Наталья Баранова - Игры с судьбой. Книга первая
Ах, почему не проверил, войдя не наложил засов на дверь? Вот она, торопливость. Неосторожность. Чем она обернется, неведомо….
И внезапно, сверху, обрушилась сеть. Ловушка! Как же так? Отчего не заметил? Отчего так глупо попал. Словно птенец в силок?
Путаясь в веревках, пытался вырваться, только запутывался все сильней и сильней. Смех, гадкий, желчный звучал в ушах.
— Барахтайся, Дагги, барахтайся! От Судьбы не уйдешь. Под чужим именем не спрячешься! Вот ты какой, рэанин!
Иялла! Смотрит так, словно уже пересчитывает монеты. В глазах не торжество. Не знаком с этим понятием стервятник, у которого калькулятор вместо души.
— Попался! То-то Анамгимар скажет «спасибо». Полновесно заплатит!
И — попытка не пытка!
— Я заплачу. Много больше, чем отвалит Анамгимар!
И снова смех. Словно каркает ворон.
Подойдя, Иялла нагнулся, туже опутал сетью. Проворные руки шарили по карманам, через ячеи, выгребая их содержимое, доставая деньги и кабран.
— Чем заплатишь-то, Стратег? А хитро было придумано. Собственную базу — под ноль разнести. Лишь бы в доверие войти. Удалось, не спорю! То-то будет рад узнать Император, что за птичка в силки попалась! Везучий ты, а я везучее!
Режет смех слух. Пытайся, не пытайся — не вырваться! И каждая попытка отвоевать толику свободы — бессмысленна. Но разве ж может смириться душа? Разве ж…?
И лучше зубами перегрызть собственные вены, нежели вот так, словно тюк быть доставленным к подножию трона! И выдохом, на предельном напряжении сил:
— Будь ты проклят! Сволочь!
И сдавленным всхлипом удивленное «а»…
Иванна! Стоит, едва держась на ногах. А в глазах искорки запредельной злобы. И у ног ее — темным кулем обмякшее тело. В руке — нож. Его собственный нож, позабытый в мансарде. Упав на колени, упрямо режет неподатливую сетку, кромсает путы, словно б и не замечая, что стоит в луже крови. Не до этого.
— Пойдем отсюда, Дагги! Кто знает, может еще какой стервятник явится. Давай отсюда!
— Ты права девочка…
Но прежде, чем уйти нагнулся, из остывающих пальцев забрав трофеи, проверив, не бьется ли черное сердце. Но точен удар у девчонки. Где только научилась убивать? Впрочем, это как раз — не тайна.
Темными переулками, шумными улочками, сквозь толчею и суматоху. Господин в хорошей одежде и девчонка, схожая с нищенкой — дерзкая, коротко стриженная стерва.
— За все благодарю тебя, Иванна! Чем могу быть полезен? Ты говори, не стесняйся.
И бьется пойманной птицей сердце, пытаясь разорвать силок. Борются вера и недоверие, и на губах соленый вкус крови. И страх, положивший лапу на грудь, не давая вздохнуть.
— Отведи меня к Стратегам, Дагги Раттера. Не рискну одна через город. Да в этом рванье! Там и расстанемся.
— Что ж, будь по-твоему, милая. Но сначала в таверну! Поднимем бокалы на брудершафт! Что б я делал без тебя, девочка моя?!
— Я долгов не люблю. Ты скажи, я с тобой расплатилась?
Играет вино в высоких бокалах. Сияет рубином, кровавым соком! На белой скатерти, и косятся на странную парочку задержавшиеся посетители скромного ресторанчика. Время — к рассвету. Пора бы и честь знать!
И летит в ответ обманное, легкомысленное:
— Вполне расплатилась. Ну и видок у тебя, дорогая! Все коленки в грязи!
Отвлеклась, посмотрела вниз. Что ж, в любой ситуации женщина остается собой. Достав капсулу, Да-Деган негромко вздохнул.
«Ты так много знаешь, девочка! Многие беды — многие печали. Так забудь….. Себя забудь и то, что случайно узнала. Не твое оно. Верни тайны назад. И… живи!»
Канула капсула в вино, растворилась в мгновение. И чернеет вино на самом дне, приобретая оттенок ночи. Густеет сок лозы, словно сворачивающаяся кровь.
— Эй, ты чего отвлеклась? За тебя!
Подняты бокалы и скрещены руки, губы приникли к хрусталю…
— За тебя, Дагги Раттера!
— Взаимно, Иванна!
И каждому свое — ему дальний путь, ей — тяжелый сон, что оторвет и закружит былое, украв память.
Мягкой шалью падает ей на плечи усталость. Тяжелеют веки, становятся сонными темно-карие, гордые глаза.
— Разморило?
— Ерунда, просто хочется спать. Пройдет….
— Пойдем, я провожу тебя… Пойдем….
Тих город, пустынен. Лишь редкие прохожие им навстречу. Замедляется шаг, словно к каждой ее ноге привязали по гире. Идет и почти спит на ходу. Ни тревоги, ни страха. Обвили его руки стройное тело. Не ведет — несет почти….
«Что ты делаешь, Дагги Раттера?».
Вон и крыльцо дома госпожи Арима.
И спит Иванна на его руках, уложив голову на плечо. Спит безмятежно, теряя себя. Спит, не зная, что утром начнет всю жизнь с чистого листа. Украдена память.
«Не вспомнишь ты девочка никогда былого. Ни имени, ни как занесла нелегкая тебя на Раст-Танхам; ни Эрмэ помнить не будешь, ни Хозяина, ни меня. За помощь твою оплатил черной монетою. Прости, дорогая. Но иначе мне — нельзя».
Опустив на темный камень сонную девушку, Да-Деган постучался в дверь. Чуть коснулся чуткими пальцами непокорных прядок, даря мимолетную ласку и, надвинув на самые брови, капюшон, поспешил уйти, потерявшись в лабиринте улиц и переулочков.
26
Нет спокойствия на душе. Горечи и радости терзают разум. Не обмануть свою душу уютом, не успокоить адский огонь созерцанием пляшущих завихрений огня в камине. Где-то там, внутри свербит и гложет! Где-то там, горит, разрывая на части! Каждый вздох, каждый глоток воздуха все сильнее раздувает пламя.
— Эй, дьяволенок! Подойди сюда!
Не стоит называть имени, и так откликается крайне охотно. Подошел, встал рядом, смотрит сверху вниз. Серые глаза, словно укрытое тучами небо. Рыжий ливень волос, перехваченных надо лбом — по плечам.
— Вина, господин?
И явная и неявная в голосе — насмешка. Смеяться так и то нужно суметь.
— Не нужно вина, чертенок! Сядь рядом, поговорим.
— О чем, господин?
Проигнорирован жест, указавший на кресло рядом. И только улыбка на лице — и ядовитая и грустная, уже знакомая. Не забыть ни взгляда этого, ни улыбки.
— Сегодня идем к префекту.
— Зачем господин?
— Затем…. Выбирай — будешь рабом при мне или останешься на Раст-Танхам вольным? Есть человек, что согласен немалые деньги отдать за тебя. Нужен ему такой дьяволенок с характером. Как тебе жизнь — в пространстве, мотаясь с планеты на планету? Подойдет? Или другой доли искать станешь? Если согласен — все документы подпишем сегодня — и купчую, и вольную, и договор об усыновлении. Я, как бывший хозяин, Хаттами и Гайдуни Элхас будем свидетелями. Как тебе такой расклад?
— Что хоть за человек?
