Юрий Брайдер - Щепки плахи, осколки секиры. Губитель максаров
— Что ж вы сразу не сказали, оболтусы!
— Вы ведь не спрашивали… — сразу приуныли запуганные рекруты.
— Машина это как раз то, что нам надо, — задумчиво произнес Цыпф. — Да и со свежими инструкциями новой власти не мешало бы ознакомиться… Не подождать ли возвращения командира?
— Как же, дождешься его… — Смыков осуждающе покосился на Зяблика. — Беглец-то не зря к дороге рванул… перехватит командира на околице.
— Не успеет, — сказал Артем, до этого в дела ватаги демонстративно не вмешивавшийся. — Слышите — мотор…
— Ага! — подтвердил Смыков. — С натугой ревет. Наверное, на горку взбирается.
— Брать только живым! — Зяблик встал сбоку от дверей. — Верка к окну, будешь наблюдать. Ты, Левка, в стороне побудь, а не то опять какой-нибудь фокус отмочишь… А вы, соль земли, замрите! Чтоб никто ни икнуть, ни перднуть не посмел.
Машина уже успела преодолеть затяжной подъем, перешла на повышенную передачу и сейчас гудела где-то невдалеке. Назвать ее мотор мощным было никак нельзя — впрочем, причиной этих кашляющих, чахоточных звуков могло быть и плохое горючее.
Подъехав почти вплотную к крыльцу усадьбы, машина остановилась — заскрипели тормоза, задребезжали разболтанные узлы, заглушенный мотор продолжал судорожно детонировать, а от облака выхлопных газов помутился и без того скудный свет в окошках.
— Один он? — спросил от дверей Зяблик.
— Один, — ответила Верка. — Но мужик крупный…
— Тем хуже для него. Крепче получит, — Зяблик перехватил пистолет так, чтобы удобнее было бить рукояткой. — Ну где он там?
— Стоит… Где-то я с ним, кажется, встречалась… Теперь на стену костела смотрит… Она же от гранаты вся в щербинах…
— Ах мать твою наперекосяк! — Лицо Зяблика скривилось от досады. — Совсем из виду выпустили…
— Идет к углу… Оглядывается… — продолжала комментировать Верка. — Нет, я его точно уже видела раньше… Встал… Лезет в карман…
— За оружием?
— Нет. Достал кисет… Самокрутку сворачивает…
— В самый раз! Сейчас я ему закурить дам! — Зяблик решительно распахнул дверь и навскидку, почти не целясь, пальнул наружу. Затем приказал: — Заходи. Уже заждались тебя.
Человек, которому столь бесцеремонным образом помешали насладиться табачком, проходя в дверь, вынужден был согнуться. Когда-то он, безусловно, отличался недюжинной физической силой, но сейчас телосложение имел скорее громоздкое, чем могучее, да и ноги передвигал с трудом.
Игнорируя Зяблика, нагло поигрывающего своим пистолетом, он обвел взглядом комнату и, судя по всему, осмотром остался доволен.
— Слава Богу, все целы, — пробасил он, садясь на ближайший тубарет. — Зря, значит, волновался…
— Вы за Витьку не беспокойтесь, — сказал кто-то из рекрутов. — Он сбежал.
— Знаю. Встретился он мне тут неподалеку… Заикался от страха. Я его домой отпустил. Да и вы, как видно, отвоевались.
— Плохо молодое поколение учите, Мирон Иванович, — сказал Цыпф. — Курорт, а не служба. Голыми руками их взяли.
— Я их, Лев Борисович, вообще ничему не учу! — ответил гигант с неожиданной страстью в голосе. — Ты скажи мне, рабочую лошадь к джигитовке приучить можно? Верно, пустой номер! Только искалечишь зря. Вот так и эти ребята. Разбаловать их можно. Мародерами сделать, насильниками… А настоящих солдат все равно не воспитаешь. Не та закваска…
— Ты, я вижу, на старости лет философом заделался, — Зяблик спрятал пистолет и, описав по комнате дугу, уселся напротив гиганта. — Я бы даже сказал
— философом религиозным. Иначе зачем бы тебе с аггелами связываться? В праотца Каина уверовал? А мне, своему бывшему корешу, и в глаза взглянуть не хочешь? Себя стыдишься или, наоборот, мной брезгуешь?
— Я, если надо, в твои глаза даже плюнуть могу, ты меня знаешь, — устало сказал человек, которого Цыпф назвал Мироном Ивановичем. — И плюнул бы, если бы ты хоть одного моего хлопца обидел… Не тебе меня стыдить. Кишка тонка. Оправдываться я перед тобой не собираюсь, но одна-единственная просьба все же будет. Со мной что хочешь делай, а ребят отпусти. Они ни в чем не виноваты. Если только пару местных девок трахнули, и то по обоюдному согласию.
— Пусть идут… Кто их, щенков, держит, — пожал плечами Зяблик.
— Хлопцы, слушайте сюда. — Мирон Иванович обернулся к рекрутам. — У меня там в машине хлеб лежит и немного консервов. Возьмите себе на дорогу. Дома скажете, что я вас демобилизовал. А если опять вас начнут в чье-нибудь войско сватать, лучше деру давайте. В Трехградье или Изволоке свободных земель хватает. И никому не позволяйте шпынять вас… Все, бегите отсюда побыстрее, пока добрые дяди не передумали. Им что пожалеть человека душевно, что в землю его вбить — никакой разницы.
— Молчал бы лучше, каинист долбаный! — буркнул Зяблик.
— Я, конечно, уже не тот, что раньше, — сказал Мирон Иванович после того, как его сопливое воинство проворно очистило помещение. — Но на один удар силы хватит. Так что, как ты сам любишь выражаться, фильтруй базар.
— А я вас все-таки узнала! — К ним приблизилась Верка. — Вы из нашей миссии в Киркопии, да? Помните, совещание в деревне Подсосонье? Вы там еще всех уговаривали поменьше языками чесать.
— Это когда Колька сапог ненашенский демонстрировал? — уточнил Мирон Иванович.
— Да-да. Мы, между прочим, ту страну нашли, откуда этот покойник в Хохму притопал, — похвасталась Верка. — Только там уже все одним местом накрылось. Общая могила… А как у вас в Киркопии дела?
— Даже вспоминать не хочется. — Он тяжко вздохнул. — Тем же самым похабным местом и моя Киркопия накрылась… Еле ноги унес… У тебя, дочка, спирта не найдется? Ты же медичка вроде. А то меня местная картофельная самогонка не берет. Только живот от нее пучит, хоть целое ведро выпей.
— Сейчас, — Верка принялась сервировать стол последними дарами Будетляндии.
Зяблик и Мирон Иванович все это время молча ели друг друга глазами. Цыпф побежал к колодцу за водой, Лилечка помогала Верке, а Смыков шастал по всем углам, словно угодивший в незнакомое помещение кот. Артем, прикрыв лицо ладонью, продолжал сидеть в углу — не то задремал, не то погрузился в раздумье.
— Прошу к столу! — тоном заправской хозяйки сказала Верка. — Отношения свои будете потом выяснять, а сейчас отметим наше возвращение домой.
— Домой вернуться, это, конечно, неплохо, — кружка со спиртом почти целиком исчезла в лапе Мирона Ивановича. — Но только порядки здесь, предупреждаю, другие… Знаете, как это бывает: скворушки домой из южных стран вернулись, а в их домике уже вороны распоряжаются.
