Олег Верещагин - Новое место жительства
Я присвистнул:
— Гелием?! Где вы его взяли?
— 22 евро за литр сжиженного гелия, — пожал плечами Витька. — Сами пока синтезировать не можем, а вот купить — вполне… Была идея на водороде или на метане лететь, их добыть проще простого, но это уж слишком огнеопасно… Так. Дальше… — Витька почесал нос. — А. В рубке стоит комп с хорошей программой, но он только общий курс поддерживает, должен постоянно дежурить пилот… или хотя бы кто‑то — корректировать текущее положение аппарата. Полностью автоматику можно было поставить, конечно, это не сложно, но чревато, так сказать… Внутри ещё плавающий балласт стоит, чтобы гравитационную стабилизацию проводить… На носу — воооон там — гайдропный арбалет с ручной лебёдкой. Видишь, гайдроп пристёгнут через блоки к мачте снаружи? А можно причаливаться даже в необорудованных местах, хотя лучше, конечно, опять‑таки к родной мачте и с наземной командой… Пошли внутрь, или как?
— Спрашиваешь! — я заторопился даже впереди Витьки.
На нижний ярус гондолы — в грузовой отсек — мы попали по левому пандусу. Открыты были оба, но грузились в основном справа. Однако почти тут же нам пришлось задержаться — Витьку остановила на меня посмотрев лишь мельком, невысокая стройная девчонка с тёмной короткой стрижкой в комбезе с засученными рукавами. В правой руке она, как пистолет, сжимала включённый КПК:
— Рационов ИРП–Б[48] взято из расчёта на пятьдесят дней полёта на двадцать человек, — начала она без подготовки, но временами сверяясь с экраном, — полторы тонны груза. В НЗ так же пятьдесят двухлитровых бутылок с пресной водой и двести пятьдесят килограмм европейского пеммикана[49]. Это почти три тонны груза. Ещё столько же — обычные продукты, плюс три тонны оборудования, материалов, снаряжения и прочего. На всё прочее чистого подъёмного веса остаётся полторы тонны. Мы — все шестнадцать — весим почти две трети этого остатка.
— Я надеюсь, ты считаешь БЕЗ залитых водных цистерн? — встревоженно спросил Юрка. Девчонка тоже посмотрела на него ошалело, сама ткнулся в экран и вздохнула облегчённо:
— Ты чего меня пугаешь?! Без, конечно. Без.
— Надюха, — Витька вроде бы как опомнился, — а чего ты ко мне с этим?! Я кто? Я — ме–ха–ник. Механик. И всё. Не суперкарго[50]. Посмотри на меня — что общего между мной и суперкарго? Между мной и пеммиканом?!
— Ты первый механик, — уточнила девчонка.
— Да ну и что?! Иди к Милорду, он старпом, и…
— Он вообще не здесь ещё. У него какая‑то мутня в храме. То ли молятся коллективно, то ли бегемота жертву приносят, то ли уже вообще Ктулху вызывают, — сообщила девчонка, но от нас отстала — заорала в люк: — Эй! Эти ящики последними! Что за бестолочи!!!
— Это Надька Гареева, наш повар, — пояснил Витька, таща меня за собой по уже полузагруженному отсеку. — Она не из нашего отряда, беська бывшая. Но готовит отлично просто и деловитая, как кролик на капусте… Вот сюда.
Мы оказались в недлинном, тускловато освещёном пустом коридоре шириной не больше полутора метров и высотой метра два всего. Кроме той двери из грузового отсека, в которую мы вошли (и ещё одной точно такой же напротив) тут были две двери подальше и одна в дальнем торце.
— Там рубка, — махнул вдаль рукой Витька, — слева–справа — моторные отсеки, а вот, — он повернулся на каблуках, и я увидел люк в полу и крутую тонкую лесенку к люку в потолке, — подъём на вторую палубу… Ты как, рубку хочешь посмотреть, или второй этаж?
— Давай наверх, — решил я. — А можно мою каюту глянуть, или ещё не распределили?
— Да распределили уже, — Витька ловко вдёрнул себя по лесенке и сверху сообщил. — Сразу после капитула… Давай сюда.
Коридор, в котором мы оказались, был длинней и намного ярче освещён. Наверх — к ещё одному люку — тоже вела лесенка, и я спросил:
— Там киль этот самый?
— Угу… — Витька вдруг спохватился: — Вот чёрт! Владька, мне надо бы туда подскочить… Ты один посмотришь?
— Да не вопрос… — я не успел договорить, а люк над моею головой лязгнул, и я остался один.
По бокам коридора было по шесть дверей, ещё по одной — в торцах. Насколько я помнил виденный у Юрки в компьютере план, торцовые вели в хвостовой наблюдательный пункт и столовую, а через неё — дальше, в комнату отдыха на носу. Ещё четыре двери ближе к хвосту — туалет, туш, лаборатория и маленький склад. А остальные восемь — каютные.
Я пошёл по коридору. Пол был голый металлический, хотя и мелко рифлёный, гулкий. Постелили бы чего‑нибудь, а то от каждого движения весь дирижабль будет гудеть… Думаю об этом, я рассматривал каютные двери — одинаковые, но с номерами и табличками…
Слева — N8. Надежда Гареева, повар и Ольга Назарова, врач.
Справа — N7. Наталья Вахрушева, фото–видеооператор и Анна Редина, метеоролог.
Слева — N6. Максим Саппа, радист и Антонина Саппа, первый разведчик. Ого…
Справа — N5. Павел Зубков, первый пилот и Дмитрий Зубков, второй пилот.
Слева — N4. Дмитрий Лукьянов, третий механик и Иван Солнцев, четвёртый механик.
Справа — N3. Виктор Редин, первый механик и Александр Коновалов, второй механик
Слева — N2. Роман Буров, старший помощник и Вадим Толубеев, геолог. Никогда бы не подумал…
Справа — N1. Дальше идти некуда, если только меня не поселили в столовой… так… Юрий Скиба, капитан и Владислав Сторожилов… приятно быть первым номером… чего?!. второй разведчик?!
Я застыл перед дверью, постепенно переваривая факт, что я, видимо, буду подчинённым Антонины. Факт не переваривался. Он возмущал. Я сердито засопел и открыл дверь — она сдвигалась в сторону, как в поездном купе.
Каюты были просторные — четыре на четыре, комнаты настоящие. Без иллюминаторов, что меня расстроило. Две кровати. Шкаф между ними. Большой рабочий стол, два стула. Умывальник. Ростовое зеркало из полированного металла. Два светильника на гибких трубках над столом, два — над кроватями, один — побольше — на потолке. Над дверью — аппарат связи. На полу — ага, уже хорошо! — резиновый ковёр, пенистый такой, упругий. Казалось даже пустовато. А ещё — странно было думать, что я тут — хозяин. Это ведь не номер отеля, не каюта на теплоходе… Это — дирижабль. Не шутки. Такой, на каких летал (и погиб) Амундсен[51].
Сказать честно, каюта меня слегка примирила с должностью. Я даже собирался посидеть на кровати, но услышал в коридоре деловитый грохот и выглянул.
У двери седьмой каюты передвигалась большая коробка на двух ногах. Как раз когда я высунулся в коридор, коробка чуть опустилась, и на меня глянул немного сердитое лицо девчонки, которая немедленно поинтересовалась:
