Владимир Васильев - Лик Чёрной Пальмиры
Благодаря машине выиграли минуты три-четыре, не меньше.
Вход в учебный центр располагался посреди беленой стены четырехэтажного дома, аккурат между центральными окнами. Войти можно было только через сумрак. Сразу же за дверью оглушительно ударило по нервам: Иные чувствительны к чужой боли, особенно если это боль таких же Иных.
У лестницы на боку лежал Плакун Выбросив руку вперед, продолжая из последних сил тянуться к кому-то давно сбежавшему. Лицо его, измененное сумраком, было обожжено, казалось, что перед смертью Плакун скалился на врага, словно оборотень.
Пролетом выше лишь силуэт на почерневшей от жара стене напоминал о дежурном. Этот тоже умер, защищаясь, — по очертаниям рук даже можно было понять, что дежурный пытался навести щит Граас-Мо, да так и сгорел, не успев.
Зато наверху, в аудиториях, не нашлось ни малейших следов стычки. Ни единого опрокинутого стула или сдвинутого стола, никаких рассыпавшихся распечаток — все на своих местах, стулья — ровненьким рядком, бумаги аккуратными стопочками. И никого.
Лайк угрюмо обозрел все это.
— Может, в офис? — несмело предложил Ефим. — Тут по-любому все уже… закончилось. А там Ираклий с Ларисой Нарима…
— Там тоже все уже закончилось, — буркнул Лайк отрывисто. — Десять минут как. Ираклий сейчас приедет.
И устало опустился на стул, выдернув его из безукоризненно ровного ряда.
Сумрак успокаивался. Вновь распускал лохматые пряди синий мох, во время стычки испуганно свернувшийся в приплюснутые комки. Потревоженная серая мгла опять становилась однородной. Следы сегодняшнего сражения чувствоваться будут еще долго, особенно сильными магами. Новички же вроде Ефима или оборотня-Гены уже спустя час ничего не заметят, а если и заметят — то не поймут.
Вскоре появился Ираклий. Усы его воинственно топорщились, очки постоянно съезжали с потной переносицы.
— Как? — жестко спросил его Лайк.
— В офисе без потерь, — доложил тот. — Дальше холла мы их не пустили.
— Кто? — Сегодня Лайк был особенно краток.
— Светлые. Не киевляне, я их не знаю, Лара и Димка тоже.
— Зачем?
— А вот этого — не пойму. И вот еще что… По дороге на меня вышел фон Киссель. Поклялся, будто ничего не знает — кто напал и с какой целью напал. Он призвал в свидетели изначальный Свет…
Лайк в упор взглянул на Ираклия — чуть сощурясь, не скрывая неподдельного интереса.
— Если фон Киссель и лгал, Лаки, — невесело закончил Ираклий, — то я этого не распознал. Но по-моему, перед лицом изначальной силы не очень-то пофантазируешь, особенно если речь в конечном итоге идет о трупах.
Несколько секунд Лайк размышлял, потом повернулся к Ефиму. Тот стоял в сторонке сразу с двумя мобильниками наготове — в каждой руке по трубке. Звуковые звонки Ефим благоразумно отключил, потому что в данный момент олицетворял собой эдакий живой коммутатор и информационный центр в одном лице и шефа отвлекать или раздражать посторонними звуками совершенно не хотел.
— Что в «Виктории»?
— Уже все тихо. Жертв нет, все живы, хоть и напуганы. Нападавшие заглянули в зал, в ресторан, на кухню и в обе квартиры наверху. Наверху никого не было, внизу никого не тронули. Покрутились и ушли в сумрак.
— В общем, мы опоздали, — подытожил Лайк. — Что в других городах?
— Почти то же, шеф. Молниеносные атаки, захват пленных и такой же молниеносный отход. Пленными везде выступают питерские девчонки из бывших Черных. Харьков, Винница и Львов уже доложились. Полагаю, вот-вот прозвонится Донецк, у меня все время занято было, а офис наш пока никому не отвечает.
— В других городах атаки были? Куда не посылали питерских?
— Нет, шеф. Ни одного сигнала.
— Ну-ка, дай мне сводку по России В Москве, как я понимаю, тоже что-то заварилось. В первую очередь смотри по городам, в которые распределяли питерских.
Ефим рысью метнулся к сейфу и добыл первый попавшийся ноутбук. Подключить его к сети было делом полуминуты. Выудить новости — делом еще полуминуты.
— Так и есть, шеф! Атаки Светлых зафиксированы только в городах, куда распределяли питерских: Москва, Тверь, Е-бург, Ростов, Новосиб, Пермь, Самара… Казань только что отчиталась. Всё то же.
— Москву в последние дни посещал кто-нибудь из ведущих европейских магов? Светлых?
— Данных нет, — почти мгновенно отозвался Ефим. — Имеется в виду официальных данных.
— А Питер? — спросил вдруг Лайк.
— Питер? — удивился Ефим. — Сейчас… Хм… Данные по Питеру недоступны… Сервак у них, что ли, лег в офисе?
И тут Озхара словно укололо. Озарение — или предчувствие? — свалилось на него, словно снежок с крыши на случайного прохожего. Озарения случались у него и прежде, всегда — в периоды острых эмоциональных переживаний. И всегда оказывались стопроцентно верными.
— Лайк, — хрипло сказал Озхар. — Она в Питере. Я чувствую.
— Кто она? — не сразу понял Лайк.
— Тамара. И девчонки ее, по-моему, там же.
Теперь Лайк взглянул на него — пристально и длинно, как недавно глядел на Ираклия:
— Ты уверен?
— Да.
— Ну что же… Сердце порою оказывается надежнее телефонов и компьютерных сетей. Ефим! Соедини меня с дежурной линией Инквизиции…
Ефим подал шефу мобильник спустя несколько секунд.
Лайк практически не говорил, только слушал. А дослушав — скомандовал:
— Ефим! Машину. Ираклий, Озхар и Швед — со мной.
И направился вниз.
На улице ждать почти не пришлось: подкатил белый «ниссан» с еле заметной вмятиной на правой передней двери. У водителя глаза были малость остекленевшие, а на губах играла глуповатая улыбка. Может, Ефим был и слабым магом, но с шоферами он управлялся весьма лихо и на приличной дистанции.
Ехать было недалеко — до Гостиного Двора по Сагайдачного, потом вверх по Андреевскому, к бывшему комсомольскому зданию с колоннами, выгнувшемуся исполинской подковой.
Водителя «ниссана» отпустили восвояси; поднялись на лифте на верхний, сумеречный этаж, которыми изобиловали здания сталинской постройки во всех крупных городах бывшего СССР.
Их ждали. Инквизиторы. Трое.
Эдгар, Максим и Хена. Ни один из троих не соизволил облачиться в ритуальный серый инквизиторский балахон — эстонец, невзирая на жару, был упакован в безукоризненную тройку; бывший Дикарь ограничился легкими полотняными брюками и цветастой рубашкой, Хена — джинсами и светлой футболкой с синей надписью «Галичина». Стелющийся по полу туман скрывал от взглядов их обувь, но вряд ли инквизиторы носили что-либо необычное. Эдгар, без сомнений, туфли, Дикарь скорее всего какие-нибудь летние мокасины, а Хена так и вовсе мог напялить дешевые китайские кеды.
