Марина Казанцева - Космический Патруль
Джиневра была уверена, что все рыцари, которые хвастались этим за Круглым Столом, все до единого врали. Они предоставляли доказательства своих подвигов — какие-то пластины, якобы со шкуры убитых ими драконов. Но на взгляд Джиневры эти пластины походили скорее на куски панциря черепахи, обточенные со всех сторон. Кто-то приносил из дальних странствий вонючий и полуразложившийся хвост, весьма похожий на крокодилий.
Однажды они встретились в тёмной нише и, жарко прижавшись к Ланселоту и обнимая его за шею, королева спросила:
— Чего тебе недостаёт? Зачем ты гонишься в поход?
Ответ не удивил её:
— Мечтаю отыскать того дракона, которого тогда не добил. Сейчас у меня совсем иной меч, он не сломается от удара о чешую, как тот, мой прежний. Тогда я поступил очень глупо, что выбросил в озеро его рог. Это было бы настоящее доказательство, а не какие-то вонючие хвосты.
Рог! Рог красного дракона! Ведь он не утонул в озере! Когда Джиневра, силой своего желания и при помощи Зелёного Короля приняла вид озёрной феи, она поймала этот рог, который пытался зачем-то отнять у Ланселота Мерлин! Тогда она принесла к себе домой этот витой красный обломок и кинула его на дно одного из старых сундуков, под тряпки, чтобы он не попался на глаза служанкам. И забыла про него. Вот оно, доказательство! Надо только придумать какой-нибудь подходящий случай, чтобы объяснить, как именно он попал к ней. Вполне нормально будет сослаться на знакомство с феей, ведь средневековое сознание легко верит всему необыкновенному.
Воодушевлённая королева отправилась к себе в покои, предпочитая из осторожности пока ничего не говорить Ланселоту. Кто знает, может, этот роговой кусок уже выкинули Бракка или Энн!
Она рылась в сундуках, ничего не находя, как вдруг из старого ларчика покойной королевы Марион донёсся тот странный запах, который тревожил Джиневру продолжительное время и который со временем угас. Неужели так пахнет рог? Так вот откуда этот противный запах! Энн даже предполагала, что где-то сдохла крыса.
Королева решительно сгребла в сторону то немногое имущество, которое осталось от бедняжки Марион, и нащупала на дне тряпку, в которую был завёрнут рог. Поначалу она даже не поняла, что именно ей показалось странным — уж больно мягким оказалось то, что было завёрнуто в тряпицу. Но вот рука королевы вытащила потемневший от странных пятен свёрток, при том её поразил отчётливый запах разложения. Кажется, она просчиталась, и рог, как это нередко бывает с магическими вещами, изменил свойства и потерял упругость.
Морщась от отвращения, Джиневра раскатала на полу заскорузлый холст и остолбенела от увиденного. То, что она спрятала на дне сундучка, больше не было таковым.
Вместо рога или того, что могло бы от него остаться, на пропитанной засохшей кровью тряпке лежала прядь волос, вырванная вместе с куском кожи. Вот эта кожа и воняла — тёмная, ослизлая, разлагающаяся. Но волосы прекрасно сохранились. Королеве они были хорошо знакомы — длинная, волнистая, красная прядь. Это были волосы короля Артура.
Некоторое время она тупо созерцала свою находку, не в силах уразуметь что произошло и как это объяснить, но постепенно до неё стало доходить. Как же многого она не понимала! Невольно она поднялась с колен и подошла к окну, широко распахнув его, хотя на улице была зима. В глаза сразу бросились широкие полотнища, трепещущие на ветру — флаги Камелота. Оцепенев, Джиневра смотрела на красного дракона, который извивался вместе с тканью, как живой. Как же она раньше не догадалась! Пендрагон — это же Великий Дракон! Красным драконом был её муж — король Артур! Вот откуда эта страшная рана на его голове — это выбитый ударом камня рог! Вот отчего он с такой мрачностью встречал обычно Ланселота!
Она сложила на груди руки, словно боялась, что её бешено колотящееся сердце выскочит из груди, и направила свой невидящий взгляд в окно — к заснеженному лесу. Как долго она была слепа. Как долго полагала, что достаточно знает об этом таинственном мире раннего средневековья. Она не верила в возможность действенного колдовства, а слова Артура о том, что он тоже не верит в это, убедили ей. Она чувствовала в Артуре врага, но её понятие о долге и откровенная жалость к нему, обманутому супругу, усыпили её осторожность.
Теперь совершенно ясно, что всё это время король пытался погубить своего лучшего рыцаря. Он пытался убить его с самого начала, когда напал на него — тогда Ланселот ехал к Камелоту, полный надежд и желания послужить великому королю. Он пытался убить его на турнире, посылая против него сильных врагов и откровенно лишая его возможности защиты. Возможно, Артур был в сговоре со своей сестрой, ибо в этом убеждала Джиневру беседа двух негодяев, подслушанная ею у окна разбойничьего логова Турквина. Едва ли так легко выяснить причину вражды короля к Ланселоту, потому что объяснить её просто ревностью нельзя — Артур первый напал на Ланселота, когда тот ещё и в глаза не видал супругу короля.
Бежать! Немедленно бежать! Каждый миг, который она проводит в замке, грозит гибелью её возлюбленному. Но как убедить в этом Ланселота?! Ведь он до сих пор находится во власти иллюзий, что служит своему королю. О, как ей переломить это простодушное упрямство?!
Невольно Джиневра принялась вспоминать, когда настанет день того спасительного для неё и для Ланселота обмана Мордреда — когда тот прибежит в замок со лживым воплем о том, что на Уэльс напали саксы. Ведь сразу после этого король Артур отправится в поход, даже не дожидаясь возвращения своего рыцаря. Конец Камелота будет избавлением от всего, что так долго мучило Джиневру. История идёт своим путём, и знающий её ходы, может воспользоваться ими. Но выходило, что ждать этого дня оставалось долго — только на следующий год, зимой произойдёт нападение саксов. Сейчас бы Ланселот ещё должен томиться в подземной ловушке Турквина, а потом полгода медленного выздоровления. Просто события сдвинулись из-за того, что Джиневра вмешалась в них.
Она решила не выкидывать эту прядь волос, как ни была противна ей эта вонючая находка. Однажды она покажет эту мерзость Ланселоту, когда других доводов у неё не останется.
* * *Конец ноября. Давно минуло лето, и теперь всё больше задувают холодные ветры с моря, несущие мокрый снег и промозглую сырость. Рыцари за Круглым столом откровенно скучали. Наступал долгий сезон ничегонеделания. Жизнь в замке словно замерла. Но вот нынче вечером, когда рыцари собрались у Круглого Стола, намереваясь в который раз пересказывать все прежние истории, случилось нечто неожиданное. Внезапно распахнулась от удара дубовая двустворчатая дверь, забилось пламя в камине, и в зал ввалился, едва держась на ногах, Мордред. Зажимая рану на плече, он протащился к круглому Столу и пал на его край с громким криком. Он был весь окровавлен и порядком обморожен, лицо его хранило следы множества ударов.
