Николай Дашкиев - Торжество жизни
В один миг жидкость стала чистой… Берет тогда Вася из другой ампулы страшных холерных вибрионов. Не успел и оглянуться — съела водичка и этих. Взял микроба чумы — то же самое… Как ударит тут Вася шапкой о пол, как закричит: «Ура!» — даже госпитальный повар прибежал узнать, что случилось. А Вася танцует, хохочет и кричит: «Ты Знаешь, повар, что я открыл? Ты ничего не знаешь! Что у тебя сегодня на полдник? Кофе? К черту кофе! Пейте холодную воду из колодца, что в саду! Кружками! Кувшинами! Ведрами! Холодная вода из колодца, что в саду, — залог здоровья!..» А повар смотрит на Васю, глазами хлопает: тронулся, не иначе как тронулся парень! То даже руки не позволял мыть холодной водой, а теперь призывает пить ведрами! Постоял, постоял повар, да и ушел восвояси. А Вася решил экспериментировать далее…
Колька не выдержал и захохотал. Степан тоже улыбался: он понял, что его друг в занимательной форме хочет рассказать Галочке, что случилось бы, если бы действительно исчезли все микробы на земле.
— Коля, а почему вода в колодце была розовой? — Девочка воспринимала рассказ с полным доверием.
Коля на мгновение задумался, а затем пренебрежительно махнул рукой:
— Очень просто. Кто-то невзначай уронил туда пакетик с калий-перманганатом. Прекрасное дезинфицирующее вещество, и в малых дозах даже полезно… Но обо всем этом Вася узнал позже, когда выпил десять ведер воды из того колодца.
— Ну, продолжай, продолжай, Коля! — Степан заинтересованно наблюдал за другом. Ну и ловкий парень: всегда умеет выкрутиться!
— Да, так я вам забыл рассказать, что Вася Карболкин был во всех отношениях парень, хоть куда, но имел очень неприятную болезнь — хронический насморк. И мучился Вася ужасно! Да и действительно, представьте себе: носит он в карманах минимум три носовых платка, по квадратному метру каждый, и все постоянно мокрые. Ну, а кроме того, разговаривает с девушкой, например, и вдруг — апчхи! апчхи! Ясно, неприятная вещь. А самое главное — никакие лекарства не помогают. Вот и решил Вася испробовать эту чудесную розовую воду. Втянул в ноздри по капельке, посопел-посопел носом… и что бы вы думали? — Как рукой сняло! Ходит Вася веселый, цветы свободно нюхает, дышать легко, носовые платки выбросил и над насморком издевается: «Ага, проклятая болезнь, вот мы тебя уничтожим!» Ходит по улицам с той ампулой и сует каждому под нос: «Понюхай, если заложило!». А было это, как уже говорил Степан, ранней весной, так что пациентов у Васи оказалось немало. И не знал бедный Вася, что наделал он невообразимой беды: в той местности вспыхнула страшная эпидемия «антивирусоза»…
— Почему же страшная? — Галина пожала плечами. — Ведь когда исчезают микробы, то исчезают и болезни?
— Да слушай же, слушай! На следующий день весь инфекционный отдел госпиталя взбунтовался: «Выписывайте нас, мы уже выздоровели! Сколько можно пить всяких порошков и микстур?!..» Врачи за голову хватаются — творится что-то неслыханное: вчера лежал человек с температурой сорок, а сегодня — выписывай?! Нет, знаем эти фокусы: во время войны, бывало, как только больной чуть-чуть оправится — сразу же по термометру пальцем тук-тук — и пожалуйста: тридцать шесть и шесть! Нет, товарищ, раз ты болен, так лежи себе спокойно, бери пример с раненых!
Коля умолк на минутку, посмотрел на Галину и таинственно зашептал:
— А на третий день взбунтовались и бывшие раненые. Кричат: «Где у меня рана? Была, да зажила!» Даже тяжелые гнойные раны — и те позатянулись. Ясно — микробов же нет! А Вася Карболкин ходит, гордо выпятив грудь, и приговаривает: «Пейте холодную воду из госпитального колодца!» Любо ему, приятно, что сделал такое чудесное открытие!
Но вскоре начали происходить необъяснимые и очень неприятные вещи. Прежде всего, в, магазинах исчез хлеб. Продавцы говорят: «Что-то случилось на хлебозаводе. Покупайте муку». Купил Вася, понес квартирной хозяйке: «Испеките!» Хозяйка и туда и сюда — и на дрожжах, и на хмелю — не всходит тесто, и все! Не знает женщина, что дрожжи — это микроскопические грибки и что антивирус давно поубивал их. Ну, кое-как состряпала коржи на соде. Хотела угостить квартиранта сметаной, пошла в клетушку, а там не сметана, — молоко. Заглянула на печь, — там кувшин на отстой был поставлен, — так свежайшее молоко, словно только что из доенки. Невдомек, ясно, женщине, что молоко створоживают молочнокислые бактерии, которых теперь ни за какие деньги не найти.
А вскоре в магазинах исчез сыр. Пива — хоть не ищи. Остановились спиртовые заводы — нет брожения, погибли микробы. В скорости остановились заводы синтетического каучука и пластмасс, — сырье у них — спирт… Но все это было еще нестрашно: можно, в конце концов, есть пресный хлеб, обходиться без сыра и без пива, изготовлять каучук и пластмассы из каменного угля. То, что еда стала менее вкусной, тоже можно терпеть. Но когда началась посевная кампания — вот тогда-то всем стало страшно…
Галина широко раскрытыми глазами смотрела на Колю. Мир микробов возникал перед ней в совершенно новом, необычном свете. Она с детства привыкла видеть в микроорганизмах лишь врагов человека.
— Да, всем стало страшно! — Карпов передернул плечами, словно у него по спине пробежал мороз. — Влаги в земле было вполне достаточно, однако не истлел ни один листочек, ни одна соломинка, ни единый корешок. Не было микробов, тщательно уничтожавших каждую органическую частичку, превращая ее в соли, которыми только и питаются растения. Правда, можно было использовать минеральные удобрения, но тогда необходимо дать их каждому деревцу, каждой травинке. Этого сделать невозможно, и вскоре начали погибать луга и леса, начали высыхать реки. Стало меньше влаги. Началась засуха… — Галина подскочила в кресле.
— Так вот почему возникла та страшная засуха, которая у нас была? Да, да, помню: действительно, начали сохнуть деревья, трава. Но как же удалось ликвидировать эпидемию?
— Потом, потом, Галочка! Позже не помогали уже и искусственные удобрения: земля так загрязнилась корешками, листьями, соломой, что зернышко даже не касалось почвы. Чтобы добиться хотя бы незначительного урожая, нужно было очейь густыми боронами вычесывать из каждого участка огромнейшее количество мусора. Но изменилась и структура почвы: исчезли капиллярные трубочки в земле — следы тончайших корешков, уничтожаемых ранее микробами… Бесструктурная почва подхватывалась ветром и возникали страшные «черные бури»… Вся земля превратилась в громадный мусорный ящик: ничто не гнило, лишь сжиганием можно было избавиться от всяческих отбросов… Стали дохнуть рыбы в озерах и морях: донные газы, которые ранее уничтожались микробами, теперь распространялись свободно и отравляли воду.
