Игорь Гетманский - Цена бессмертия (сборник)
Каждый новоприбывший на злополучную планету подвергался глубинному ментоскопированию. Корсарам было наплевать, что подобное «просвечивание» наносит здоровью проверяемого вред и на Земле проводится только в крайних случаях. Они знали, что от такой «просветки» ни один самый опытный секретный агент не мог скрыть и толики информации, все остальное для них было несущественным. И эта защитная мера оказалась сверхэффективной. После того как несколько засланных на планету спецов пропали без вести, руководству Союза стало ясно: о разведке и тайных диверсиях надо забыть. Глубинное ментоскопирование полностью парализовало деятельность спецслужб на планете Корсаров…
Вот, собственно, и вся история. Все, что я знал об Империи. Этих знаний было достаточно для того, чтобы понять: Рут, направляя угнанный транспортник к пиратскому гнезду, действовал безошибочно. Его наверняка приняли с распростертыми объятиями. И не только потому, что он прибыл с солидным трофеем, а еще и потому, что был «братом по крови» каждому из граждан Империи — таким же негуманоидом, что и они. Естественно, корсары не могли «просветить» его электронный мозг ментоскопом. Но сама история его злодейств, его загадочные молчаливые пленницы, его огромные потенции Е–существа должны были произвести на них благоприятное впечатление. Очевидно, все сведения, полученные от Рута, тут же сопоставлялись с фактами, известными из СМИ и сообщений в ГКС, и получали неопровержимое подтверждение. И если о нападении Рута на госпиталь БЗС и о его диверсии на Рамзесе–2 широкая общественность так и не узнала, то уж об аварии «небесного омнибуса» звонили все газеты и телеканалы мегаполиса. К тому же неделю назад в «Галактик экспресс» вышла моя статья «Возвращение хакера»…
В общем, мне было ясно: в Империи Корсаров Рут устроился лучше некуда. И — очень хотелось надеяться на это — создал для Глэдис и Лотты хотя бы минимально комфортные условия.
Он пребывает на планете почти неделю, думал я. И что дальше? Он ушел от преследований и получил надежное прибежище. Но он не собирается отлеживаться в тепле, он не человек, ему не нужен отдых. Он — кибер. И — сумасшедший кибер. Его не привлекает жизнь в Империи, его не греет перспектива сотрудничества с корсарами, он плевал на все эти перспективы и перспективы корсаров вместе взятые. У него свой план.
И я знал, что это за план.
И это знание давало мне надежду на то, что меня не пристрелят на подлете к планете, что со мной вступят в переговоры и в конце концов помогут пленить Грегори Рута. И отпустят домой вместе с Глэдис и Лоттой.
В конце третьих суток моего пути звездолет вышел из гиперпространства вблизи Империи Корсаров. Я еще не успел как следует всмотреться в изображение планеты на экране внешнего обзора, как Ланцелотт отрапортовал:
— Радиозапрос, сэр. С космического корабля, который находится в десяти тысячах километров от нас. Расстояние стремительно сокращается. Дать панорамный обзор?
Здорово работают, подумал я. Патрулируют так плотно — муха не пролетит!
— Давай связь и обзор! Быстро! — немедленно скомандовал я, так как очень боялся, что корсары начнут стрелять раньше, чем дождутся моего ответа. Пираты все–таки, бывшие преступники. Наверно, такие же психи, как и Рут…
На экране возникла панорама звездного неба. В центре его одна из звездочек очень быстро увеличивалась в размерах. Патрульный корабль летел на сближение со мной на всех парусах. В динамике раздался грубый, насмешливый голос:
— Тебе что, камикадзе, жить надоело? Или заблудился?
Я ответил тоном энергичного и взволнованного человека, имеющего понятия об армейской дисциплине:
— Никак нет. Я не заблудился. Мой прилет — целенаправленная акция. У меня важная информация для руководства Империи.
— Чего–о? — угрожающе протянул голос. — Для руководства? Да ты, мать твою, сейчас полетишь отсюда вверх тормашками! Тебе не то что с руководством — со мной поговорить не удастся!
Звездочка в центре экрана превратилась в большую серебристую точку, которая стала обретать форму и детали носовой части военного космического корабля. Я различил на ней крошечные черные глазки ракетных шахт. И, слушая своего наглого визави, на секунду усомнился в возможности договориться.
Голос с патрульного корабля лишился насмешливых интонаций и жестко скомандовал:
— Цель прибытия — быстро!
— Доставка чрезвычайно важной информации президенту Арчибальду Дэйву! — не задумываясь, отчеканил я. «Вот так, знай наших: ни много ни мало — самому президенту!» — Речь идет о подготовке тайной диверсии на планете!
— Какой диверсии, придурок? — так же жестко осведомился голос. Я пропустил оскорбление мимо ушей. Ясно, что в Империи я должен был терпеть любые словечки в свой адрес.
— Этого я вам не скажу. Только президенту, — категорично отрезал я. — Но если вы не пропустите меня к планете, знайте: завтра Империя лишится паритета вооружений с Земной Системой!
Я бил без промаха. Очевидно, что все радиопереговоры космического корабля прослушивались и записывались спецслужбами Империи. Владелец голоса не мог игнорировать заявление такого рода, что сделал я, даже если бы он и очень хотел отвязаться от камикадзе и раздолбать его посудину одним ракетным ударом. После того, что я сказал, он не мог решать мою судьбу своей волей. И должен был обратиться за консультацией наверх.
— Кто вы такой?
Бог мой, он перешел на «вы»! Я понял, что этот раунд переговоров за мной.
— Журналист галактической квалификации Дэниел Рочерс, — отрекомендовался я.
— Ждите! — недовольно бросил владелец голоса, и динамик замолчал.
Я ждал, напряженно глядя на экран. Изображение корабля достигло размеров игрушечного звездолета и прекратило расти. Патруль остановился где–то в десяти километрах от меня: минимальное расстояние до цели, рекомендуемое для крупных боевых кораблей, на котором с них можно расстреливать малые звездолеты типа моего, не опасаясь повреждений от взрыва цели.
Я ждал, зная, что сейчас на планете по факту доклада командира патрульного экипажа проводится глобальный опрос ГКС и планетарных банков данных о журналисте Дэниеле Рочерсе. В частности, проверяется, действительно ли тот звездолет, который возник вблизи Империи Корсаров, принадлежит именно ему.
Я ждал, пытаясь понять, как отразятся в мозгу ответственных лиц те сведения, которые они получат от компьютеров.
Не вызывало сомнений, что моя личность не могла понравиться корсарам. Своими публикациями и участием в событиях на Пифоне я зарекомендовал себя как истинный защитник интересов Галактического Союза и особенно Земной Системы. Они не могли не знать, что мой отец — создатель генератора пространственных преобразований, а первым человеком, который применил это оружие против врагов Союза, был я. Более того, если Рут рассказал им про эпопею на Рамзесе–2, то корсары должны были оценить меня как опасного ловкача, способного применить генератор из самого неудобного положения…
