Семен Слепынин - Сфера разума
Василь вгляделся в девушек более внимательно и неожиданно у всех, в том числе и у Тани Мышкиной, обнаружил нечто общее, что роднило их с промелькнувшими в грозном небе девами-воительницами. Все они отличались какой-то особой статью, в глазах их светились смелый ум и отвага...
- А ведь верно! - воскликнул Василь.- Это наши амазонки! Валькирии космоса!
Девушки смеялись и, желая в свою очередь польстить юношам, называли их викингами звездных морей.
Тем временем туча уползла за горизонт. За ней вдогонку неслись разрозненные хлопья облаков, похожих на стаю розовых птиц.
Юноши и девушки собирались разлетаться по домам, когда в небе проплыла еще одна небольшая, но грузная, перенасыщенная влагой тучка и обрушила шумные каскады воды. В лучах закатного солнца дождевые струи, толстые, как веревки, выглядели золотыми. Девушки запели и закружились в танце. Парни хохотали и прыгали по лужам, взметывая облака искрящихся брызг. За сияющей сеткой дождя девушки казались призрачными, сказочно нереальными. И ребята, глядя в их сторону, кричали:
- Валькирии! Валькирии!
А в ответ сквозь клекот воды слышали звонкие девичьи голоса:
- Викинги! Викинги!
Утром следующего дня валькирии и викинги - все семнадцать юношей и девушек - предстали перед приемной комиссией Академии Дальнего Космоса в своем ослепительном мифопоэтическом ореоле, с грозовыми знаками "Валькирий".
- Слышал уже о вас, слышал! - с улыбкой сказал председатель комиссии.- И даже немножко видел в небе! Ну что ж, братья и сестры грозы, у нас нет оснований не верить Сфере Разума, а потому будете учиться у нас... В нашу группу включим еще четырех вполне достойных вас девушек с Марса и вот этих трех русских богатырей.
И председатель с добродушной улыбкой показал на трех статных парней. Василь чуточку позавидовал: на их куртках красовались совсем уж уникальные, никогда и никем не виданные отметины Сферы Разума - пахнущие степной вольницей знаки былинного богатыря Ильи Муромца...
* * *
Очнувшись, я вскочил с кровати. В ушах еще звенел зовущий грохот грома, голову кружил аромат ливня и грозы. Но, подбежав к окну, я увидел страшный палисадник в лунном свете, все понял и закричал:
- Зачем разбудили меня! Зачем!
В груди зашевелился, застучался мой ночной собеседник, я услышал в себе встревоженный голос:
- Тише! Конвоиры проснутся...
- Извини,- успокоившись, сказал я.- Но меня вырвали из грозовых облаков... Вырвали из жизни на самом удивительном месте!
- Оглянись вокруг и вспомни. Увы, ведь это тоже твоя жизнь. И ты должен...
- Все знаю и помню. И я готов...
- К чему готов? Уж не задумал ли ты какую-нибудь нелепость? Признайся.
- Недалеко от моего коттеджа сооружена секретная лаборатория для взлома барьера времени. Постараюсь проникнуть и заложить бомбу.
- Не смей этого делать! Выдашь себя и сорвешь задание. Ты должен вернуться живым и запомнить, как отзовутся на мире изгнанников новые эксперименты ученых. Скоро начнется заключительная серия. Сейчас тебе надо хорошо выспаться. Неплохо, если бы тебе приснилось что-нибудь успокоительное и приятное. Например, музыкально красивая Аннабель Ли.
- Не ехидничай. На меня куда большее впечатление произвели валькирии.
- А не лукавишь? Ну-ну, не обижайся. Пусть будут валькирии.
Однако снились мне не валькирии, а Лебединое озеро, легкие туманы над ночным зеркалом воды и, конечно же, красавица балерина. И всю ночь слышалась тихая музыка, где серебряным колокольчиком звенело имя: Аннабель Ли... Аннабель Ли...
Но что это? Нежный перезвон колокольчиков сменился оглушительным гулом колоколов, и я бежал уже по какой-то пустыне. Падал, потом вскакивал и снова мчался изо всех сил, спасаясь от грохота. Грозные звуки накатывались волнами, настигали, затопляя душу ужасом. Я медленно пробуждался от нарастающего, как катастрофа, вопля колоколов...
Великий Гроссмейстер
Проснулся я от грохота городских колоколов. Он возвещал о том, что новый день начался пытками. Он вселял в души горожан страх и послушание.
На столе уже дымился обильный завтрак. Мои конвоиры сидели сжавшись, с заметно побледневшими лицами. А когда с башен собора Парижской богоматери докатывались громкие и чуть дребезжащие удары, Усач вздрагивал и... крестился.
- Не вешать носы, братцы! - ободрял я.- Нас еще не скоро сожгут. У нас есть чем оправдать свое существование: вчера я закончил симфонию.
Позавтракав, мы отправились в департамент исторических персонажей. После ухода умной и доброй Элизабет за столом секретаря-машинистки сидела хмурая пожилая особа с большим и кривым носом. Вероятно, злая колдунья. А вместо скончавшегося под пытками мистера Ванвейдена работал долговязый тощий субъект с прыщеватой физиономией - Змей Горыныч в своем изначальном виде. Он так гордился своим происхождением, что низшие чины из почтения так и звали его Змей Горыныч. Он не имел оснований ненавидеть меня, как его предшественник вампир. Однако это был нервный, желчный субъект, очень недовольный историческими персонажами. "Опасные типы,- часто говорил он.- Я бы их всех сжигал". Но Аристарх Фалелеич по-прежнему благоволил ко мне.
- Змей Горыныч ждет вас,- сухо ответила на мое приветствие секретарша.
Я вошел в кабинет и молча положил на стол папку.
- Симфония? - с недоверчивым удивлением хмыкнул Змей Горыныч.- Послушаем. Наверняка барахло.
На прослушивании присутствовали Аристарх Фалелеич и секретарь-машинистка. Змей Горыныч, к моему немалому удивлению, обладал музыкальными знаниями и хорошим слухом.
- Не уловил главного,- на худой физиономии Змея Горыныча кривилась недобрая усмешка.- Композиция разваливается, нет основного мотива, который передавал бы дух нашего общества.
- Согласен! - воскликнул я, мигом вспомнив жуткий колокольный гул.- Вот послушайте, как будет звучать пронизывающий всю симфонию и цементирующий композицию лейтмотив.
Я внес в первую часть кое-какие изменения и вложил партитуру в специальный аппарат, воспроизводящий в звуках нотную запись. Послышалось вступление, в которое вплетался то затихающий, то грозно наплывающий гул колоколов ЦДП и его филиалов. Змей Горыныч вынужден был признать, что лейтмотив найден удачно. Об Аристархе Фалелеиче и говорить нечего: колокола всегда были его слабостью.
- Дельно,- сладко промурлыкал он.- Даем на доработку две недели.
Две недели - более чем царский подарок. За это время ученые успеют провести две заключительные серии экспериментов. Их результаты отпечатаются в моей памяти, и я сумею вовремя отсюда удрать.
Первая серия началась на другой же день. С утра из подвалов зданий, как тараканы из щелей, стали выползать шипящие, полупрозрачные и быстро исчезающие шары, которые я назвал информационными клубками. Прохожие с воплями разбегались и прятались по домам. Около полудня из леса прискакал конь с головой дракона. На площади он завертелся и превратился в дымный вихрь, в котором угадывались зыбкие очертания ведьмы. Скоро ведьма материализовалась и стабилизировалась. Но тут же взлетела вверх и лопнула, как мыльный пузырь, не оставив ни малейшего следа.
