишке — ничего странного. До этого он раза два и впрямь ложился в больницу. Так что в истории с полипами могла быть толика правды.
Факт: российский премьер-министр отменил поездку на Украину. Накопилось слишком много дел, связанных с энергетическим кризисом. Тоже недурное прикрытие. Однако весь военно-морской флот России стягивали сейчас в несколько главных портов. Для чего?
Факт: за последние два дня на восток отправилось не меньше восьмидесяти четырех военных транспортных колонн. Туда же отбыло по железной дороге огромное количество военного оборудования. Если не видеть картину в целом — ничего особенного. Но кое-кто из офицеров, командовавших перевозками, должен был что-то заподозрить — особенно увязав эти перевозки с перемещением флота в различные восточные гавани.
Факт: французское правительство практически в самовольной отлучке. Две сессии Национальной ассамблеи отменены, газеты наперебой задаются вопросами насчет безвременного ухода премьер-министра в незапланированный, предположительно, отпуск. Что еще интересней, почти вся французская армия отведена к северной границе — учебная тревога, так это было названо.
