Юрий Никитин - На Темной Стороне
– А когда выяснится?
Васильев хмыкнул:
– Но ведь ты передаешь только слухи?..
– Слушаюсь!
– Что-нибудь, – добавил Васильев, – наплети о последнем инструктаже. О бдительности, ответственности, осознанности принятия решений... Чтобы это выглядело как обычная бюрократическая рутина. Мол, штабники имитируют деятельность, надеются на повышение жалованья.
Свиридов с готовностью вытянулся:
– Сделать это сейчас?
Васильев покачал головой:
– Сперва настроим кое-какую аппаратуру. И я не хочу, чтобы нам мешали при... инструктаже. Понял?
Дмитрий перешагнул порог, автоматически сканируя помещение, на предмет откуда могут выстрелить, куда метнуться ему самому, что можно использовать для обороны и нападения из тех предметов, что в пределах досягаемости...
В комнате было двое офицеров. В лагере их не встречал, да и не пускают на территорию «каскада» посторонних, даже с маршальскими звездами. Будь на месте Ермаков, можно бы отмазаться от посещения штаба, Дмитрий сразу ощутил неясную враждебность, хотя генерал смотрел с отеческой улыбкой, весь спокойный и умиротворенный, словно генеральское жалование ему пообещали платить по конца жизни.
Офицер с погонами капитана отчеканил:
– Господин генерал, по вашему приказанию стажер Човен доставлен!
Генерал встал с улыбкой, протянул Дмитрию руку через стол, сказал с добродушной укоризной:
– Ну зачем же так?.. Мы не в стройбате. Садитесь, товарищ Човен... Тьфу, никак не привыкну, господин Човен. Мы в таких войсках, что обходимся без формальностей.
Сам он с явным облегчением плюхнулся обратно в кресло, воротник расстегнул, видна дряблая покрасневшая от усилий шея. Дмитрий сел, ощущение опасности не оставляло, а когда второй офицер заходил со спины, на загривке начинали угрожающе подниматься волосы.
– Я к вашим услугам, – ответил он.
Генерал пропыхтел:
– Эх, где моя молодость... Когда-то и я был бравым десантником. Стрелял и ломал кости. И сейчас еще бы... Но брюхо мешает, да и все эти бредни о ценностях человеческой жизни хоть в одно ухо да западают. Черт, сильна же у врага пропаганда! Нам бы такую... Как вы относитесь к этим трюизмам, что человеческая жизнь – священна?
Дмитрий ответил осторожно:
– Золотые слова.
– Вот-вот, – крякнул генерал. – Слова золотые! Потому так и действуют на неподготовленные головы. А ведь наша задача успеть эти головы подготовить раньше. Чтобы молодое поколение было готово бдить и защищать...
Дмитрий слушал, напряжение в теле ушло, голос стал монотонным, но иногда генерал все же задавал вопросы, приходилось отвечать, в ушах нарастал звон, словно надоедливо звенел комар, он делал усилие, чтобы слушать и как-то отвечать. Генерал, как все старики, разглагольствовал на все темы, поучал, ругал молодежь и нравы, досталось от него и Кречету за недостаточную решительность, и юсовцам за чрезмерную решительность, поговорил о засилье секса в кино,
Дмитрий начал ерзать, кресло почему-то жестковато, капитан как неслышная тень скользил вдоль стен, подавал генералу какие-то знаки. Наконец генерал сказал с явной неохотой:
– Ну, лекцию по повышению, так сказать, ты прослушал. Не обижайся на старика, но это не только для галочки. Я думаю, что после нашей беседы ты лучше ощутил, что за твоей спиной находится Родина!
Когда за ним закрылась дверь, Васильев скривил рот:
– Теперь он поймет, за что так не любит штабистов. Что-то записал?
– Обижаете, – ответил Свиридов. – Сфотографировал, просканировал его морду послойно, снял отпечатки пальцев и голоса, заснял с трех позиций на эту... дигитальную. Цифровую, то-есть. Ну, а уж эти анализаторы стресса и прочие детекторы лжи... эти трудились на полную. Хотя, конечно, эти ребята держаться умеет даже дома так, что... все это бесполезно.
– С этим пусть возятся юсовцы, – отмахнулся Васильев. – У них восемнадцать тысяч сотрудников только в ЦРУ именно на этой работе. Если эта аппаратура... что нам передали, в самом деле умеет фотографировать подкожные мышцы, то, может быть, аппаратура юсовцев вывезет снова...
Свиридов быстро взглянул на генерала. Тот начал работать на юсовцев добровольно, но сейчас то ли в чем-то разочаровавшись, то ли от старческого скептицизма, все чаше отпускает в их адрес ядовитые шпильки.
– Отправлю сейчас же. Что еще?
– Скажи, что группа коммандос готовится для отправки в одну из латиноамериканских стран. Я постараюсь выяснить, в какую. Предположительно, в Мексику..
– Почему?
– Из Мексики легче перейти границу в США. Сразу же передайте все материалы об этом Човне.
Свиридов исчез, счастливый работать непосредственно с грозным ЦРУ, а Васильев неподвижно смотрел в экран компа. Еще когда начинал работать на США, он знал грозную мощь этой страны и душа сжималась в страхе, когда представлял, что в схватке столкнулись бы СССР, это жуткое образование, возникшее на теле его любимой России, и США. США, по его мнению, были втрое сильнее, а в схватку не ввязывались лишь потому, что СССР и без того день ото дня слабел, а США точно так же набирали мощь. Такие пустяковые для США операции, как «Буря в пустыне», показали как мощь ее ударных сил, так и поддержку общественного мнения, что теперь немаловажно. Если США, к примеру, вздумают обрушить такой же удар на какие-то заводы или регионы в России, то опять же весь цивилизованный мир молчаливо или не молчаливо одобрит!
Как патриот России, повторил он про себя, я должен сделать все, чтобы не допустить этого. Любой ценой.
Глава 25
Звезды высыпали на небе, когда джип подъехал к воротам родного лагеря. Часовой, широко улыбаясь, сделал пару переключений на пульте в своей будочке. Тяжелые створки поехали в стороны. Ермаков вел джип уже вдоль хозяйственных построек, когда в нагрудном кармане прозвенел сигнал вызова. Он поспешно нажал кнопку:
– Ермаков слушает.
Голос Егорова, прозвучал непривычно напряженно:
– Ситуация меняется. Непредвиденное! Поднимай группу по тревоге и вылетай в квадрат ЕН. Инструкции получишь по дороге.
– Слушаюсь, – ответил Ермаков четко. – Какой код?
– "Тайфун".
Ермаков торопливо нажал красную кнопку. Над лагерем пронесся короткий низкий рев. Через считанные секунды из помещений начали выскакивать темные фигурки. В сторонке на темном поле слышно было как заработали, набирая обороты, мощные моторы.
Отдавая короткие распоряжения по рации, Ермаков другой рукой вывернул руль, машина понеслась к взлетному полю как испуганный конь, Ермаков закончил кодовым словом, уже чувствуя как пилоты запрыгивают в кабину самолета, разогревают моторы, а его команда, вскочив по тревоге, уже в полной боевой экипировке занимает места в салоне.
